Поносы лечить нечем

Мотострелковый батальон 291-го полка 42-й дивизии дислоцируется на одном из высокогорий в Итум-Калинском районе Чечни. Некоторые из военных медиков в разное время были непосредственными участниками боевых действий не только на Северном Кавказе, но и в других горячих точках. Санинструктор батальона старшина медицинской службы Олег Дьяченко проходил срочную в Афганистане, где был удостоен четырех правительственных наград. Или командир медицинского взвода прапорщик Борис Житников, который участвовал в первой чеченской кампании в качестве санинструктора одной из частей ВДВ. Оба ветерана встретились уже на второй чеченской войне, вместе прошли боевой путь в составе 697 батальона 138 мотострелковой бригады. К батальону также прикомандирован недавний выпускник Саратовского военно-медицинского института, лейтенант медицинской службы Идрис Казанапов, аварец из Дагестана - помощник начальника медицинской службы полка. По словам фронтовиков, "очень талантливый хирург, который делает такие вещи, что профессору не под силу".

Поскольку батальон находится в полевых условиях, то чистые операции как таковые здесь невозможны, стерилизация - чисто символическая. Медики батальона оказывают посильную помощь, объем помощи - первая врачебная: обезболивание, профилактика травматического шока, иммобилизация конечностей при переломах и ранениях, обеззараживание раны, перевязка и быстрейшая эвакуация, если она необходима. По словам военврача Казанапова, у них есть все для оказания первой врачебной помощи при ранениях, однако закончились таблетированные препараты.

Практически прекратилось нормальное снабжение батальона водой. Станция водного фильтрования (ВФС), которая выдавала 2,5 тонны воды в час, недавно сломалась. Но даже когда она работала, не было средств для подвоза воды. Батальону в сутки надо 16 тонн воды. Обычно ее доставляли в батальон со станции ВФС 5-тонными "цэвешками" - цистернами для воды. Одна водовозка упала со скалы и разбилась. По словам медиков, это произошло по небрежности руководства: не учли, что дорога трудная, где даже опытные водители не всегда справляются с управлением, а водовозку спустили с горы напрямую, не по серпантину, и она, понятно, "загремела". Другая водовозка стоит сломанная, ее никак не отремонтируют. Когда идут дожди, дороги раскисают, воду возят на МТ-ЛБ, когда грязь, а в сухую погоду цистерну с водой цепляют к машинам.

Кроме того, в лагере должен быть оборудован центр водоразбора, откуда солдаты с котелками брали бы воду для себя. А сейчас даже для кухни воды не хватает. Не раз срывались обеды, ужины, запаздывало приготовление горячей пищи из-за отсутствия воды. Поэтому воду берут из запрещенных мест: водоемов, речек, родников. Эта вода не соответствует санитарно-эпидемиологическим требованиям. Анализы делала СЭС дивизии: количество кишечной палочки в ста миллилитрах воды превышает норму. (Это применительно именно к Тусхарою).

Из-за плохого снабжения воды началась диарея - энтероколиты. А в связи с этим весь запас медикаментов практически истощился. Командир медицинского взвода на одном из совещаний так и сказал: "С поносом, товарищи офицеры, прошу не подходить - лечить нечем". Лейтенант Казанапов ездил в Борзой, в полк, но в полку - та же ситуация с лекарствами, даже хуже - дизентерия, поэтому в полковой аптеке ему ничего не дали. (В батальоне дизентерии не было только потому, что военные медики все обильно засыпали и заливали хлоркой, боролись с этим как могли).

Как говорят фронтовики, в боевых условиях с медикаментами постоянная проблема. Можно сказать, что они есть, но они постоянно и очень быстро заканчиваются. А этот момент пережить бывает очень трудно. Когда из Чечни уходила 138-я отдельная мотострелковая бригада, а 291-й полк только переезжал в Борзой, бригада частично помогла медикаментами, без этого в батальоне вообще бы ничего не было. Например, в медвзводе до сих пор используют перевязочные средства 138-й ОМСБр. Как осуществлялась эта помощь, рассказал старшина Дьяченко, которого вместе с прапорщиком Житниковым перевели из 697-го батальона 138-й бригады в 291-й полк: "Прапорщик Житников вместе с собой все привез, на свои личные деньги купил на 4677 рублей перевязки, и теперь мы этим всем пользуемся. А нашему командованию должно быть стыдно, что у нас ничего нет, хотя выполняем здесь самую ответственную задачу. У нас есть бинт, есть немножко зеленки, йода, немножко обезболивающих. Только из-за халатного отношения к медобеспечению мы перешли на средства нетрадиционной медицины. Или, если по другому, так именно традиционной, потому что в народе так лечились. Мы собирали кору с деревьев, зная, что она обладает вяжущим действием. Делали все возможное и практически с диареей справились как с таковой".

"Это уже чересчур, я считаю, для российской армии! - говорит Борис Житников. - Но и наш заместитель по тылу тоже не может ничего сделать, если ему не дают выше, а выше, я думаю, что не открою ни для кого секрет, все крадется. Даже медимущество. Потому что не может же быть, чтобы на войну не шло нормальное обеспечение медицинским имуществом. Не может, я не верю в то, что наше государство настолько уже обнищало! Если нам платят боевые в такой сумме, то, я думаю, найдут еще немного денег, чтобы обеспечить нормальное существование медиков. Не в том смысле, чтобы быт обустроить, мы как все, мы ни от чего не отказываемся, жить так - мы и так поживем. Но, когда к тебе приходят, понимаете, бойцу не объяснишь, не докажешь, что здесь ничего не готово, ведь если у него болит, то он придет к тебе и скажет: "Док, помоги!" Он просто попросит помощи, и ты не сможешь ему отказать, а если ты ему откажешь, у тебя будет потом такая "слава"...

Но, оказывается, квалифицированную медицинскую помощь можно ожидать не от каждого бойца медицинского взвода, хотя бы в рамках служебных обязанностей. Здесь возникает проблема профессиональной подготовки медицинских кадров. Во взводе есть санинструкторы и санитары по штату, но у них не только отсутствует начальное медицинское образование, бойцы не знакомы даже с элементарными основами медицинских знаний! Единственный подготовленный санинструктор - Дьяченко Олег, который в этой должности прошел Афганистан. Вот как прокомментировал данную ситуацию помощник начальника медицинской службы полка лейтенант Казанапов: "В действующие части санинструкторы должны поступать после медицинской "учебки", где их готовят 6 месяцев. Но здесь, в медицинском взводе этого батальона среди срочников нет ни одного подготовленного санинструктора, парней просто призвали, но они не имеют никакого представления о своих обязанностях".

Наверное, командование, направлявшее их сюда, понадеялось, что они всему научатся в полевых условиях. Командир медицинского взвода прапорщик Житников, правда, считает, что обучить санинструкторов, хотя есть, конечно, свои нюансы, можно и очень-очень быстро, главное, чтобы для этого дали возможность и время, а не так, как сейчас - то медвзвод идет копать какую-нибудь яму, то - в наряд по столовой. Просто до поры на медицину смотрят таким образом: "гром не грянет - мужик не перекрестится", а когда действительно начнутся боевые действия, будет уже поздно: учиться придется под пулями, и расплачиваться чьей-то кровью. Как предполагает сам Житников, тогда спросят: "А почему вы, товарищ прапорщик, не научили личный состав оказывать медицинскую помощь? И несмотря на то, что мне времени не дали, все равно я буду виноват".

Перепланировка военного лагеря в Тусхарое привела к нарушению санитарно-эпидемиологических норм. Изначально, когда здесь стояла 138-я бригада, все правильно было сделано, оставалось только доделать. Потом подполковник Дадатко - заместитель командира 291 полка по воспитательной работе приказал все переделать. А однажды он вообще оставил без медобеспечения батальон на двое суток, потому что приказал свернуть медпункт и переехать на неподготовленную площадку (во время дождя все это происходило), в то время, когда основной медперсонал отсутствовал - выполнял боевые задачи. Теперь медицинская палатка развернута ниже по склону, где ее заливает периодически, когда идут сильные дожди.

После проведенной перепланировки туалеты также оказались сверху на склоне горы, а все палатки - снизу. Военврач Казанапов говорит, что "планировка лагеря неправильная во всех отношениях. Туалеты должны быть ниже по склону, потому что дождевая вода будет постоянно стекать вниз и заливать палатки и остальное, а у нас - все наоборот". Причем, туалеты в расположении батальона представляют собой наспех вырытые ямы с шаткими помостами, огороженные палками с маскировочной сеткой и ничем не прикрытые сверху. Прапорщик Житников, совсем кстати, вспоминает, что в уже упомянутой 138-й бригаде, которая постоянно передвигалась, туалеты были деревянные, с крышами.

Но, надо сказать, что в батальоне эта проблема хоть как-то решена, а в расположении штаба полка в Борзое туалетов вообще нет, за исключением двух будок в полковом лазарете и одной - у самого командира. Много ли это для гарнизона, где попеременно находится личный состав двух мотострелковых батальонов, спецподразделения, тыловые службы и управление полка?

Всякого рода неурядиц у военных медиков более, чем достаточно. Кому-то они покажутся мелочами, но из-за кого-нибудь могут пострадать многие. Поэтому приходится ругаться с начальством, писать рапорта на имя зам. по тылу батальона, и эта бумажная волокита отнимает уйму времени. Рапорта обязательно должны регистрироваться, а чтобы рапорт зарегистрировать, надо сначала у командования отпроситься, затем в Борзой съездить, а оттуда вернуться так же сложно. В горах это зависит от многих факторов: пока установится хорошая погода, пока будет обеспечено воздушное прикрытие, пока пойдет колонна или транспорт и т.д. - не сдвинешься с места. Вдобавок ко всему единственная БММ (боевая медицинская машина на базе БТРа) рухнула в пропасть, хорошо, водитель успел выскочить; так что с транспортом у медиков теперь совсем туго. Вот и приходится им подолгу ожидать - когда же сдвинутся с мертвой точки и их проблемы.

Тусхарой-Борзой-Москва