Александр Степанов Фестиваль «Архстояние» родился летом 2006 года. Но родился с сильным культурным бэкграундом. И бэкграунд этот начинается с 1480 года. Деревня Никола-Ленивец оказалась задействована в одной из главных интриг русской истории, так называемого Великого стояния на реке Угре. Там якобы русские и татары посмотрели друг на друга. Смотрели долго, бессмысленно и разошлись. Но факт налицо. Кончилось монголо-татарское иго. И ни Куликово поле, большое и безраздельное, ни маленькая река Угра, которую можно перейти пешком, не сыграли выдающуюся роль в русской истории. Но вот теперь этой несчастной реке довелось сыграть другую роль – в истории русского искусства.
К истории вопроса
Но по поводу 1480 года мы реально ничего не знаем. Положило это стояние конец татаро-монгольскому игу или не положило – об этом знают только летописи. А им можно верить только на слово. В начале XIX века в честь не столько стояния, сколько летописей была заложена деревянная часовня. Ее, как и летописи, тоже нет. Потом был храм в честь Пресвятой Троицы (1802 год). Остатки, а скорее, останки, храма сохранились, но деревни вокруг (она же село) уже нет. Что есть? Кладбище перед разрушенной церковью, причем кладбище действующее. И для русской деревни самым актуальным элементом является именно кладбище: жизни нет, а вот со смертью все в порядке. И в Никола-Ленивце окрестных жителей отвозят хоронить. И Никола-Ленивец воскресает из небытия, бывший когда-то форпостом национальной истории в трех случаях. Первый, когда хоронят из соседних деревень. Второй, когда приезжают жители соседних деревень работать по заказу художника Николая Полисского. И третий, когда начинается фестиваль «Архстояние».
К истории вопроса-2
Теперь речь не о национальной истории, а о очень локальной – никола-ленивецкой. Так случилось, что на генеральное место изменения российской автономии через несколько столетий приехал архитектор Василий Щетинин. Он ничего не знал про стояние, фестиваль «Архстояние», и, подозреваю, про татаро-монгольское иго. Он хотел просто уехать из Москвы и найти некую экологическую отдушину. Это был 1989 год. Отдушина оказалась столь сильна, что стала притягивать к себе друзей Щетинина – художника Николая Полисского, дизайнера Василия Копейку, бизнесмена Игоря Киреева et cetera. Основная часть поклонников Никола-Ленивца там просто заселилась, а пришлые гости решили в этом пространстве если не жить, то работать. Николай Полисский с жителями окрестных деревень открыл артель «Никола-Ленивецкие промыслы», которая гастролировала и в Москве, и в Петербурге, и в Нижнем Новгороде. И она же стала главной материальной частью для фестиваля «Архстояние».
Что это есть
Как и было сказано, в 2006 году на территории деревни Никола-Ленивец, принадлежащей ландшафтному парку Угра, был затеян фестиваль ландшафтных объектов. Затеяли его молодые архитекторы Антон Кочуркин и Юлия Бычкова, имеющие непосредственную семейную связь с насельниками этой территории. Но вот, представьте себе, ездила и ездила дочка живущей в Никола-Ленивце московского архитектора Анны Щетининой, здешний патриот Юля Бычкова, глядела каждое утро, когда приезжала к маме, на здешние роскошные просторы и раздолья (а у нее заграничное архитектурное образование и большой опыт европейской насмотренности). И поняла, что надо сделать что-то здесь и теперь. А мама теребит и просит. И сосед дядя Коля, он же Н.В. Полисский, где-то в Москве в Лианозове что-то делает с местными жителями, которые обитают всего за несколько километров от деревни. Так и родилась идея фестиваля «Архстояние». Под руками люди, способные создать или «воссоздать по рисованным проектам» артистические объекты. И потом объяснять, что они именно артистические, а не архитектурные. Архитекторы проектируют, а «Никола-Ленивецкие промыслы» создают. Материализуют, говоря проще. Под руководством дяди Коли Полисского, который в этом году пустил процесс на самотек.
Потекло, как прилетело
Несколько лет Николай Полисский руководит тем, как делаются в Никола-Ленивце эти работы, придуманные другими. Много лет Николай Полисский работает с жителями близлежащих деревень как с постоянными соавторами. Он придумывает проект, его реализуют – в Москве, Петербурге, Нижнем Новгороде и так далее. Но вот случился великий весенний прорыв. Именно артель «Никола-Ленивецкие промыслы» для фестиваля «Архстояние-2008» придумала проект под названием «Грачи прилетели». Есть этическая и эстетическая необходимость перечислить участников (этическая, потому что это художники, которых в Москве никогда художниками не назовут, а они художниками являются в полном смысле это слова): Владимир Семенов, Андрей Белов, Алексей и Мария Гусевы, Евгений Зеленский, Алексей Буковский. Можете сказать, что я занимаюсь черным пиаром. Нет, черные – это грачи на белом снегу перед никола-ленивецким храмом. И то, что сделали эти ребята, является некоей фантасмагорической мистерией. Ключевым моментом фестиваля, о котором еще раз расскажем ниже.
Чтобы помнили
Многие те, кто захотел участвовать – это настоящие звезды московской и мировой архитектуры. Артель «Никола-Ленивецкие промыслы» материализовала проект Александра Бродского, Тотана Кузенбаева, Юрия Аввакумова и многих других вплоть до звезды голладца Адриана Гезе. Все эти работы остаются в Никола-Ленивце в качестве постоянно действующих артефактов: смотреть, качаться, залезать и думать. И думать.
Очень личное
Извините, я тут прерываюсь. Я тут думаю о своем┘ Нарушаю рифму, никаких стихов, а правда жизни. Николай Полисский был (увы, оказывается был таковым) талантливым живописцем, был членом группы «Митьки», представлять которых совершенно бесполезно. В деревню Никола-Ленивец уехал по приватным соображениям. Но в 2000 году местные жители под его руководством построили неисчислимую армию снеговиков, которая вошла во все анналы современного российского искусства. Вот там, где сейчас грачи из дерева, были снеговики. Естественно, из снега. После этого Полисский из живописца стал концептуалистом. Что полная ложь. Его можно называть ленд-артистом и художником социального действия. И еще чем-то. Но это не важно. Важно, что он начал работать с местными жителями не как учитель, не как маэстро, приехавший из Москвы, а как соавтор. И теперь об очень личном. Я даже не имею права говорить о том, как я общаюсь с нашими с Колей соавторами. Я сказал, что это называется очень личное. Да, мне неудобно. Но главной проблемой является не дядя Коля, а дядя Саша. Поскольку ребята, которые сегодня стали настоящими художниками, обращаются не только к Полисскому как к дяде Коле (это традиция), но и к вашему покорному слуге, называя меня дядя Саша. Вот поэтому говорим об интимном. И интимно говорю, что они в десять раз талантливее выпускника Московского университета, знатока множества языков и искусств, всяких разных. Встречаясь с тем, что делают эти ребята, я не хочу быть дядей Сашей. Я хочу стать на колени и поцеловать никола-ленивецкую землю. И это не фраза. Это – правда жизни. Ну, а далее расскажу, почему┘
Глядя на грязь
Фестиваль «Архстояние-2008», конечно, получился очень радикальным. Я, когда истерически клялся в любви к родной земле в прошлой главе нашего сочинения, я ее (землю) попробовал по полной программе – было очень скользко, было очень мерзко, было очень много грязи, и эту грязь я ощутил на себе. Спасибо России, я был здесь. Самое занятное, что темой фестиваля была «Граница», и вот все с этой границей пытались работать и ее как-то трансформировать. Анна Щетинина придумала просто эту границу превозмочь, создав маленький домик на курьих ножках шестиметровой высоты, из которого можно было смотреть на поле. А где в поле граница? Николай Полисский создал гениальную печку-скульптуру, изменив обычным экологическим материалам в пользу чугуна. Десятиметровая имитация национальной геральдики вдруг под музыку начинает изрыгать из себя огонь. Мелодия повторяющаяся (сами можете представить, что это может быть – Вагнер, Чайковский в «механической обработке»). Вся эта декоративная механика, бессмысленная и беспощадная, была посвящена грядущим – выборам. Мы – кураторы озвучили старую частушку: «Голосуй, не голосуй – все равно получишь┘» Но вся пресса сказала, что это непечатно. Но и музыка Вагнера словами тоже невыразима.
Ну, и к концу о высоком. Московский художник, скульптор, архитектор и еще бог знает кто Александр Константинов сделал выдающуюся работу под названием «Базилика-изба». Тут не было никакого политического скандала и не было никакой эйфории, а также желания падать с шести метров без страховки. Минималист Константинов воплотил в реальность два архетипа российского сознания. Запад – базилика, а Россия – изба. Оба горят изнутри, но по-разному. В базилике – свечи, а в избе – пожар, который делает сам художник, и очень просит без его ведома туда не входить.
