Виктор Литовкин На конец мая пришлось сразу два юбилея. Исполнилось десять лет «Основополагающему акту о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между Российской Федерацией и Организацией Североатлантического союза», подписанному в Париже. И одновременно исполнилось пять лет Совету Россия–НАТО, или «Римской декларации» о стратегических партнерских отношениях между Москвой и Брюсселем. Насколько сильно удалось сблизится двум сторонам за это время? Какие проблемы остаются нерешенными и почему?
Сотрудничество России и НАТО, несомненно, принесло большую пользу обеим сторонам. За относительно короткий исторический срок снизился накал противостояния, уменьшились боевые потенциалы двух сторон, стало больше доверия, регулярные встречи и переговоры на саммитах Совета Россия–НАТО, а также в созданных в рамках этого СРН комитетах по разным направлениям сотрудничества позволили лучше понять друг друга, сблизить военные доктрины, найти точки оперативной совместимости между военными структурами. А участие в «Партнерстве ради мира», в многонациональных учениях, в частности в операции «Активные усилия», что проходит сейчас в акватории Средиземного моря, или на двусторонней основе с Норвегией, Францией и другими государствами – членами Североатлантического союза, которые позволяют не только отработать совместное маневрирование, оказать помощь терпящим бедствие на воде, учат бороться с террористами, но и позволяют заходить в ранее закрытые порты и военно-морские базы, создают немыслимое еще двадцать лет назад доверие и взаимопонимание между военными.
Можно вспомнить эпопею спасения российского батискафа АС-28, которая проходила у берегов Камчатки в августе 2005 года. Тогда благодаря подписанному между Россией и НАТО соглашению удалось быстро, в считанные часы, доставить из Шотландии в бухту Березовая дистанционно управляемый подводный аппарат Super Scorpio-45, принадлежавший Министерству обороны Великобритании, и английских специалистов, которые помогли вызволить из подводного плена экипаж моряков-тихоокеанцев. И это далеко не единственный пример. Сегодня Россия помогает войскам НАТО, ведущим борьбу с террористами в Афганистане. По соглашению с Брюсселем на базе Всероссийского института переподготовки кадров МВД в подмосковном Домодедово готовят полицейских для противодействия наркотической угрозе, обеспечивают контроль за воздушным движением на линии соприкосновения границ России и НАТО. Российское министерство по чрезвычайным ситуациям ведет интенсивное сотрудничество с аналогичными структурами Североатлантического альянса по предупреждению и реагированию на техногенные и природные катастрофы.
Соответствующие военные структуры альянса и Министерства обороны России неоднократно проводили учения по безопасной транспортировке ядерных материалов и противодействию террористам, пытающимся завладеть этими материалами и другими компонентами оружия массового поражения. Были совместные командно-штабные учения по отражению воздушной атаки средствами противоракетной обороны ТВД и многое другое. Все это практические шаги по укреплению сотрудничества. Подчеркнем, в одинаковой степени выгодного не только России, но и НАТО.
Но в то же время это сотрудничество омрачено рядом нерешенных проблем. Одна из них – отказ государств – членов НАТО от ратификации адаптированного ДОВСЕ. Под надуманными требованиями вывода российских войск из Грузии и Приднестровья, которые, как не раз подчеркивали руководители России и Министерство обороны нашей страны, уже давно выполнены. Тем не менее эти требования продолжают озвучиваться на всех уровнях и в альянсе, и в США. Что напоминает пресловутую поправку Джексона–Вэника. Повод для нее давно исчез – евреи могут свободно уезжать из России и приезжать в Россию сколько им захочется, а поправка, как средство давления на Москву, до сих пор, уже тридцать с лишним лет, остается в силе.
Партнерам в Брюсселе неоднократно говорилось, что отказ от ратификации адаптированного ДОВСЕ приносит НАТО односторонние преимущества. Члены альянса, в том числе и те, что не присоединились к договору, могут по очереди инспектировать российские части и соединения, а для российских военных такая возможность выпадает только раз на двадцать шесть натовских инспекций. Более того, в странах НАТО, которые не присоединились к договору, а это в первую очередь государства Балтии, граничащие с Россией, создается «серая зона», где может быть сосредоточено любое количество тяжелых вооружений, даже потенциал первого удара, не подпадающий под контроль. Что, естественно, создает напряжение и озабоченность у военного руководства нашей страны.
Именно поэтому Москва вынуждена созвать чрезвычайную конференцию по ДОВСЕ и поставить вопрос ребром: или страны НАТО ратифицируют адаптированный договор и начнут его выполнять, или Россия приостанавливает участие в нем. И больше никаких инспекций наших воинских частей, никакой информации о передислокации войск в европейской части страны.
Отношения между Россией и НАТО омрачает не только нереализованный ДОВСЕ. Гораздо острее стоит проблема нежелания Брюсселя отвечать за деструктивные действие одного из членов Североатлантического альянса. А именно США. Принцип «один – за всех, все – за одного», заложенный в Вашингтонской декларации 1948 года, как оказывается, работает весьма избирательно, если это касается поступков американской администрации. Хранение на базах в Европе тактического ядерного оружия США (здесь, на арсеналах в Бельгии, Германии, Италии, Нидерландах, Турции и Великобритании находится около 400 атомных авиационных бомб свободного падения В-61-3/4), строительство военных баз США в Румынии и Болгарии, которое, кстати, проводится в нарушение Основополагающего акта, размещение в каждой из этих стран по пять тысяч военнослужащих, а также решение о дислокации третьего позиционного района стратегической ПРО Пентагона в Польше и Чехии в Брюсселе называют двусторонними договоренностями отдельных стран альянса. Мол, штаб-квартира НАТО к подобным событиям не имеет никакого отношения. А естественные опасения России в том, что все эти действия направлены против нее, что все это подрывает баланс сил в Европе, превращает старый континент в «пороховую бочку» и никак не способствует совместной борьбе с реальными угрозами и вызовами XXI века – международным терроризмом, распространением ОМУ и ракетных технологий, заявленными в «Римской декларации», считают надуманными и преувеличенными.
В отношениях между Россией и НАТО уже был очень острый кризис. Он произошел весной 1999 года, когда самолеты и корабли альянса начали бомбить Югославию, развязали на континенте настоящую войну. Тогда российские власти выслали из Москвы двух представителей НАТО, прекратили сотрудничество с Брюсселем по программе «Партнерство во имя мира», отозвали своих представителей из штаб-квартиры в Монсе, надолго заморозили все политические, дипломатические и военные связи. Еще один серьезный инцидент, едва не приведший к боевым действиям, произошел летом 2000 года, когда батальон российских десантников, совершив шестисоткилометровый марш из Боснии в Косово, занял приштинский аэродром Слатину. Только благоразумие английского генерала Джонсона остановило тогда едва не начавшийся вооруженный конфликт, к которому подталкивал, кстати, главнокомандующий силами НАТО в Европе американский генерал Кларк.
Потом российские миротворцы на протяжении трех лет активно сотрудничали с миротворцами альянса, поддерживая в косовском крае мир и порядок. Они ушли оттуда по решению российского правительства только потому, что не хотели освящать своим присутствием попытку отторжения Косово от Сербии, которую и сегодня продолжают проводить отдельные западные страны. В том числе входящие в НАТО.
Тем не менее мы не прерываем прямого и честного диалога. В Москве открыты Миссия связи НАТО и Информационное бюро НАТО. Руководители России, ее военачальники активно участвуют в работе Совета Россия–НАТО, стараются решать все острые вопросы на основе международного права и с учетом интересов безопасности партнеров. Такого же отношения ждут и к себе. В нашей стране надеются, что в Североатлантическом альянсе возобладает здравый смысл, там поймут озабоченность Кремля попытками НАТО и США получить односторонние преимущества за счет снижения обороноспособности нашей страны.
Партнерские отношения, которые обосновали Основополагающий акт и Совет Россия–НАТО, подразумевают не только информирование друг друга о тех или иных действиях, но и реальный учет озабоченности партнера, готовность сделать шаги ему навстречу, снять его озабоченность.
