Владимир Линдерман Старый чекист
Самогонка и есть самогонка,
Как "бурбоном" ее ни зови┘
Ну давай, опрокинем
легонько,
Шурави ты моя, шурави.
Не сбылось ни одно, ни другое,
А на третье, конечно,
компот┘
Ты вчера не вернулся из боя,
Значит, завтра тебе повезет.
Карты лягут, как планы
генштаба,
На броне, несмотря
ни на что,
Мы ворвемся в предместья
Пенджаба,
Как какой-нибудь цирк
шапито┘
С каждым днем тяжелеет
авоська,
Что в ней, кроме грехов
и обид?
"Эй, солдат, угости
папироска!"
Волк тамбовский тебя
угостит┘
А любовь не подарок наркома,
Не пришпилишь к усталой
груди.
Как записка из мертвого
дома -
Этот шепот: не бойся,
не жди.
Вот допьем и опять
за работу,
(Если с песней - работа
легка).
Разбудите конвойную роту!
Я - последний поэт ВЧК.
Тчк. Многогранник стакана,
Как граната, зажат в кулаке.
И упругий басок Левитана
Колобродит в соседнем леске.
Ты и я - молодые, в ушанке,
Девятнадцатый, кажется,
год.
Мы простимся с тобой
на Лубянке
Или встретимся,
наоборот┘
1995 г.
Болезнь
Я стал бояться умереть
во сне,
В той поминутной тишине,
Где каждый миг дыханья
затруднен,
И трудится игла,
наматывая сон
На остов страха. И яснеет
боль,
И движется по телу
вдоль,
И кажется, что вот -
гремучий миг,
И чуждый чей-то человечий
крик
Вопьется в тишину,
опорожнит бутыль,
Где темнота и таинство
и пыль┘
Но подмигнет - жди,
в следующий раз! -
Звезды Сатурн
пульсирующий глаз.
* * *
Пять шагов из угла в угол
мое жизненное пространство
сердце - то алмаз, то черный
уголь
мозг - непрерывная рация
На связи - москва, ленинград,
рига
весь мир и колонии звезд
я стал как говорящая книга
в библиотеке преступных грез
Меня очень легко убить
годятся: пуля, удавка, нож
была бы в сердце
жандармская прыть
да в коленях служебная дрожь
Нет, замучают по-другому
еще при жизни оденут
в камень
Взгляд скользит по небу
пустому,
ноги меряют келью-камеру
2003 г., СИЗО "Лефортово"
