План разъединения для Ближнего Востока

Резолюция Совета Безопасности ООН по Ливану, принятая 11 августа, в случае ее своевременного и полного исполнения, видимо, только того и сможет достичь, что заморозить очередной ближневосточный конфликт. В идеале, на мой взгляд, в Ливане нужны не временные силы, а комплексная, многофункциональная и длительная операция.

ПРИМЕРЫ ИЗ НЕДАВНЕГО ПРОШЛОГО

В своем первоначальном виде операции ООН по поддержанию мира осуществлялись в условиях межгосударственных вооруженных столкновений, однако со временем их пришлось все чаще развертывать для сдерживания противоборства враждующих группировок внутри одной и той же страны. В случае с Ливаном силам ООН придется иметь дело с двумя правительствами и как минимум одним негосударственным субъектом – «Хезболлах».

В отличие от Гаити или Восточного Тимора, где государственная власть была парализована или попросту не существовала и миссиям ООН приходилось ее замещать, на юге Ливана параллельно представлены официальное правительство и органы «Хезболлах». Оттеснить последних, с учетом их популярности и авторитета, ООН даже не стоит пытаться, а вот сосуществовать и взаимодействовать с ними, способствовать их интеграции в официальные структуры необходимо.

В свое время в бывшей Югославии международные полицейские ООН не подменяли собой местные правоохранительные органы, но приглядывали за ними, временами пытаясь давать советы. Не стану утверждать, что балканский опыт был безусловно успешным, но кое-что из него могло бы пригодиться и на Ближнем Востоке, например, совместные блок-посты, а в перспективе и патрулирование. Мне самому приходилось убеждать местных шефов хорватской и бошняцкой (мусульманской) полиции в Боснии и Герцеговине ставить своих сотрудников если не бок о бок, то хотя бы по обе стороны поста ООН. Они были на виду друг у друга, нет-нет да и начинали переговариваться, а то и заглядывали в гости.

Совместный четырехсторонний (включая ООН) полицейский патруль на юге Ливана? Почему бы и нет. Я не стал бы исключать и эпизодических заходов таких патрулей на сопредельную территорию – в порядке укрепления доверия и обмена опытом. А для координации совместной деятельности под эгидой миссии ООН неплохо сформировать совместную полицейскую комиссию.

Теперь о военном компоненте. В своем нынешнем виде ЮНИФИЛ не способны защитить самих себя, а для выполнения миссии по поддержанию мира с учетом местной специфики им нужна не только численность дивизии, но и полноценная огневая мощь, броня и мобильность. Дополнительно им следует придать силы, специально обученные и оснащенные для контртеррористических операций.

Можно было бы творчески подойти и к их дислокации: вместо привычного для миссий ООН размещения «голубых касок» буфером, разделяющим враждующие стороны, или на территории, подконтрольной одной из них, поставить некоторые батальоны поперек линии противостояния, так, чтобы одно и то же формирование одним флангом упиралось в израильское подразделение, другим – в арабское, будь то под флагом Ливана или «Хезболлах». Это подчеркнет беспристрастность международных сил. Нечто подобное было предпринято во время грузино-абхазского конфликта.

Кстати, в операциях на территории бывшего СССР практиковалось также формирование совместных сил, в которых были представлены противостоящие стороны и контингент международных сил. Чем не пример для Ближнего Востока?

ПРОТИВОРАКЕТНАЯ ЗОНА

Что скрывать, в ситуациях вооруженных конфликтов, имеющих этническую или конфессиональную подоплеку, подразделение под флагом ООН, размещенное на территории, подконтрольной одной из противоборствующих сторон, может восприниматься как противник или, напротив, как союзник. Так случалось во время операции ООН в бывшей Югославии, когда в некоторых сербских районах стояли батальоны из государств, где преобладают славянское население и православная религия, а самое мощное подразделение из крупной мусульманской страны оказалось в глубине бошняцкой территории. «Поперечное» размещение не предотвратит нарушение принципа беспристрастности, но сможет его затруднить, а случись оно – выставит его напоказ.

Силы следует наделить правом напрямую, минуя ООН или НАТО, запрашивать поддержку с воздуха, а с учетом географии – и с моря. Здесь не обойтись без сотрудничества с соседними странами, которые могли бы предоставить свои аэродромы и порты для базирования поддерживающих миссию авиации и военных кораблей.

Бессрочное продолжение существования «Хезболлах» как структуры, параллельной формальному правительству Ливана и неподконтрольной ему, – дело ненормальное. Разоружение, расформирование ее боевого крыла и реинтеграция его в гражданское общество или официальные, законные вооруженные силы – дело хлопотное. Одной силы здесь мало, нужен какой-то «пряник»┘

А что, если бы по обе стороны ливано-израильской границы на всем ее протяжении была установлена зона, в которой запрещалась бы всякая военная деятельность противостоящих сторон, помимо осуществляемой совместной с силами ООН? Для расчета ее первоначальной ширины можно было бы взять, скажем, максимальную дальность полета кустарных ракет, которыми «Хезболлах» обстреливала Израиль. Зона будет сужаться по мере ликвидации ракетного потенциала группировки. В то же время над зоной обеспечивался бы строгий запрет на полеты военной авиации, и нарушивший ее, скажем, израильский истребитель-бомбардировщик подлежал бы уничтожению либо силами ООН, либо авиацией или средствами ПВО, действующими по их запросу.

Эти же силы должны быть подготовлены и оснащены для того, чтобы строжайшим образом поддерживать режим эмбарго на поставки в Ливан вооружений кому-либо, кроме правительственной армии.

УЧАСТИЕ МОСКВЫ ВОЗМОЖНО

Есть ли в такой гипотетической миссии место для российских военных? Полагаю, что обученный мотострелковый батальон, в котором хотя бы часть командиров сносно владеет английским языком и может взаимодействовать с офицерами с иной тактической подготовкой, взращенными в иной военной культуре, где есть средства связи, позволяющие общаться не только между собой, но и с партнерами, у нас все-таки найдется. Участие в операции ООН – это еще и демонстрация своего интереса к региону, и присутствие в нем.

У России есть опыт направления в миссии ООН групп ударных вертолетов, однако, да поправят меня специалисты, с учетом насыщенности именно этого театра средствами ПВО, особенно переносными, а также наличия у одной из сторон конфликта современных ВВС и навыков их применения (правда последние тридцать лет – преимущественно по наземным целям), наши устаревшие Ми-24 попадают в «группу риска», а более современных машин мало, как и опыта их применения.

Однако если демилитаризованная зона простирается в море, участвовать в обеспечении ее режима мог бы наш ВМФ. Не думаю, что появление вблизи Израиля Бундесмарине более уместно, чем российского соединения. Похоже, флот наконец-то стал выходить в море и даже участвовать в совместных с ВМС НАТО операциях в рамках Инициативы по безопасности в области распространения (ИБОР). На корабле есть средства поражения наземных и воздушных целей – чем не инструмент для контроля демилитаризованной полосы на море, суше и в воздухе? А в соседней Сирии найдутся пункты базирования, куда наши корабли могли бы заходить для отдыха экипажей, бункеровки и текущего ремонта.

И последнее. В известном докладе «группы мудрецов», составленном по заказу Генерального секретаря ООН полтора года назад, в рамках реформы ООН предлагалось упразднить Совет по опеке – дремлющий орган, не имеющий поля деятельности – подопечных территорий. Почему бы не приспособить уставную систему опеки, главной целью которой, как и всей ООН, является укрепление международного мира и безопасности, для управления демилитаризованной зоной? Строго говоря, Устав этого не предусматривает, но ведь об операциях по поддержанию мира там тоже нет ни слова.