Игорь Плугатарёв - Руслан Султанович, прошло уже немало лет после окончания "советско-афганской" войны. Остались ли какие-либо "белые пятна" в ее десятилетней истории?
- Самое большое "белое пятно" - это 273 не вернувшихся домой военнопленных и без вести пропавших, поиском и возвращением на родину которых в настоящий момент весьма активно занимается наш комитет.
- Как вы их ищете и каковы результаты?
- Мы работаем как в Афганистане, так и в прилегающих к нему странах, в частности в Пакистане. Прибегаем при этом к помощи отечественных и иностранных спецслужб. За последний год нам удалось в подробностях узнать о восстании 15 советских военнопленных в Бадабере (Пакистан) в апреле 1985 года, восстановить ход событий, выяснить имена практически всех участников.
- Сколько всего вы нашли военнопленных и без вести пропавших за эти годы?
- Силами нашего комитета мы нашли и вернули на родину 12 человек. В основном из Афганистана. Но бывшие советские солдаты живут и в США, Канаде, Германии... Один, живший в Афганистане и найденный нами, возвращенный его родным и близким, побыв немного в России, вновь вернулся "за речку", как тогда говорили: там у него уже давно семья, дети, он принял ислам...
Так что проблема эта очень сложная. Напомню, что всего пропали без вести и попали в плен 417 человек, из них 119 были освобождены, 97 вернулись домой. Недавно мы привезли очередные останки солдат. В настоящее время у нас работает группа в Афганистане, где обнаружены еще два захоронения. Мы очень благодарны афганским и пакистанским властям, которые идут навстречу в наших поисках. Но с российской стороны нужна хорошая экспертиза, чтобы точно узнать, кому принадлежат останки. Одной 124-й лаборатории для этого мало, да у нее и по Чечне большая загрузка. Для этого необходимо порядка 100 тысяч долларов.
- Какой лично для вас главный урок советско-афганской войны?
- Не надо навязывать чужой стране свою модель социально-экономического и прочего устройства, вводить "свою" систему власти. Мы же тогда все, что у нас было негативного в СССР, перенесли на афганскую почву, пытались заставить народ с совершенно другим менталитетом жить по-советски. Начали отменять его религию, культуру, идеологию. Поэтому мы не могли не проиграть.
- Сейчас в Афганистане стоят американские войска. Насколько они учитывают опыт боев советских войск?
- Во всяком случае, таких боевых действий, как мы, они там не ведут. Они там зажались в своих лагерях, базах, проводят точечные спецоперации, не более того.
- Но в какой-то степени они пытаются строить там и демократию по своему образу и подобию...
- Надо знать Афганистан. Пока Вашингтон дает Кабулу деньги, афганское правительство будет терпеть присутствие американцев на территории страны. Знаете, что говорят наши сотрудники, приезжая из командировок в Афганистан после общения там с бывшими моджахедами. Последние говорят: мы дураки, что с вами воевали! Американцы ведь нас обманули, обещали светлое будущее, а сами вот уже несколько лет решают лишь свои "узкие" задачи, спекулируя при этом на борьбе с международным терроризмом. А Советский Союз в свое время строил в этой нищей стране дороги, школы, больницы, всю социальную инфраструктуру. Зримо строил, крупно.
- А как за эти годы изменилось отношение к "воинам-интернационалистам", или, как их еще называют, "афганцам" в России и других странах СНГ?
- Да, в общем-то, никак. "Афганцы" в чести, их ценят. В последние годы мы наладили и тесное взаимодействие с общественными "афганским" организациями стран Прибалтики. Кстати, там вопреки определенному мнению власти не чинят никаких препятствий как для деятельности этих организаций внутри страны, так в плане общения с нами. Разве что Туркмения. Тамошние "афганцы", а их более 12 тысяч человек, замкнулись в себе. Мы ведем с ними переписку, оказываем им определенную помощь, я их лично приглашаю на наши мероприятия, но увы...
- В чем заключается помощь, которую вы оказываете?
- Раз в год мы утверждаем программу медико-социальной реабилитации. В настоящее время нашим комитетом зарегистрированы 2000 воинов-интернационалистов с отсутствием верхних и нижних конечностей, у 1600 из них нет обеих ног, у 15 - обеих рук, 30 - без ног и одной руки, 430 живут с одной рукой. Число инвалидов растет. Если в 1991 году их было 15 тысяч, то в 2003-м их число превысило уже 20 тысяч человек. Ежегодно до 12% ребят - участников боевых действий впервые признаются инвалидами. Война догоняет их порой в худших проявлениях.
Также через Межпарламентскую ассамблею мы пытаемся синхронизировать некоторые вещи. Например, раньше были льготы "афганцам", сейчас во многих странах они отменены. Пусть так. Но в других странах, скажем, у нас в России, бесплатный проезд в транспорте для "афганцев" остался. И мы хотим, чтобы "афганец", например, с Украины, мог ездить по России бесплатно. Поэтому добиваемся введения каких-то единых удостоверений.
- Сколько сейчас всего воинов-интернационалистов, воевавших в Афганистане?
- По официальным данным, которые нам предоставили республики, - 673 846 человек. Это те, что были призваны с территорий стран СНГ. Больше всего их в России (306 600), на Украине (160 375) и в Узбекистане (72 102), меньше всего - в Молдавии (7412), Армении (5371) и Азербайджане с Грузией одинаково - по 3369 человек. Кроме того, живут еще в Литве - 5400, в Латвии - 2350 и Эстонии -1652 "афганца".
- Ваш комитет в отличие, скажем от организации, которую возглавляет Борис Громов, занимается не только "афганцами"...
- Да, воины-интернационалисты - не только те, кто исполнял свой интернациональный долг в Афганистане. Это и те, кто воевал когда-то в Корее, во Вьетнаме, в Египте, Алжире, Сирии, на Кубе... Мы имеем данные и об этих военнослужащих, вместе с Афганистаном по 17 странам. Думаю, что их не более 300-400 тысяч. Точного числа у нас нет. Дело в том, что многие из них и сейчас еще "закрыты", долгие годы считалось, что те войны - не войны, не боевые конфликты, а так, зарубежные командировки. Афганистан в этом смысле прозвучал впервые.
- Говорят, что у вас какая-то конкуренция с губернатором Подмосковья Борисом Громовым по влиянию на "афганцев"?
- Это досужее. Мы сотрудничаем нормально, как боевые товарищи. Они участвуют в мероприятиях нашего комитета, мы - в тех, что организуют и проводят они.
Проблему надо видеть в другом. В настоящей момент в такой стране, как Россия, которая не вылезает ни из войн, ни из конфликтов, ни из контртеррористических операций, до сих пор нет государственного органа, который бы занимался "афганцами", "алжирцами", "испанцами", "чеченцами" и прочими воинами-интернационалистами. А скажем, в тех же США есть Министерство по делам ветеранов войн. Этому министерству ежегодно выделяется 36 миллиардов долларов, что составляет почти треть бюджета Российской Федерации. А у нас закон о ветеранах, хороший закон, который давно принят и в разработке которого мы участвовали, в финансовой его части практически не работает. Его статьи, когда принимается бюджет, приостанавливаются.
- Афганская и чеченская войны, они, на ваш взгляд, похожи?
- Обе войны похожи тем, что и на той, и на другой мы боремся с партизанами одного и того же толка. Поэтому в боевом и в морально-психологическом плане афганская и чеченская войны - одно и то же. А вот в политическом и юридическом смысле - это, конечно, совершенно разные вещи.
Но есть и другой аспект. Наше государство не осознает того, что, когда солдаты возвращаются с войны, будь то "афганская" или "чеченская", ими нужно заниматься - по многим направлениям. У нас первое возвращение из Афганистана было в 1980, в 1981 годах, и "афганцы" 80-х еще успели как-то ухватиться за мирную жизнь. Нам ввели льготы, трудоустраивали, давали квартиры, лечили, на наших примерах воспитывали молодежь... Позже, когда грянула перестройка, а там и демократия, рынок, все это было сделать уже гораздо сложнее. Что же сегодня говорить о "чеченцах"?! Для них сейчас ровным счетом ничего не делают. Взять те же "боевые". Введут повышенные оклады и месяцами, а то и годами не выплачивают полагающихся денег.
Я понимаю это дело так: создается соответствующая программа, и под нее выделяются средства, назначается ответственный чиновник за ее исполнение и т.д. А у нас говорят: а зачем создавать программу или - тем более - какой-то специальный орган, когда у нас есть Минздрав, Минтруд, Минсоцзащиты, Пенсионный фонд? Вот они и тянут каждый свое, а чуть проблема: это не мое, то не мое... И потом, не надо путать проблемы простого человека и проблемы тех, кто прошел боевые действия, это совсем разные вещи.
Это одно. Но мы ведь и в ходе чеченских кампаний сделали ошибку - стали посылать в Чечню милицейские подразделения, призванные защищать общественный порядок. Там он, милиционер, стрелял в людей, убивал, стреляли в него, и теперь он с перевернутой вверх дном психикой вернулся и должен продолжать охранять общественный порядок! "Чеченский синдром" в милицейской среде сегодня уже работает, от милиционеров-"чеченцев" передается тем, кто в этой контртеррористической операции не участвовал, примером тому являются многочисленные случаи издевательств над гражданами со стороны людей в милицейской форме.
- А участие армии в этой войне вы считаете нормальным?
- Конечно, нет! У армии свое конкретное и известное всем предназначение - защита государства, оборона страны. Да и что сделала в Чечне армия? Прошла танками от Ставрополья до Грузии, обрела имидж "оккупанта", "карателя". А дальше? В Чечне изначально должны были решать вопросы внутренние войска, спецподразделения типа "Альфы", "Вымпела".
- Каков ваш прогноз ситуации в Чечне?
- Как идет, так все и будет идти. Ни войны, ни мира. И на ближайшее время, и на более отдаленную перспективу. К тому же ясно, что ситуация там подогревается внешними силами. Те же американцы в открытую объявили Кавказ зоной своих интересов.
- Говорят, проблема еще в том, что, если будут изловлены лидеры сепаратистов - Басаев и Масхадов, ситуация изменится в лучшую сторону и даже переломится.
- Глупость! Убили Дудаева - и что изменилось? Деньги от одного пошли к другому или к другим. Проблема в том, что за годы войны там появились боевики еще похлеще, чем Басаев, или Гелаев, или кто-либо из им подобных. Там с 1992 года, когда начались события, выросла молодежь, которая ни в школе не училась, ни в комсомоле не была (кстати, в отличие от того же Басаева), которая вообще неграмотная, училась только с боевым оружием играть и видеть врага в каждом российском солдате. Тем, кому в 1994-м, когда началась война, было 7-10 лет, сегодня 17-20, это уже волки настоящие. Десять лет они только и видели, что их хотят красиво уничтожить ("двумя полками"), и воспитывались в духе того, что у них враг - Россия.
- А вы окончательно ушли из политики? Есть ли у вас какие-то планы на будущее?
- Нет у меня пока никаких планов. Я занимаюсь делами комитета, и мне это нравится. В свое время в политику я пришел вынужденно. А если бы я захотел стать, скажем, депутатом, проблем бы у меня не было. Но я не хочу. Не представляю, что бы я делал в нынешней Госдуме... Разве это Госдума?!
Дарья Гармоненко 