Виталий Струговец – Николай Максимович, недавно комитет Госдумы по обороне заслушал представителей Минобороны, Федерального агентства по управлению федеральным имуществом, Минэкономразвития и других ведомств по вопросу реализации недвижимого военного имущества. Чем вызван интерес депутатов к этой теме?
– Это не просто интерес. Это попытка проанализировать серьезнейшую проблему. О масштабах вопроса можно судить хотя бы по тому, что Минобороны сегодня принадлежит 7640 военных городков и 175 639 зданий казарменно-жилищного фонда, общей площадью более 120 миллионов(!) квадратных метров. За Минобороны числится 710 тысяч квартир. Это объем крупного города с населением порядка двух миллионов жителей. По оценкам экспертов Счетной палаты РФ, на создание этой социально-бытовой военной инфраструктуры только за период с 1976 по 1990 год было затрачено около одного триллиона долларов. Сегодня строительство аналогичной базы обошлось бы в 30 триллионов долларов.
Остаточная балансовая стоимость этого «недвижимого имущества» – около 300 миллиардов рублей. Но фактическая, по оценкам минобороновских специалистов, гораздо ниже, так как более трети всех зданий и сооружений требует капитального ремонта и примерно каждое десятое просто подлежит списанию.
Но и это еще не все. За военным ведомством страны также числится 12 тысяч земельных участков общей площадью 13 580 тысяч гектаров. Это больше Греции, Болгарии, Венгрии, почти две Чехии и чуть меньше Таджикистана.
– Подобным «богатством» сегодня не может похвастаться, наверное, ни одно ведомство страны...
– Да вот беда, известная поговорка «запас карман не тянет» на армейском поле не работает. По оценке минобороновских экспертов этот «запас» не просто «тянет» карман, а бьет по нему. И весьма ощутимо. Только содержание жилищно-казарменного фонда оценивается сегодня более чем в 30 миллиардов рублей ежегодно. При этом бюджет выделяет Минобороны на эти цели почти в два раза меньше. А из 710 тысяч квартир, числящихся на балансе Минобороны и соответственно им обслуживаемых, только две трети заселено гражданами, имеющими отношение к Вооруженным силам. Отсюда – активное стремление военного ведомства избавиться от излишков.
– Как реализуется это стремление?
– Работа по передаче жилищного фонда и объектов социальной инфраструктуры от Минобороны в муниципальную собственность и собственность субъектов Федерации ведется почти десять лет. Начало ей положил Указ президента РФ № 1592 от 25 ноября 1996 года. Затем вышло постановление правительства РФ. Почти за десять лет Минобороны избавилось от 12 682 жилых домов. Причем на первую пятилетку (1996–2001) пришлась лишь пятая часть – чуть более 2,5 тысячи домов было передано местным властям. Сейчас темпы значительно выше. Например, в 2005 году было передано более 1800 домов и еще почти на 6000 подготовлены соответствующие документы.
Параллельно ведется работа и по открытию военных городков. В конце 2005 года, например, были открыты сразу 47 военных городков. В том числе в Подмосковье – Теплый Стан и Ватутинки.
– Почему столь медлителен процесс передачи?
– Местные власти отказываются принимать на баланс объекты, нуждающиеся в ремонте. И понять их можно: кому нужна лишняя головная боль. Потому требуют сначала отремонтировать передаваемые жилые дома либо перечислить деньги на предстоящий ремонт, а затем начинать процедуру оформления. По самым средним оценкам, на ремонт требуется порядка 60–70 миллиардов рублей. В бюджете прошлого года на эти цели было заложено на порядок меньше – 6,4 миллиарда рублей. В текущем правда в два раза больше. Но фактически, считают эксперты Минобороны, финансирование отстает на два года. То есть на бюджетные деньги прошлого года ремонтировали объекты, высвобожденные еще в 2003 году. В этом году займутся объектами 2004 года.
Вторая грань проблемы – реализация высвобождаемого имущества. И здесь цифры впечатляющие. С 1998 года по январь 2006 года было высвобождено для реализации 10 181 объект. Однако реализовать удалось лишь чуть больше четверти – 2682 объекта. При этом основная масса проданных объектов – около 70% – приходится на районы Центрального и Северо-Западного федеральных округов. «Выручка» МО составила 1437 миллионов рублей. Понятие «выручка» заключаем в кавычки, потому что собственно военные от этого не имеют ничего: все уходит в «бюджетный карман». Даже плата сторонних организаций за аренду принадлежащих Минобороны помещений – это разрешено – проходит мимо армейской кассы. А сумма немалая – порядка 600 миллионов рублей в год. В военном ведомстве убеждены, что, получи они хотя бы эти средства, сняли бы ряд вопросов по передаче жилого фонда местным властям.
В Минобороны высвобождаемую недвижимость делят на три категории.
Первая: объекты высвобожденные более десяти лет назад. По сути это уже негодные и разрушенные объекты, не представляющие никакой ценности. «За исключением остаточной балансовой стоимости», – уточняют в военном ведомстве.
Вторая категория: имущество, высвобожденное в последние три года, за которое Минобороны еще несет ответственность и расходы. В частности, на охрану. Последнее, кстати, дело весьма дорогостоящее. Поскольку средств на это в Минобороны нет, то охрану «высвободившихся» военных городков поручают рядом расположенным воинским частям. Например, территорию сокращенного Ачинского военного авиационного училища передали под охрану Канской дивизии РВСН. А где командиру последней взять несколько десятков военнослужащих для охраны довольно-таки приличного городка училища, если дивизия сокращена до предела?
Третья категория – сейчас высвобождаемое и планируемое к высвобождению имущество. Именно третью категорию сами военные считают наиболее проблематичной. В отличие от первых двух, это городки, где еще живут люди. И сокращение воинских частей автоматически выводит на первый план вопрос о создании рабочих мест. А как их создать в местах дислокации, например, ракетных дивизий? Городок Кедров под Красноярском, поселок Кировский в одноименной области, поселок Локомотивный в Челябинской┘ Какое производство можно развернуть в этих местах?
По данным Счетной палаты РФ, объем нереализованного военного имущества растет, как снежный ком. Если в 2002 г. не проданными числились 3,5 тысячи объектов недвижимости, то в 2005 г. – уже 4700.
По указу президента от всего этого имущества армия должна была избавиться к 1 января 2005 г. Не удалось. Сегодня срок продлен до 1 июля 2006 г., но и его эксперты называют нереальным.
– Говорят, что еще одна проблема – отсутствие у армейской недвижимости государственной регистрации┘
– Это действительно так. Большинство минобороновских объектов до сих пор не имеет государственной регистрации. Например, в жилищном фонде (напомню, 175 639 зданий), госрегистрацию имеют только 1,3% (2 344 объекта). Одна из главных причин сложившейся ситуации традиционна – деньги. Точнее, их отсутствие. По оценкам экспертов для регистрации всего жилищно-казарменного фонда требуется около 17 млрд. рублей. Для регистрации земельных участков – еще 11 миллиардов. Минобороны эти деньги не дают.
Впрочем, в самом военном ведомстве считают, что такие суммы и не нужны. В Минобороны убеждены, что способны сами с помощью спутников провести замер участков и зданий, определить их точные координаты. И уже делали. За 4 часа, например, провели межевание одного из зданий Минобороны, за что специалисты одной из землеустроительных фирм требовали несколько тысяч рублей.
В целом, в Минобороны считают, что для разрешения проблемы необходимо политическое решение. «На самом верху». А депутатам Госдумы надо обеспечить законодательный срез проблемы.
– Но разве депутаты не занимались этим вопросом?
– Парламентарии уже не раз пытались заняться правовым регулированием проблемы реализации высвобождаемого военного имущества. Первая попытка была предпринята еще во втором созыве Государственной Думы. Тогда группа депутатов, которую возглавлял Степан Сулакшин, внесла законопроект «О промышленной утилизации и реализации вооружений, военной техники, имущества и сооружений».
Но уже в первом чтении он был отклонен. В Думе открыто говорили, что кому-то очень не хотелось, чтобы появился единый и четкий свод правил реализации высвобождаемого военного имущества, которое оценивается в десятки миллиардов рублей. Не больше повезло в этом плане и Думе третьего созыва. Первый текст законопроекта был направлен в правительство летом 2001 года. В своем официальном отзыве кабинет министров высказал к законопроекту ряд замечаний, но при этом выразил готовность «направить своих представителей для доработки законопроекта». В думских кругах подобный отзыв расценивают как положительный. Поэтому Комитетом по обороне была создана рабочая группа из депутатов и представителей заинтересованных ведомств. Итогом ее деятельности стал новый текст законопроекта. Заключение кабинета министров на согласованный – и это зафиксировано документально – со всеми заинтересованными ведомствами текст, депутатов обескуражило: законопроект правительством не поддерживался.
Однако рабочая группа отступать не собиралась. Очередной вариант законопроекта получил новое наименование – «Об использовании высвобождаемого военного имущества». Впрочем, суть законопроекта от этого не изменилась.
Заключение правительства на него оказалось опять отрицательное. Причем в этот раз авторам законопроекта ставили в упрек отсутствие таких моментов, которые ранее определялись как недостатки. Например, в предыдущих вариантах предусматривался такой способ реализации высвобождаемого военного имущества, как мена. Наглядный пример: обмен комплекса зданий бывшей Военно-воздушной инженерной академии им. Жуковского (Петровский дворец на Ленинградском шоссе) на несколько сот квартир для военнослужащих. Правительство дважды высказывалось против подобной формы. Естественно, в последнем тексте законопроекта депутаты не стали его упоминать. И что же? В заключении правительства указывалось, что «реализация высвобождаемого военного имущества может осуществляться путем мены». Кабинет министров также отметил, что «в проекте закона целесообразно отразить направления использования средств, получаемых от реализации высвобождаемого военного имущества». Но этот «недостаток» был исключен из текста законопроекта ранее по указанию того же правительства.
Данный законопроект, привлекателен был тем, что на его реализацию требовалось выделение лишь незначительной части бюджетных средств. Немаловажен был и социальный аспект. По подсчетам авторов законопроекта, среди которых, кстати, был и я, его реализация в государственном масштабе позволила бы сохранить до 100 тысяч рабочих мест на предприятиях оборонной промышленности России и создать до 50 тысяч рабочих мест на предприятиях местной промышленности.
В том, что единый свод правил не очень устраивает многих, депутаты убеждались неоднократно. Вот только последний факт. Депутаты взялись неофициально проверить, что сегодня находится в некоторых из 13 высвобожденных объектов Минобороны в Москве, которые, по заверениям официальных структур, никак не могут найти себе новых хозяев. Например, утверждается, что с 1999 г. не удается реализовать 742 квадратных метра на первом этаже здания по адресу Большая Дорогомиловская улица дом 1. Фактически же там магазин «Копейка». Большая Филевская д. 42. Ситуация та же: соответствующие службы утверждают, что уже несколько лет не могут реализовать многометровое помещение. Реально там – спортивно-оздоровительный комплекс┘
– Каких же позиций придерживаются депутаты?
– Мы, безусловно, убеждены, что подобный законопроект нужен. Он поставит заслон на пути дальнейшего расхищения и неконтролируемой продажи высвобождаемого военного имущества.
Согласитесь, как-то не вяжутся десятки тысяч бесквартирных в Вооруженных силах с тем, что в среднем на каждого военнослужащего, включая солдат по призыву, приходится по 13 гектаров земли и по 120 метров казарменно-жилищного фонда. Получается, что мы – и депутаты, и Минобороны, просто не можем правильно распорядиться имеющимся запасом. А сами военнослужащие, знаю, готовы взять освобождаемые казармы и переоборудовать их под жилье. Даже на свои деньги. Кстати, подобный опыт есть в той же Москве.
