Данил Гурьянов Из интервью театрального режиссера Адольфа Шапиро:
«Чем отличается коммерческое искусство от истинного? Возьмем лучший образец коммерческого кино. Скажем, «Крестный отец». Все высокого класса – актеры, оператор, художник. А потом видишь фильм Германа, и┘ нет, братцы, извините, это другая материя. В чем отличие? В изначальном посыле. Цель коммерческого искусства – выгодно с наибольшей изобретательностью продать знания и умения. А для художника оно – способ постижения мира и себя в нем.
Феллини снимал «Амаркорд», чтобы понять, кто он, откуда вышел, что такое детство, родина, женщина, фашизм; как он стал таким, а не другим. Отличие – в исходной позиции, в том, что является толчком к работе, что движет темпераментом художника. В первом случае делается упаковка для товара, который надо с толком продать. Во втором – исследование, как говорил поэт, – «езда в незнаемое». (Журнал «Современная драматургия», № 3, 2006 г.)
Эта точка зрения стала для меня эталоном. Который я прикладываю то к книге, то к фильму, картине, даже к дизайнерскому платью, а хотите – и к кулинарному блюду; в общем, ко всему, что человек создает творчески.
Я припоминал самые разные примеры. Допустим, «Ромео и Джульетта». Разве не коммерческая история, великолепно выполненная? На первый взгляд да. А на самом деле, конечно же, нет. Ведь Шекспир просто пытался разгадать, а что такое любовь? Видно, любовь не была ему безынтересна┘
Видно, любовь не была безынтересна и Франсуазе Саган. Казалось бы – как мастерски она использует свой профессионализм, литературный и личностный дар. Но нет. Только попытка разобраться в себе. Почему любовь так много значит для меня? Слышу я в ее книгах. Что это, извините, за фигня, которая может прийти, уйти, и я до сих пор ничего не знаю, и только грустная улыбка – единственное, что мне понятно, – слышу я в ее книгах┘
И никому из великолепных и уважаемых российских писательниц любовь так небезынтересна, как Виктории Токаревой. Качественная коммерческая литература? Нет┘ Это не коммерция. Все, что пишет Токарева, – это пропущенный через сложные заводские механизмы профессионала внутренний конфликт. Конфликт на почве чего? И между чем?..
Попробую по порядку.
Первый этап творчества Токаревой (начиная с хрестоматийного «Дня без вранья») – это осознание человеком себя в этом мире. В холодном безразличном социуме, в месиве человеческих отношений и при этом во вневременных и внепространственных плоскостях каждодневного, казалось бы, бытового проживания. Человек (писатель) родился. То есть у человека открылся третий глаз. То есть человек увидел мир. Он спешит разобраться в этой прибывающей информации. Он берет ручку и раскладывает свои мысли по полочкам. То есть он пишет рассказы. То есть она. Виктория Токарева.
Этот первый этап – как разгон. За которым последовал полет. Яркий, сильный. И я не могу назвать это вторым этапом творчества, или основным. Этот этап – это красиво преодоленное наиболее длительное расстояние. Что в нем? А самое главное. Любовь. Которую теперь видит, не забывайте, третий глаз. И вот появляются все эти прекрасные и честные повести и рассказы о любви. Это не потребность заработать деньги, эксплуатируя вечную тему. Это прежде всего все та же ручка и все то же раскладывание по полочкам всех этих мыслей, всей этой информации и всех этих вопросов, которые оказываются внутри и вокруг человека, человека, который увидел любовь и вошел в нее, и прибывает в восторге и ужасе, и не знает, куда ступить.
Природа человека и художника Виктории Токаревой абсолютно противоречива и внутренне конфликтна. Здесь живут и всю жизнь сражаются два начала. Мощное агрессивное земное, оно же витальное, живучее, красивое своим здоровьем. И абсолютно беззащитное, мягкое, по-женски пугливое, мечтательное, мудрое и с интуицией, как хороший компас, который всегда точно указывает – где добро и как надо┘ Но дело в том, что одно мешает жить другому. Да не то что мешает – просто не дает. Слишком много льда, чтобы пламень развернулся как хочет. Слишком много огня, чтобы лед мог замереть спокойно┘ Это мучительно. Но так и слышится веселый комментарий самой Токаревой: «Но жить можно!» Но Токарева – это карта с двух сторон. Токарева – это провокатор, рожденный из своей неукротимой природы. Простота и однозначность, резкость и уверенность ее высказываний – все это провокация замечательного картежника.
Ее книги – это диалог с самой собой, это ток-шоу «К барьеру!» между двумя ее началами. Это вопросы, которые адресуются себе, людям в своей жизни и туда, на небо. Все ее творчество – это жирное «Я», как и у всякого настоящего художника. Ее творчество независимо от читателя и его желаний. Она не обслуживает, она слишком занята собой – как и всякий настоящий художник.
Итак, полет. А дальше что? Как спрашивает закопанная по шею Винни в пьесе Беккета «Счастливые дни». А дальше что?.. А дальше другой этап. Сегодняшний, новый. Его главная тема – ненависть. Как любовь – не всегда добро, так и ненависть – не всегда зло. Разве жизнь с годами выдает однозначные ответы? Жизнь тоже замечательная картежница. А разве вопросов становится меньше? И разве это не благодатная среда для неукротимого духа? «Почему так?» – слышу я в каждой новой повести Токаревой. Но это не вопрос, а обвинение с вопросительным знаком. И она не боится быть по-настоящему резкой, и уже крайности лексики или сюжетной картинки могут садануть, как шашкой, в точности как это умеет жизнь┘ Но нет, все не так страшно. Ибо к синяку будет приложен кусок льда. И не потому, что такова конструкция токаревской прозы. А потому что┘ Ну как бы вам это сказать?.. Просто некоторые конфликты остаются в силе.
