Сергей Сокут Теракты в США резко ускорили процесс разделения мира на зоны влияния и формирования устойчивых коалиций, которые будут определять расклад сил на обозримое будущее. Россия в этой обстановке сделала большой шаг навстречу Западу. Это выразилось в поддержке антитеррористических усилий США, а также в заявлении Владимира Путина о том, что "мы готовы качественно менять отношения с НАТО".
Однако, шагнув на Запад, Россия тут же продемонстрировала свою самостоятельность в отстаивании жизненно важных интересов на Юге. Об этом, в частности, свидетельствуют результаты переговоров в Москве министра обороны России Сергея Иванова и главы военного ведомства Ирана контр-адмирала Али Шамхани. Стороны продекларировали единство взглядов на ситуацию в Афганистане, желание совместно бороться с международным терроризмом и наркотрафиком в Центрально-Азиатском регионе и обещали поддержку Северному альянсу. Позиция Ирана и России достаточно ясна: в Кабуле должно быть сформировано коалиционное правительство с участием представителей всех афганских этнических групп (читай - с участием союзников Москвы и Тегерана).
Одновременно Али Шамхани высказал то, о чем по соображениям политкорректности не захотел говорить Сергей Иванов. Иранский министр опасается, что некоторые страны "могут злоупотребить ситуацией в Афганистане для упрочения своего присутствия в регионе". Очевидно, что речь идет о США, которые невиданными темпами наращивают свое политическое влияние на Ташкент и свое военное присутствие в Узбекистане.
Маршрут начавшегося 3 октября турне главы Пентагона Дональда Рамсфелда - Саудовская Аравия - Оман - Египет - Узбекистан - достаточно ясно говорит о приоритетах политики Вашингтона. Из названных государств лишь последнее представляет чисто военный интерес как плацдарм для операций против талибов. Это дает основание сделать вывод о формировании де-факто регионального военного союза между США, Узбекистаном, Турцией и, возможно, Азербайджаном.
Россия отвечает на это сближением с Ираном, свидетельством чему стало подписание 2 октября в Москве рамочного соглашения о военно-техническом сотрудничестве. Официальной информации о будущих российско-иранских контрактах пока нет, но уже очевидно, что речь идет не только об оборонительных системах, но и том, что можно назвать оружием сдерживания.
В частности, Иран с помощью России будет создавать комплексную систему ПВО, которая, конечно, не сможет полностью прикрыть территорию страны (на это денег у Тегерана нет), однако сделает неприемлемой антииранскую операцию, подобную "Лисе в пустыне" или "Союзнической силе". Тегеран намерен закупить в России партию вооруженных противокорабельными ракетами корветов, которые могут во взаимодействии с ранее проданными субмаринами проекта 877ЭКМ изменить расклад сил в Персидском заливе. Наконец, даже крайне ограниченное число оперативно-тактических комплексов "Искандер-Э" (об интересе к ним свидетельствует визит Али Шамхани в коломенское КБ машиностроения) может сдержать желание даже очень мощной военной державы организовать "Бурю в Иране".
Сближение с Ираном не было экспромтом, свидетельствуют многие факты, например, аннулирование 1 декабря 2000 г. меморандума "Гор-Черномырдин". В контексте нынешних событий несколько по иному выглядит и перенос визита Али Шамхани в Россию с начала сентября 2001 г. на первые дни октября, первоначально объясненный нежеланием иранского руководителя посещать Москву одновременно с премьер-министром Израиля.
Весьма показательна еще одна зарубежная поездка представителя России. Начальник Генштаба ВС РФ Анатолий Квашнин, наладив неделю назад взаимодействие с военными Таджикистана и Северного альянса, отправился 2 октября в Армению, где заявил о возможном расширении российского военного присутствия в этой стране. С учетом хороших взаимоотношений между Арменией и Ираном это позволяет сделать прогноз о формировании военно-политической оси Москва - Ереван - Тегеран.
Чтобы лучше понять вектор политики всех заинтересованных сторон, следует учесть еще одно обстоятельство. Ирано-российские отношения, как и контакты США в Центральной Азии, во многом объясняются стремлением поставить под контроль источники и маршруты транспортировки нефти и газа. Россия в последнее время активизировала попытки достичь соглашения об определении правового статуса Каспийского моря (то есть, по существу, разделе его природных ресурсов). Как заявил замминистра иностранных дел РФ, спецпредставитель президента России по вопросам урегулирования статуса Каспия Виктор Калюжный, "Иран не должен себя чувствовать обделенным уже хотя бы потому, что его положение на Каспии, если сравнивать с положением в бытность СССР, существенно укрепляется" (см. "НГ" от 2.10.01 г.).
Калюжный фактически выступил против демилитаризации Каспия, что выгодно прежде всего России и Ирану, которые располагают здесь более существенными силами, чем Азербайджан, Казахстан и Туркмения. Напомним, что между Ираном и Азербайджаном 23 июля 2001 г. произошел вооруженный инцидент на море, связанный с неурегулированным статусом Каспия.
Таким образом интересы сторон и коалиции в регионе определись. Многие из упомянутых противоречий будут разрешены в ходе дальнейшего развития обстановки в Афганистане, но уже ясно, что в ответ на попытки Америки поставить под контроль энергоресурсы Центральной Азии Россия делает шаг в сторону запасов нефти Среднего Востока.
