Единственный шанс для Саакашвили

В Южной Осетии каждый мужчина готов сражаться за независимость своей республики.
Фото Юрия Тутова

Сколько раз происходило обострение ситуации вокруг Абхазии и Южной Осетии за период пребывания Михаила Саакашвили на посту президента Грузии, трудно сосчитать. Нынешний случай – пожалуй, даже не десятый. Причем каких-либо качественных изменений в балансе сил сторон за последние пять лет не произошло.

НИКАКИХ ПРЕИМУЩЕСТВ

Превращение Грузии в свалку устаревшего стреляющего железа отнюдь не означает, что ее армия принципиально изменилась в лучшую сторону, по сравнению с временами правления Шеварднадзе. Да, резко увеличилось финансирование. Видимо, покрепче стала дисциплина, несколько возрос уровень боевой подготовки. Но относительно нуля (если не отрицательной величины) – а именно на данной отметке и дисциплина, и боевая подготовка были до 2003 года – малейшее движение вперед уже кажется великим достижением.

Добавилось и техники, но исключительно той, что списывается из армий Украины, Чехии, Болгарии, Греции, Турции и многих других нынешних друзей Тбилиси. Дешево продавать и даже дарить устаревшее оружие бедным и отсталым союзникам и партнерам почти всегда выгоднее, чем заниматься его утилизацией у себя. Вот Грузии и шлют ненужные образцы ВВТ все подряд. Однако сотня Т-72 вместе с полусотней антикварных Т-55, полторы сотни БМП, столько же артиллерийских орудий и САУ, три десятка РСЗО «Град» и RM-70 никак нельзя назвать несокрушимой мощью (в данном случае надо ведь учесть еще и техническое состояние всего перечисленного, которое, очевидно, иногда оставляет желать много лучшего). Тем более не являются таковой десяток Су-25 и около 40 вертолетов.

Про ВМС Грузии, где хоть какую-то боевую ценность представляет единственный ракетный катер французской постройки 70-х годов прошлого века, подаренный Грецией, а десантные возможности не позволяют высадить на вражеское побережье хотя бы роту, лучше вообще умолчать.

Ни о каком классическом четырехкратном превосходстве грузинских вооруженных сил ни над ВС Абхазии, ни над армией Южной Осетии (даже по отдельности) не может быть и речи. Точных сведений о военных возможностях обеих непризнанных республик нет, но очевидно, что они лишь незначительно уступают Грузии в количестве и качестве боевой техники. Тем более что совершенно невозможно проследить, сколько и какого оружия и боеприпасов они получили из России за период после 1993 года.

По уровню боевой подготовки и мотивации абхазы и осетины во время войн начала 1990-х на голову превосходили грузин. И вряд ли за полтора десятилетия ситуация принципиально изменилась. Можно предположить, что по первому показателю разрыв сократился, но не более того. Ничто не свидетельствует о том, что грузинская армия совершила принципиальный прорыв в сфере ратной выучки. Мотивация же абхазов и осетин, защищающих родину, и сегодня будет заведомо выше, чем у грузин, «восстанавливающих территориальную целостность».

У мятежных автономий есть еще одно преимущество. Им в отличие от Грузии не надо захватывать «вражескую» территорию, им надо лишь защитить свою. Эта задача гораздо более простая, особенно если в пользу обороняющихся – география, то есть горная местность. В подобных условиях выбивание не очень многочисленной грузинской техники и наиболее подготовленного личного состава произойдет достаточно быстро, на чем война автоматически закончится.

На стороне Грузии разве что превосходство в мобилизационных ресурсах, однако оно является чисто формальным, учитывая количество грузинских мужчин призывного возраста, находящихся за пределами своей страны, и северокавказских добровольцев, которые пойдут воевать за Абхазию и Южную Осетию, причем независимо от позиции Москвы. Главное здесь то, что с Северного Кавказа пойдут настоящие серьезные бойцы, а желание и умение воевать даже тех грузин, которых удастся призвать, как минимум неочевидно. Наконец, в автономиях практически все боеспособные мужчины являются, по сути, военнослужащими, в Грузии нет ничего подобного.

А уж в чем преимущество автономий является абсолютным – так это в иностранной помощи. Кроме вышеупомянутых добровольцев с Северного Кавказа, очень велика вероятность участия в боевых действиях на их стороне подразделений Вооруженных сил России, против которых у ВС Грузии нет вообще никаких шансов. Уж совершенно гарантированы автономиям поставки российского вооружения в неограниченных количествах по коротким наземным коммуникациям.

Вмешательство же войск стран НАТО в боевые действия на стороне Грузии абсолютно исключено (даже спецподразделений, не говоря уже о регулярных частях), возможна только информационная поддержка, которая ситуацию принципиально не изменит. Поставки вооружений и техники будут, во-первых, более медленными из-за больших расстояний, во-вторых, у Грузии могут возникнуть серьезные проблемы с личным составом, способным это оружие применять.

Лишь Турция, находящаяся по соседству с потенциальным ТВД и, в отличие от союзников по Североатлантическому альянсу, не боящаяся собственных потерь, теоретически могла бы прийти на помощь Грузии. Но, во-первых, не факт, что этого захочет Тбилиси, поскольку есть шанс, что такая помощь перерастет в некую форму оккупации уже для всей Грузии. Во-вторых, сама Турция за операцию, которая с высокой вероятностью приведет к прямой военной конфронтации с Россией, запросит очень много. У США – большой экономической и военной помощи. У Европы – гарантий вступления в ЕС. Есть подозрения, что ни в Вашингтоне, ни, тем более, в Брюсселе судьбу Грузии не посчитают настолько критически важной для себя, чтобы платить подобную цену.

МОСКВУ ЗАГОНЯЮТ В ЛОВУШКУ

У Грузии есть только один вариант военной победы – стремительный обезглавливающий удар, то есть уничтожение или захват высшего политического и военного руководства автономий (или хотя бы одной из них) с помощью спецоперации. После этого можно воспользоваться неизбежным хаосом и нанести противнику решающее поражение. Однако вполне очевидно, что проведение подобной акции требует полной внезапности, поэтому ее надо проводить не в период очередного обострения обстановки, а, наоборот, когда напряженность минимальна. В то же время перед нанесением обезглавливающего удара необходимо заблаговременно сосредоточить войска на границах с автономиями, иначе эффект от обезглавливания может быть потерян (здесь очень важно не потерять времени, не дать противнику возможности прийти в себя). А скрытно сосредоточить войска крайне затруднительно. Наличие же в автономиях российских воинских подразделений делает обезглавливание практически бесполезным, поскольку их-то не обезглавишь (это уже будет войной против России).

Развязав войну и проиграв ее, Тбилиси создал бы уникальный прецедент. До сих пор проблема непризнанных государств, отделившихся от своей метрополии в результате военного конфликта, решалась тремя возможными путями. Либо метрополия находит в себе силы военным же путем вернуть непризнанное государство в свой состав (примеры – Сербская Краина в Хорватии, Чечня в России). Либо метрополия признает независимость отделившейся автономии (Эритрея и Эфиопия, Восточный Тимор и Индонезия). Либо вопрос «зависает» на неопределенное время (Северный Кипр, Приднестровье, Нагорный Карабах, Абхазия и Южная Осетия).

Не было еще такого случая, чтобы метрополия, решившись восстановить свой суверенитет над автономией военным путем, проиграла бы вторично. Для остального мира это будет очевидным сигналом, что метрополия не способна осуществить контроль над отделившейся автономией и этот факт надо признать и оформить юридически. Не верится, что Саакашвили хочет реализации подобного варианта. И, при всем острейшем желании восстановить территориальную целостность страны вряд ли он не понимает, что именно этот вариант и реализуется, если он начнет войну.

При этом нельзя не отметить того факта, что большинство обострений обстановки происходит во время курортного сезона. Поскольку именно курортная отрасль составляет основу экономики Абхазии, Тбилиси наносит по мятежной автономии достаточно болезненный удар. Понятно, что сообщения о надвигающейся войне не способствуют увеличению потока российских туристов на абхазские курорты. Так что в этом плане действия Саакашвили вполне рациональны. Однако есть в них, видимо, и гораздо более глубокий смысл. Грузинский президент упорно и последовательно загоняет Москву в ловушку, заставляя ее демонстрировать очевидные двойные стандарты, играть на грани, а может быть, и за гранью фола.

Москва заняла очень принципиальную позицию по косовской проблеме, справедливо указывая на абсурдность западной позиции (совершенно очевидно, что никаким «особым», «уникальным» случаем Косово не является, это вполне типичное непризнанное государство, ничем типологически не отличающееся от тех же Абхазии и Южной Осетии). Но в таком случае почему она почти признала независимость мятежных автономий Грузии? Это разве не двойной стандарт? Россия силовым путем восстановила свой суверенитет над Чечней, на что имела полное право. Но почему тогда она отказывает в аналогичном праве Грузии? Это ведь тоже двойной стандарт.

Россия без проблем могла бы укрепить и поддерживать обороноспособность Абхазии и Южной Осетии на уровне, делающем невозможным проведение против них успешной операции ВС Грузии с полной оккупацией территорий автономий (собственно, такой уровень достигнут и сейчас). В этом случае Саакашвили оказывался перед перспективами создания прецедента второго поражения, практически неизбежной после этого окончательной потерей Абхазии и Южной Осетии, собственной позорной отставки.

Однако, обеспечив автономиям избыточную защиту путем ввода туда своих войск (в количествах явно больших, чем требуется для выполнения чисто миротворческих функций), Россия сама себя ставит перед дилеммой. В случае проведения Грузией военной операции мы либо становимся агрессорами, осуществляющими аннексию части территории Грузии (а Саакашвили в этом случае оказывается не неудачником, не способным восстановить территориальную целостность страны, а жертвой «российского империализма»), либо должны будем предать своих ближайших союзников, людей, которым раздавали российские паспорта и которые считали Россию своей единственной надеждой и опорой.

В обоих случаях имидж России падает до отрицательных величин, ее престиж на международной арене будет полностью подорван. При этом и выводить свои войска Москва уже не может, поскольку это полностью деморализует руководство и народы Абхазии и Южной Осетии, а грузинская сторона получит колоссальное психологическое преимущество. Между тем на войне психология гораздо важнее формальной боевой мощи. Только она может обеспечить Грузии победу в противостоянии, в котором никаких шансов Тбилиси, казалось бы, не имеет.