Андрей Серенко Миссия НАТО в Афганистане переживает кризис. Возрождение движения «Талибан», которое стало очевидным в 2006 году, активность полевых командиров непримиримой оппозиции, по оценкам экспертов, все стремительнее берущих под свой контроль сельские районы на юге и востоке страны, требуют радикальных перемен в афганской стратегии и тактике Североатлантического альянса.
ДВЕ СТРАТЕГИЧЕСКИЕ ЗАДАЧИ
Руководство НАТО уже объявило об увеличении численности Международных сил содействия безопасности в Афганистане (ISAF). На сегодняшний день в этой стране находится около 40 тыс. иностранных военнослужащих, из которых около 20 тысяч составляют американцы и еще 20 тысяч – солдаты и офицеры из государств НАТО и ее союзников. С октября 2006 года 12 тыс. американских военнослужащих перешли под командование ISAF. Таким образом, афганская группировка альянса сегодня насчитывает около 32 тыс. солдат и офицеров. Наверняка тенденция к увеличению численности натовского контингента будет продолжаться. С середины осени 2006 года на Брюссель легла и вся ответственность за «умиротворение» Афганистана.
На каких основных задачах предстоит сосредоточиться афганской группировке НАТО в ближайшие два-три года? Думается, их две – завершение процесса становления афганской государственности и предотвращение афганско-пакистанского конфликта. В свою очередь, для того чтобы справиться с этими стратегическими задачами, придется решить проблемы тактического плана.
Как справедливо отмечает Френсис Фукуяма, «в Афганистане никогда не было государства в современном понимании. При монархии, существовавшей до 70-х годов, когда начались политические беспорядки, страна представляла собой конфедерацию племен с минимальным распространением государственных учреждений за пределами Кабула».
Сегодняшний Афганистан, в смысле эффективности государства, если и изменился по сравнению с 1970-ми годами, то только в худшую сторону. Во всяком случае, надеяться на позитивные перемены в обозримом будущем вряд ли приходится. Недостаточное финансирование процессов афганской модернизации со стороны западных держав в последние пять лет, а также упущенное время не дают оснований для оптимизма. Поэтому может оказаться пророческой оценка афганских перспектив Френсисом Фукуямой, который заявил, что «если учесть грандиозность задачи и скаредность Соединенных Штатов и других доноров, то перспектива построения современного государства на месте старого выглядит (в Афганистане. – А.С.) почти безнадежной».
Тем не менее очевидно, что НАТО должна попытаться решить проблему создания эффективного государства в Афганистане. Сохранение прежнего курса с опорой только на одного Хамида Карзая представляется в этом смысле малоперспективным. За последний год власть центрального афганского правительства ослабла. А «чем более ослабевала власть центрального правительства, тем более усиливалась власть тех, кто располагал бойцами и оружием. В своей местности такие люди превращались в военных вождей. Кому-то из них удалось добиться официального статуса губернаторов и шефов полиции для себя или же для своих соратников. Граница между их властью и властью государства стала размытой», – отмечает западный эксперт Рудольф Шмидт.
В то же время в стране сегодня отсутствуют популярные политические фигуры, способные консолидировать различные группы афганского общества. Представляется, что в нестабильной афганской политической системе относительная устойчивость может быть обеспечена либо за счет авторитета религиозного деятеля (в этом смысле является интересным российский опыт использования для умиротворения Чечни в 2000–2004 годах Ахмада Кадырова), либо через возвращение в афганский политический процесс представителя свергнутой 30 лет назад королевской династии. Возможно также сочетание этих двух политических проектов (религиозного и монархического).
ФЕДЕРАТИВНОЕ УСТРОЙСТВО
Задача строительства государства в Афганистане тесно увязывается с проблемой территориальной целостности страны. Дополнительную военно-политическую напряженность в южных и восточных ее провинциях создают отсутствие четкой афганско-пакистанской границы и неурегулированность «пуштунского вопроса». Вполне вероятно, что снятие этой напряженности и предотвращение распада страны будет возможным только через основание пуштунского национального образования в составе Афганистана (Пуштунистана). Это фактически выдвигает в повестку дня вопрос о переходе к федеративному устройству страны и строительству афганского государства «снизу» (через «обустройство» отдельных национальных образований – пуштунского, таджикского, хазарейского и т.д., включение их в качестве субъектов в афганскую исламскую федерацию).
Политическому руководству НАТО не придется игнорировать «пуштунский вопрос», если, конечно, Брюссель всерьез намерен справиться с проблемой Талибана. Очевидно, что именно через решение «пуштунского вопроса» должны решаться и все остальные афганские политические задачи. До сих пор западные союзники пытались строить Афганистан «сверху», из Кабула, спуская «вертикаль власти» из столицы в провинции. Представляется более логичным трансформировать региональные восстановительные команды (РВК) ISAF в национально-восстановительные команды (НВК), причем сосредоточив в ближайшие год-два приоритетное внимание на пуштунском векторе.
Нельзя исключать того, что, несмотря на все усилия НАТО, афганское государство так и не сможет состояться. Вероятность такого развития ситуации в силу ряда причин достаточно велика. В этом случае политические руководители альянса должны быть готовы к развитию ситуации в Афганистане по югославскому сценарию (распад страны на отдельные национальные образования). И в том числе к тому, чтобы – в определенной критической ситуации – инициировать этот сценарий, несмотря на вероятные негативные последствия (в виде вполне вероятной гражданской войны).
ПАКИСТАНСКАЯ ПРОБЛЕМА
Проблема создания афганской государственности помимо внутреннего аспекта (организация и управление афганским социально-политическим процессом) имеет и аспект внешний. Он прежде всего заключается в создании условий, препятствующих возникновению афганско-пакистанского конфликта, в поддержании политической стабильности в Пакистане – стране, обладающей ядерным оружием. Эта политическая задача становится все более актуальной для сил НАТО в Афганистане. Чем менее стабильным будет становиться Афганистан, тем более важным вопросом для Брюсселя и Вашингтона станет обеспечение стабильности и безопасности политического режима в Исламабаде.
Для атлантического и мирового сообщества «пакистанская проблема» на самом деле является не менее важной, чем «иранская». Если в Тегеране исламистский режим только стремится создать собственную атомную бомбу, то в Пакистане ядерное оружие уже существует. Там сохраняется угроза прихода к власти радикального ислама, идет нарастание антиамериканских и антизападных настроений. Реванш исламистов в Пакистане представляется неизбежным в случае поражения западного проекта модернизации Афганистана. Другими словами, от успеха миссии ISAF теперь зависит не только будущее Афганистана, но и политические перспективы режима Первеза Мушаррафа в Исламабаде, и соответственно возможность попадания пакистанского ядерного оружия в руки религиозных радикалов (в случае исламского переворота в Пакистане).
Пакистанский фактор является едва ли не ключевым в актуальном афганском политическом процессе. Афганско-пакистанские противоречия, несмотря на длительное американское военное присутствие в Афганистане и стремление США помирить афганцев и пакистанцев, объединив их для совместной борьбы с талибами, остаются крайне острыми. В основе этих противоречий лежат как объективные причины (взаимные территориальные претензии, проблема границы, нерешенность «пуштунского вопроса», стратегия создания и поддержания горячих точек на территории друг друга – как механизм сдерживания взаимной экспансии), так и субъективные (стереотипы, историческая традиция, взаимная отрицательная комплиментарность, недоверие нынешнего руководства Афганистана, пришедшего к власти в результате свержения режима талибов, к Исламабаду, долгое время поддерживавшему движение «Талибан»).
Сегодня противостояние между Кабулом и Исламабадом пока проявляется в формате холодной войны, во взаимных недружественных политических и пропагандистских демаршах (наиболее популярные темы – обвинения в заговорах и недостаточной борьбе с терроризмом).
27 сентября 2006 года президент США Джордж Буш принял в Белом доме президентов Афганистана и Пакистана Хамида Карзая и генерала Первеза Мушаррафа. Во время встречи Мушарраф демонстративно отказался пожать руку Карзаю.
Вашингтон и Брюссель в 2006 году предпринимали самые различные меры, чтобы обеспечить режим мирного сосуществования между Кабулом и Исламабадом. В марте 2006 года министр обороны Афганистана Абдул-Рахим Вардак побывал в штаб-квартире НАТО в Брюсселе и во время беседы с генеральным секретарем НАТО Яапом де Хоопом Схеффером пообещал выстроить более конструктивные отношения с Исламабадом. Попытку примирения афганцев и пакистанцев предпринял во время своей весенней поездки в Кабул и Исламабад президент США Джордж Буш.
Наконец, в начале мая 2006 года командование американского военного контингента в Афганистане провело первые 10-дневные совместные военные учения с афганцами и пакистанцами «Вдохновенный гамбит» на наиболее проблемном участке афганско-пакистанской границы. Так называемые совместные антитеррористические маневры прошли в Северо-Западной пограничной провинции Пакистана, в 30 км от Пешавара, а также на различных участках афганско-пакистанской границы. В учениях участвовали около 1 тыс. военнослужащих. Их целью было отработать взаимодействие в совместных контртеррористических операциях, направленных на предотвращение вылазок талибов на пакистано-афганской границе.
Серьезность, с которой руководители западной коалиции в Афганистане относятся к проблеме афганско-пакистанских отношений, дает основания говорить о том, что Вашингтон и Брюссель осознают угрозу эскалации конфликта между Кабулом и Исламабадом. Американское руководство пытается решать проблему «профилактики войны» на ограничении военной мощи Афганистана.
Ярким доказательством этой стратегии является отказ американцев поддержать требования Хамида Карзая об увеличении афганских вооруженных сил до 200 тыс. человек. И это несмотря на то, что нынешняя численность национальной армии Афганистана не позволяет ей эффективно противостоять возрождающемуся Талибану. Вместо того чтобы наращивать мощь афганских ВС, Вашингтон предпочел пойти по пути увеличения численности контингента НАТО в Афганистане и добился более активного участия Организации Североатлантического договора в «афганском проекте».
У такой стратегии американцев, поддержанной руководителями НАТО, есть серьезные основания. Увеличение численности афганской армии неизбежно приведет к усилению роли военных в политической жизни страны. Учитывая же напряженный характер афганско-пакистанских отношений, а также незавершенность западного «афганского проекта», нельзя гарантировать, что не возникнет ситуация, при которой Кабул попытается решить противоречия с Исламабадом силой оружия. Однако пока афганская армия малочисленна, такой соблазн вряд ли появится в головах кабульских руководителей.
Отказ американцев заняться усилением национального боевого потенциала Афганистана – даже перед лицом возрождающегося Талибана – свидетельствует о том, что безопасность Пакистана является для Вашингтона более приоритетной политической задачей, чем даже собственно афганская стабилизация. Очевидно, что эта же задача останется главной и для сил НАТО в Афганистане.
Однако ее реализация потребует от ISAF дополнительной мобилизации ресурсов, прежде всего в противостоянии талибам. Эта задача усложняется не только растущим боевым потенциалом Талибана, но и перспективой политической трансформации талибского движения. Для НАТО мало сформировать в Афганистане боеспособные силы, готовые побеждать на поле боя. Альянс должен быть готов к тому, что в ближайшие годы Талибан может трансформироваться из радикального исламистского движения, каким он был в 1990-е годы, в качественно иное, национально-освободительное движение пуштунов с претензией на всеафганский формат.
Удержание афганского плацдарма под контролем атлантического сообщества (через строительство государственных институтов), предотвращение афганско-пакистанского военного конфликта, борьба с талибами на юге и востоке Афганистана, разрушение независимости «пуштунской зоны», нейтрализация попыток политической модернизации движения «Талибан» – эти задачи являются сегодня стратегическими для сил НАТО в Афганистане. Необходимо подчеркнуть, что афганский плацдарм имеет стратегическое значение прежде всего для США. Он позволяет Вашингтону не только «нависать» над Ираном и контролировать стабильность в ядерном Пакистане, но и, используя заинтересованность Индии в афганском урегулировании, формировать новую геополитическую конфигурацию на западных и южных рубежах Китая, увязывая в общий проект политические силы в Кабуле, Исламабаде и Дели.
