Вадим Соловьев Всю первую половину года высокопоставленные российские военачальники постоянно заявляли о невозможности совместных усилий с США по созданию противоракетной обороны. Соответствующие предложения из Вашингтона решительно отметались с порога. Аргументация нехитрая. Мол, военно-стратегический визави получит доступ к секретным технологиям, а это, в свою очередь, нанесет ущерб национальной обороне РФ.
И вот на днях, находясь в гостях у американского президента в Кеннебанкпорте, Владимир Путин, помимо всего прочего и Верховный главнокомандующий, предлагает создать совместную систему ПРО. Как отмечают наблюдатели, его слова прозвучали неожиданно для многих из его свиты, а для американцев – тем более. На стол переговоров брошен один из последних российских козырей: наряду с радаром в Габале в совместное пользование предполагается ввести строящуюся РЛС Системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН) под Армавиром.
Но ключевой момент в предложениях Путина – реанимация российско-американского Центра обмена информацией от СПРН. Соответствующий меморандум-соглашение появился еще десять лет назад. Но дело практически не движется. Тем не менее сегодня российским президентом – Верховным главнокомандующим предложено расширить рамки его функционирования: наряду с Москвой появится еще один центр в Брюсселе.
Военный эксперт, генерал Павел Золотарев считает, что это далеко идущий шаг. В этот центр будет стекать вся информация по воздушно-космической обстановке и от габалинской, и от армавирской, и от других станций, в том числе американских. Сюда же должна будет поступать информация о состоянии огневых комплексов. Таким образом, снимаются все озабоченности по ПРО. Более того, продолжает генерал Золотарев, в целом обеспечивается безопасность в космосе. Он напомнил, что в меморандуме содержится приглашение к другим странам принять участие в проекте. А это многообещающе – эффективным становится контроль за нераспространением оружия массового уничтожения.
Последние два обстоятельства должны, считает эксперт, привлечь внимание других государств. В первую очередь интерес должен проявить Китай, полагает Павел Золотарев, а страны НАТО тем более.
Одни обозреватели поспешили окрестить в СМИ новые инициативы как изменение архитектуры международных отношений. Цивилизованный мир получил шанс объединиться против угрозы, которую сам же породил, – непредсказуемости термоядерного апокалипсиса. Другие обозреватели увидели в действиях Владимира Путина «перехват политической инициативы», активное противодействие американским планам развертывания объектов ПРО в так называемой третьей зоне – в Польше и Чехии.
Эксперты также обращают внимание на то, что при такой постановке вопроса обмен технологиями становится неизбежным. Лидеры российского ВПК – политики-ястребы и генералы, а также капитаны оборонной промышленности – явно будут не в восторге. Но дело в том, что им все равно придется участвовать в этом процессе, вопрос только в том, насколько они окажутся открыты, ибо настолько же будет меняться «архитектура международных отношений». Причем по другую сторону Тихого океана действует примерно такой же механизм. Глава государства может и должен определять политический курс, но его осуществление упирается в неимоверно громоздкий механизм реализации. Здесь задействованы и дипломаты, и военные чиновники, и мощное лобби оборонщиков. Бесчисленные рабочие консультации всех уровней и направлений, обратный механизм разведдонесений, результатов исследований и много чего еще – все это, как показывает практика, снижает скорость продвижения к поставленным целям, а то и обращает вспять весь процесс.
Словом, Главковерх дал команду «Кругом!». Но последует ли традиционное добавление «Шагом марш!»? Достаточно вспомнить историю Центра обмена информации по запуску ракет в Москве. Первоначально согласовывался вопрос о ввозе для него оборудования. Американская сторона готова предоставить все необходимое бесплатно, однако российские чиновники требуют... таможенную пошлину.
Позже прибавилась еще одна проблема – о статусе американских военнослужащих, командируемых в московский центр. Решают ее, как и первую, до сих пор, 10 год подряд. Российские чиновники настаивают на том, чтобы джи-ай, совершивших правонарушения на российской земле, судили бы по законам РФ. За океаном против этого решительно возражают.
Или другой пример. В 2002 году при подписании российско-американского договора по стратегических наступательным потенциалам была образована так называемая комиссия четырех министров (внешнеполитических ведомств и обороны от США и РФ). В ее повестке прописано обсуждение вопросов о создании общей ПРО. Кто-нибудь что-нибудь слышал об этих обсуждениях, о каких-нибудь хотя бы незначительных решениях, принятых за последние пять лет? Напоминает тихий бойкот.
Иначе говоря, воплощение проекта в жизнь утоплено в деталях. При таком подходе ни одна «новая архитектура международных отношений» не образуется.
Для знающих людей эфемерны разговоры о «раскрытии технологий». Дело в том, утверждают специалисты, что все технологии рано или поздно становятся известны другой стороне. Вопрос в месяцах и довольно редко – в годах. Другое дело, что при передаче технологии можно оговаривать условия подобного шага и даже зарабатывать на этом немалые деньги для государства.
Возможно, сейчас что-что сдвинется с места. Ждем реакцию Белого дома на предложения Кремля. Они позитивны. Но помимо мнений администраций в Вашингтоне и Москве активно действует военно-промышленной комплекс в каждой из стран. Тут уж кто кого одолеет. Сложный карточный расклад, получается не все однозначно, но перспективы имеются.
