Черное море – зона противостояния

Испанский фрегат УРО «Адмирал Хуан де Бурбон».
Фото с сайта МО США

После разгрома грузинских войск в Южной Осетии и их бегства из приграничных к Абхазии районов подразделения Российской армии полностью освободили территорию признанных Москвой республик. Но тут подоспела «гуманитарная помощь» режиму Саакашвили в виде боевых кораблей ряда стран НАТО┘

Ряд российских экспертов уже поспешил сделать поражающие воображения обывателя заявления. Например, о том, что сосредоточенную в акватории Черного моря корабельную группировку ВМС Североатлантического альянса можно будет уничтожить «за 20 минут». Но так ли это на самом деле?

ВСЯ НАТОВСКАЯ РАТЬ

Для начала рассмотрим состав черноморской группировки НАТО, появление которой у грузинских берегов вызвало резкую реакцию Москвы.

Причем – настолько резкую, что руководству Североатлантического альянса и командованию его Объединенных вооруженных сил пришлось неоднократно оправдываться и даже выпустить 28 августа пресс-релиз, озаглавленный «Боевые корабли НАТО находятся в Черном море в рамках обычного визита, не связанного с грузинским кризисом».

К сентябрю в водах расположенного в южном «подбрюшье» России Черного моря были сосредоточены уже 10 кораблей военно-морских сил стран– членов альянса. Из них четыре входят в состав 1-й постоянной группы ВМС НАТО (SNMG1):

– испанский фрегат УРО «Адмирал Хуан де Бурбон» типа «Альваро де Базан», оснащенный американской системой ПВО «Иджис» и средствами ПВО с дальностью стрельбы до 170 км;

– американский фрегат УРО «Тэйлор» (FFG-50) типа «Оливер Хазард Перри»;

– немецкий фрегат УРО «Любек» – последний в серии кораблей типа «Бремен»;

– польский фрегат «Генерал Казимир Пуласки» – бывший американский фрегат УРО «Кларк» (FFG-11) типа «Оливер Хазард Перри».

Пятый корабль, канадский фрегат УРО «Виль де Квебек» типа «Галифакс», на днях покинул Черное море и взял курс к побережью Сомали для выполнения задачи по сопровождению судов, перевозящих грузы в рамках Всемирной продовольственной программы.

Оставшиеся корабли 1-й постоянной группы ВМС НАТО с 21 августа в соответствии с заранее утвержденной программой приступили к совместному маневрированию в районе побережий черноморских государств – союзников по Североатлантическому альянсу и проведению учений, сопровождающихся периодическими заходами в военно-морские базы и порты этих стран. Таким образом, можно вполне резонно предположить: либо нахождение этого отряда боевых кораблей действительно не имеет никакого отношения к вооруженному конфликту с участием Грузии, либо же такие действия Тбилиси были спланированы заранее при непосредственном участии военно-политического руководства США и, вполне вероятно, ведущих стран НАТО. В последнем случае сосредоточение кораблей блока в акватории Черного моря предусматривалось заблаговременно как дополнительная мера силовой или моральной поддержки Тбилиси.

Зато можно точно утверждать, что другие американские корабли были направлены к черноморским берегам в качестве ответной меры на поражение грузинских вооруженных сил. Это

– эсминец УРО «Макфол» (DDG 74, командир – Тимоти Щорр), принадлежащий ко второй серии кораблей типа «Арли Берк» и являющийся самым мощной боевой единицей в находящейся в Черном море группировке натовских ВМС;

– сторожевой корабль американской Береговой охраны «Даллас» (WHEC 716, командир – Роберт Вагнер), принадлежащий к СКР типа «Гамильтон».

Кроме того, в северную часть Черного моря были подтянуты четыре боевых корабля ВМС Турции, а Пентагон объявил о том, что в первой декаде сентября сюда прибудет еще и командно-штабной корабль ВМС США «Маунт Уитни» (LCC/JCC-20) типа «Блю Ридж». Есть сведения о намерении командования ОВМС НАТО довести численность кораблей в акватории Черного моря до 18 единиц.

РАКЕТНЫЙ ПЕРЕВЕС

Суммарный залп противокорабельных ракетных комплексов только пяти кораблей – ЭМ УРО «Макфол», ФР УРО «Тэйлор», «Адмирал Хуан де Бурбон», «Любек» и «Генерал Казимир Пуласки» составляет минимум 181 ракету: две ПУ эсминца УРО «Макфол» на 90 ракет – любая комбинация КР «Томагавк», ЗУР «Стандарт» SM-2 или ПЛУР RUM-139 «АСРОК» – хотя бы половина может быть снаряжена ракетами, позволяющими поражать надводные цели; 6х4 ПУ ПКР «Гарпун» (24 ракеты), УВП типа Mk41 с ЗУР «Стандарт» SM-2 на испанском фрегате (минимум 32 ракеты «Стандарт» SM-2, имеющими возможность поражения надводных целей), а также две однобалочные ПУ типа Mk13 с магазином на 40 ПКР «Гарпун» и/или ЗУР «Стандарт» SM-1MR – они все могут быть использованы для уничтожения надводных целей.

Для сравнения напомню, какими боевыми кораблями основных классов располагает ныне российский Черноморский флот: одна дизель-электрическая подводная лодка проекта 877В с водометным движителем, один ракетный крейсер, два больших противолодочных корабля проекта 1134Б (один – в длительном ремонте), по одному СКР проектов 61М, 1135 и 1135М, три больших десантных корабля проекта 1171 и четыре БДК проекта 775М, два ракетных корабля на воздушной подушке проекта 1239 со сверхзвуковыми ПКР «Москит», два малых ракетных корабля проекта 12341 с ПКР «Малахит» (один из них – МРК «Мираж» – потопил в ходе недавнего конфликта грузинский боевой катер), семь малых противолодочных кораблей, а также шесть ракетных катеров, вооруженных противокорабельными ракетами «Термит» (1 РКА), «Уран» (1 РКА) и «Москит» (4 РКА) и девять тральщиков.

Суммарный боезапас противокорабельных ракетных комплексов составляет 96 ракет (16 ПКР П-500 ПКРК «Базальт»; 8 ракет комплекса «Метель», способных поражать надводные цели; 16 ПКР Х-36 комплекса «Уран», 8 ракет комплекса УРПК-5 «Раструб», 32 ПКР комплекса «Москит», 12 ПКР П-120 комплекса «Малахит» и 4 ПКР П-15М комплекса «Термит»), а также 368 ракет комплексов «Оса-М» и «Оса-МА», 16 ЗУР комплекса «Волна», обладающих способностью поражать надводные цели на малых дальностях.

Таким образом, по количеству противокорабельных ракет и ЗУР большой дальности, способных применяться по надводным целям, весь российский Черноморский флот проигрывает в 1,5 раза всего лишь пяти «натовским» кораблям. К тому же, за исключением ПКР комплекса «Уран», все остальные противокорабельные ракеты являются разработками 30-летней и более давности и имеют системы управления и наведения, уже плохо отвечающие жестким требованиям современной войны на море.

Да, потопить грузинский катер такими ракетами можно. Но вот смогут ли «малахиты», «раструбы», «базальты» и остальные прорвать мощную систему ПВО натовских кораблей, построенную вокруг ЭМ УРО «Макфол» и ФР УРО «Адмирал Хуан де Бурбон», оснащенных эффективной системой «Иджис»? Это вопрос из вопросов. К тому же представляется маловероятным сохранение работоспособности отечественной спутниковой морской системы целеуказания «Легенда», а ведь ПКР комплекса «Базальт» без источников внешнего целеуказания являются малоэффективными и эффективно могут применяться только на дальность радиолокационной видимости (она намного меньше, чем максимальная дальность полета самой ракеты). Использовать же в качестве таких источников самолеты Ту-95РЦ в районе, где присутствует достаточно большое количество истребительной авиации ВВС стран-членов НАТО – самоубийственно.

С другой стороны, мы намного превосходим эту группу по управляемым ракетам зенитных ракетных комплексов, обладающих возможностью поражения надводных целей. Однако – превосходим с учетом всего Черноморского флота – над пятью кораблями, без учета боевых кораблей ВМС Турции и других черноморских государств НАТО. Серьезным недостатком значительной части российских ЗРК при этом является отсутствие установок вертикального пуска ракет – в основном на наших кораблях используются наводящиеся пусковые установки с подвеской двух ракет. Таким образом, скорострельность российских ЗРК существенно уступает аналогичному параметру ЗРК «натовских» кораблей, оснащенных, за исключением фрегатов УРО типа «Оливер Хазар Перри», установками вертикального пуска.

Кроме того, ни один российский корабль не имеет на вооружении крылатые ракеты большой дальности, предназначенные для поражения наземных целей в глубине территории противника. Как представляется, из 90 ячеек установок вертикального пуска ЭМ УРО «Макфол» не менее трети – то есть ровно 30 штук – могут быть снаряжены КРМБ «Томагавк» с дальностью стрельбы примерно 1250–1600 км – в зависимости от модификации. Дальность стрельбы в 2500 км, указываемая в некоторых российских СМИ, соответствует стратегическому варианту этой КРМБ, оснащенному ядерной боевой частью типа W80 (вес БЧ – 132 кг, мощность – до 150 кт). Однако эти ракеты уже достаточно большой период времени на боевых кораблях ВМС США не используются, а находятся на хранении в береговых арсеналах.

При этом ввиду особенностей конструкции нельзя просто взять и заменить на ракете модификации «А» (ядерная КРМБ) ядерную БЧ на обычную. Это технически не выполнимо. Впрочем, у кораблей Черноморского флота нет ракет даже и с такой дальностью стрельбы – наши ракеты «летят» намного меньше чем на 1000 км, а даже в «усеченном» виде «томагавки» до нашей столицы все же долетят. И в этом мы группировке ВМС НАТО, безусловно, проигрываем.

Повторюсь – рассмотрен боевой потенциал в отношении противокорабельного и зенитного управляемого ракетного оружия по принципу «весь Черноморский флот против пяти кораблей ВМС стран-членов НАТО».

КОНВЕНЦИЯ МОНТРЁ

Вскоре после того, как боевые корабли ВМС США доставили гуманитарную помощь в Грузию, заместитель начальника Генштаба ВС РФ генерал-полковник Анатолий Ноговицын напомнил о необходимости соблюдать конвенцию Монтрё, существенно ограничивающую численность и общий тоннаж боевых кораблей нечерноморских стран, пребывающих в акватории Черного моря.

«Мы не случайно поднимаем этот вопрос, чтобы упредить вопросы, могут ли государства НАТО не черноморского нахождения постоянно наращивать там группировки сил и средств. Получается, что не могут, и это принципиально важно», – подчеркнул Анатолий Ноговицын.

Конечно, само решение выбрать в качестве транспортного средства для доставки бутилированной воды и детского питания (интересно, а куда оно в Грузии делось – «русские оккупанты» что ли съели?) одного из самых современных боевых кораблей американского флота – эсминца УРО типа «Арли Берк» – вызывает как минимум удивление, но мы в этой части остановимся лишь на самой конвенции Монтрё.

Она была принята на Конференции о режиме Черноморских проливов, проходившей с 22 июня по 21 июля 1936 года в швейцарском городе Монтрё (по имени которого и назван документ), и фактически восстановила суверенитет Турции над проливами, лежащие на пути из Черного моря в Средиземноморье – проливами Босфор и Дарданеллы. При этом, однако, официальная Анкара обязалась неукоснительно соблюдать принципы международного права.

Сама конференция была созвана по инициативе Турции – для пересмотра положений Конвенции о режиме Черноморских проливов, принятой на Лозаннской конференции 1922–1923 годов. Последняя, в свою очередь, была созвана Великобританией, Францией и Италией и имела задачей подготовить мирный договор с Турцией, определения статуса Черноморских проливов и установления режима их использования. Ведущую роль тогда играли страны Антанты, а участие делегации советской России и Болгарии было существенно ограничено. Впрочем, заявив протест, Москва все же отправила делегацию во главе с наркомом иностранных дел Георгием Чичериным. Остальные участники – Великобритания, Франция, Италия, Греция, Румыния, Королевство сербов, хорватов и словенцев (будущая Югославия), Япония, США (только наблюдатель) и Турция.

Советское предложение по проливам предполагало восстановление прав турок на «принадлежащие территорию и водное пространство», закрытие проливов в мирное и военное время «для военных и вооруженных судов, а также военной авиации всех стран, кроме Турции», создание условий для полной свободы торгового мореплавания.

Позиция же государств Антанты заключалась в обеспечении свободного прохода Черноморскими проливами кораблей ВМС всех стран мира в мирное, а также в военное время – в случае нейтралитета Турции. В случае участия последней в войне должен был обеспечиваться свободный проход через проливы боевых и вспомогательных кораблей нейтральных стран. Британская делегация, однако, требовала демилитаризации Черноморских проливов и установления над ними международного контроля.

В конечном итоге конференция завершилась подписанием почти двух десятков документов, в том числе и конвенции о Черноморских проливах (подписана 24 июля 1923 года, а советской делегацией – 1 августа 1923 года), которая предусматривая демилитаризацию зоны проливов, но допускала свободный проход через Босфор и Дарданеллы не только торговых, но и военных судов (с незначительными ограничениями) любой страны мира, что создавало ненормальные условия для черноморских стран. Поэтому Советский Союз в результате все же не ратифицировал эту конвенцию, посчитав ее нарушающей его законные права.

В работе конференции в Монтрё принимали участие 10 стран: СССР, Великобритания, Франция, Турция, Болгария, Румыния, Греция, Югославия, Австралия и Япония. Должна была присутствовать и итальянская делегация, но Рим отказался прислать своих посланцев, поскольку остальные страны-участницы до этого успели поддержать международные санкции против Италии в связи с ее агрессией против Эфиопии.

Конференция 1936 года завершилась подписанием документа о режиме Черноморских проливов, на основе которой Анкара получила право ремилитаризировать их зону.

Конвенция Монтрё сохранила за торговыми судами всех стран свободу прохода через проливы как в мирное, так и в военное время. Однако режим прохода военных кораблей различен в отношении черноморских и нечерноморских государств. При условии предварительного уведомления властей Турции черноморские державы могут проводить через них в мирное время военные корабли любого класса, а нечерноморские страны – только небольшие боевые корабли, плюс существует ограничение по тоннажу (общий тоннаж военных судов нечерноморских государств в Черном море не должен превышать 30 тыс. тонн – с возможностью повышения этого минимума до 45 тыс. тонн в случае увеличения численности ВМС черноморских стран). Ограничены также сроки пребывания боевых кораблей нечерноморских стран в акватории Черного моря – не более 21 суток.

В случае участия Турции в войне или в случае если Анкара посчитает, что ей непосредственно угрожает война, она имеет право разрешать или запрещать проход через проливы любых военных судов. Во время войны, в которой Турция не участвует, проливы должны быть закрыты для прохода военных судов любой воюющей державы.

РЕГИОН УПЛЫВАЕТ ИЗ РУК МОСКВЫ

Как видим, все предельно четко и ясно: если Турция в войне не участвует, то ВМС США, а также присоединившиеся к ним Германия, Испания и Польша не могут бесконечно наращивать численность своей корабельной группировки в Черном море. Однако здесь есть два «но».

Во-первых, американские ВМС имеют богатый опыт обеспечения своего постоянного присутствия даже в самых удаленных районах Мирового океана, а потому для Вашингтона не составит большого труда постоянно держать в Черном море – на ротационной основе – два или три эсминца УРО типа «Арли Берк» или крейсера УРО типа «Тикондерога», которые будут нести на борту от 100 до 200 крылатых ракет «Томагавк», не считая ПКР «Гарпун», ЗУР «Стандарт» и «Си РАМ», ПЛУР ASROC и пр. Российский же флот сегодня не в состоянии направить сколь-нибудь крупный отряд боевых кораблей к берегам не то, что Соединенных Штатов, но даже к побережью тех стран НАТО, которые послали свои корабли в Черное море. Это – слабость, а мир со времен Римской империи привык уважать только сильного.

Во-вторых, черноморские страны – а среди них члены НАТО Турция, Румыния и Болгария – не имеют никаких ограничений по численности и тоннажу своих боевых кораблей. Но только в боевом составе турецких ВМС – самого сильного из вышеуказанных стран-членов Североатлантического альянса – на сегодня находится 14 неатомных подлодок проекта 209/1400 различных модификаций (немецкой постройки, вооружены торпедами и ПКР «Гарпун» с подводным стартом), три фрегата УРО типа «Нокс» (относительно слабое ракетно-артиллерийское вооружение, сравнимое по мощи с российским сторожевиком), восемь фрегатов УРО типа «Оливер Хазард Перри», восемь ФР УРО типа MEKO-200 (8 ПУ ПКР «Гарпун», 16 или 24 ЗУР «Си Спарроу», одна 127-мм универсальная АУ Mk45, 3х4 25-мм АУ «Эрликон – Си Зенит GM-25», 2х3 торпедных аппарата калибра 324 мм Mk32), шесть ФР УРО французской постройки типа А69 (8 ПУ ПКР «Экзосет», одна 100-мм универсальная АУ, две 20-мм АУ «Эрликон», четыре 533-мм ТА), а также 22 ракетных катера различных типов, более 40 десантных корабля, более 20 минно-тральных кораблей, 16 сторожевых катеров и еще более 100 патрульных катеров в составе Береговой охраны. Добавьте сюда более 3000 морских пехотинцев, а также силы и средства ВВС и СВ Турции, и ситуация станет понятной: в случае противостояния с ОВМС НАТО российский Черноморский флот оказывается в весьма невыгодном положении.

При этом особо следует отметить, что, руководствуясь положением конвенции Монтрё, Анкара, если она «посчитает, что ей непосредственно угрожает война», имеет полное законное право ограничить или полностью запретить проход через проливы любых военных судов (!). В этом случае Россия лишается – причем на вполне законных положениях международного права – возможности усилить группировку своего флота на Черном море за счет переброски дополнительных кораблей с Северного, Балтийского или Тихоокеанского флота. Остается лишь возможность перевода кораблей по внутренним водным путям – но эсминцы, да и сторожевики в полном грузу там не «протащишь». Вот где кроется главная опасность силового противостояния с силами стран НАТО на Черном море. К тому же натовцы могут также перебросить на Черное море дополнительные корабли по внутренним водным путям европейских стран-членов альянса.

В этой ситуации Москве останется только разве что угрожать либо своей стратегической авиацией – не особо и многочисленной, либо «ядерной дубинкой» – но это уже третья мировая война! На это ни одна из сторон, скорее всего, не решится пойти.

Налицо – явная слабость Черноморского флота ВМФ РФ и группировки сил и средств российских Вооруженных сил в этом регионе вообще. По большому счету, мы продолжаем терять свои позиции в Черноморском бассейне. И военно-политическому руководству России, как представляется, следовало бы срочно обратить на это внимание.