Игорь Игнатченко
Саркози уже ступил на землю Ливии – пока виртуально.
Фото Reuters
Активное участие Франции в военной операции на территории Ливии позволяет задуматься о содержании внешней политики, проводимой французским правительством в годы президентства Николя Саркози. В мае 2007 года, когда Саркози впервые вошел в Елисейский дворец в качестве президента Французской Республики, многим экспертам и политическим обозревателям как в России, так и во Франции казалось, что предвыборная риторика Саркози не будет иметь ничего общего с его будущей деятельностью на посту главы государства. Внешняя политика Франции, считали некоторые политологи, в целом останется прежней, и никаких кардинальных изменений не произойдет. С тех пор прошло четыре года. И стало ясно: все оказалось гораздо хуже, чем можно было предвидеть.
ПОКОРИТЕЛЬ АМЕРИКАНСКИХ СЕРДЕЦ
Вскоре после своего избрания Николя Саркози отправился с официальным визитом в Соединенные Штаты Америки. В ноябре 2007 года в Вашингтоне им были озвучены внешнеполитические приоритеты Франции. Во время ужина в Белом доме расчувствовавшийся французский президент в доверительной беседе сообщил Джорджу Бушу-младшему: «Я приехал в Вашингтон с очень простой целью: я хочу снова завоевать сердце Америки. Я приехал, чтобы сказать только одно: Франция и Соединенные Штаты – это друзья и союзники навсегда».
Официальные заявления Саркози, сделанные в ходе той поездки, в действительности означали кардинальную смену внешнеполитического курса Франции. Новые атлантические (проамериканские) приоритеты Парижа ознаменовали собой полный разрыв с традиционной «голлистской» политикой предыдущего президента Жака Ширака, поддерживавшего тесный альянс между Парижем, Берлином и Москвой. Вместо треугольника Франция–Германия–Россия Саркози инициировал формирование новой геополитической конфигурации Париж–Вашингтон–Лондон.
В январе 2008 года президент Франции выступил с инициативой создания англо-французского военного союза, аргументировав свое предложение наличием у двух европейских стран запасов ядерного оружия. «Двум демократическим странам следует выступать одним голосом, дополнять друг друга, совместно организовывать свои усилия в военной сфере», – отметил французский лидер во время заседания Национального совета правящей партии «Союз за народное движение».
Но все же главным направлением внешнеполитического курса Саркози всегда оставалось североамериканское. В первый же год своего правления Саркози попытался перевернуть «иракскую страницу» в американо-французских отношениях. Он делал это так ревностно, что американское издание New York Sun даже назвало французского президента «американцем в Париже». Тому были веские основания. Когда госсекретарь США Кондолиза Райс прибыла в Париж в июле 2007 года, первым вопросом главы французского МИД Бернара Кушнера было: «Что мы можем сделать для вас в Ираке?» Для Франции эпохи Ширака подобное заявление было бы немыслимым. Особенно если учесть, что министр иностранных дел Франции Доминик де Вильпен, неслыханное дело, публично угрожал наложить вето в Совбезе ООН на американские инициативы по вводу войск в Ирак в 2003 году.
Постоянные признания Саркози в любви к Америке и всему американскому были своевременно поняты в Вашингтоне. Не случайно, что официальный представитель Белого дома Тони Сноу летом 2007 года заявил: «Похоже, наступает новая эра в отношениях с французами». Ожидания американского руководства вскоре подтвердились. Саркози-американец, как называют своего президента сами французы, в марте 2008 года выступил с сенсационным предложением о возвращении в военные структуры НАТО.
«Это в интересах Франции и всей Европы», – подчеркнул он, заставив перевернуться в гробу генерала Шарля де Голля, который в 1966 году вывел Францию из военных структур НАТО. Тогда Франция, продолжая принимать участие в работе политических структур альянса, например в Совете НАТО, вышла из Комитета военного планирования и Группы ядерного планирования. Теперь Саркози возвращает Францию и в эти структуры, но особо подчеркивает, что ядерные силы Франции сохранят свою самостоятельность, а французские войска не будут подчиняться Объединенному командованию в мирное время. Про военное время Саркози старается ничего не говорить, но при активной политике НАТО оно может и настать. Между тем Франция обладает ядерным потенциалом и достаточно сильной армией.
ПРОБНЫЙ КАМЕНЬ ПОЛЕТЕЛ В СТОРОНУ РОССИИ
Решение французского президента о возвращении Франции в военные структуры Североатлантического альянса вызвало бурную реакцию в самой Франции. Многие политические лидеры этой страны скептически отнеслись к подобной инициативе французского президента. Бывший министр обороны Франции сенатор-социалист Жан-Пьер Шевенман подчеркнул, что решение Николя Саркози «крайне опасно для безопасности Франции». «Мы не должны дать втянуть себя в чуждые для нас войны», – особо акцентировал внимание Шевенман.
На страницах французской газеты Monde министр иностранных дел Франции (1997–2002 годы) Юбер Ведрин так прокомментировал это решение нынешнего французского президента, в одночасье перечеркнувшего весь внешнеполитический курс послевоенной Франции: «все наследники де Голля, и правые, и левые, уважали его решение, всегда остававшееся пробным камнем внешней политики и обороны Франции».
Кандидат в президенты Франции на последних выборах в 2007 году и председатель партии «Союз за Французскую демократию» Франсуа Байру заявил, что решение Саркози – не победа, а напротив, самое настоящее поражение французского руководства. Байру убежден, что для принятия подобного решения недостаточно только воли президента страны, нужно проведение общенационального референдума. Но никакого референдума во Франции не было, и можно считать, что возвращение в военные структуры НАТО – это личный выбор Николя Саркози, а не всей Франции.
Главным условием Елисейского дворца на переговорах по возвращению в военные структуры Североатлантического альянса было назначение французского представителя на один из двух ключевых военных постов этого военно-политического блока, а именно на должность начальника Стратегического командования ОВС НАТО по трансформации, штаб-квартира которого расположена в Норфолке (американский штат Вирджиния). По информации французской прессы, такая договоренность была достигнута между США и Францией. Кроме этого поста французским генералам предоставили еще и руководство постоянным Объединенным Штабом ОВС НАТО в Лиссабоне.
Интересно, что предыдущий президент Франции Жак Ширак уже пытался вернуться в военные структуры НАТО в 1997 году. Однако тогда американский президент Билл Клинтон не пошел навстречу своему французскому коллеге, настаивавшему на предоставлении Франции командования Южным крылом Североатлантического альянса со штаб-квартирой в итальянском Неаполе. До известного решения Шарля де Голля в 1966 году этот пост всегда принадлежал французам.
Возвращение в военные структуры НАТО совпало по времени с выработкой новой Военной доктрины Франции, принятой в июне 2008 года. На этапе, когда Доктрина только разрабатывалась, журналу Figaro Magazine удалось ознакомиться с проектом этого важного документа, который должен был определить развитие французских Вооруженных сил до 2023 года, сменив якобы устаревшую шираковскую Доктрину 1994 года.
В «Белой книге» по обороне и национальной безопасности – такое официальное название было дано этому программному документу, разработанному специальной комиссией военных экспертов, перечислялось 12 сценариев, при которых могли быть использованы Вооруженные силы Франции. И что особенно важно, наряду с «атакой террористов», «ракетной угрозой» и «миротворческими операциями» в сценарии под № 9 обозначалось применение Вооруженных сил Франции в случае «угрозы со стороны России кому-либо из ее соседей». Проект предусматривал возможность ведения боевых действий французской армией на территории бывших советских республик или даже самой России, которая определялась не иначе как «потенциальный противник».
Можно только удивляться, почему в этом документе не нашлось места ни Северной Корее, ни Ирану с их ядерными программами. Масла в огонь в начале 2008 года еще подлило и выступление представителя правящей партии «Союз за народное движение» влиятельного политика Пьера Лелуша, который публично назвал Россию «главной угрозой, исходящей с европейской территории, в связи с ее устремлениями на Южном Кавказе». Из окончательной редакции этого программного документа, если верить французским СМИ, пункт о «русской угрозе» был исключен. Но совершенно ясно, что постоянно подогреваемый на Западе миф о «русской экспансии» прочно засел в умах многих французских политиков.
Грузино-осетинский конфликт в августе 2008 года удачно вписался в мышление этих «ястребов». В те дни французские журналисты вовсю трубили о «жесткой и несоразмерной ответной реакции российских войск, вытеснивших маленькую грузинскую армию из Южной Осетии и выдворивших ее из Абхазии... и захвативших часть грузинской территории». Саркози, метавшийся между Москвой и Тбилиси, стремился предстать в роли миротворца. Он постоянно твердил о «непропорциональном применении силы», отказываясь уточнить, что он имеет в виду и что конкретно следовало делать России в тех условиях.
Думает ли теперь Саркози о «непропорциональном применении силы», когда французская авиация сбрасывает бомбы и выпускает ракеты по беззащитному мирному населению Ливии? «Русские должны уйти из Грузии», – как заклинание повторял Саркози в августе 2008 года. Возможно, и для французских военных настало время прекратить военную операцию против независимой и суверенной Ливии и не поддерживать сепаратистов в этой стране?
ПОВОД ДЛЯ ГУМАНИТАРНОГО ВМЕШАТЕЛЬСТВА
Николя Саркози оказался верным продолжателем идей своего прежнего министра иностранных дел Бернара Кушнера, развившего концепцию «гуманитарного вмешательства», которая определялась им как «любой вид иностранного вторжения на территорию государства с использованием силы во имя человечества с целью защиты основных прав граждан данной страны или иностранных граждан, когда режим этой страны не желает или не может сделать это сам». Результаты реализации этой Доктрины можно отчетливо увидеть на примере Ливии и Кот-д’Ивуара. На фоне быстроразвивающихся событий в Ливии недавние события на Берегу Слоновой Кости отошли на второй план и стали понемногу забываться.
Между тем в начале апреля 2011 года в Абиджане дворец президента Лорана Гбагбо был обстрелян из вертолетов французскими военными и военными ООН с одобрения Николя Саркози и личной санкции Генерального секретаря ООН Пан Ги Муна. Африканский президент не желал покидать свой пост, считая, что прошедшие в 2010 году президентские выборы в его стране имели многочисленные нарушения. Но в Вашингтоне и Париже уже приняли решение: Гбагбо должен уйти и уступить власть своему оппоненту Алассану Уаттаре, которого западные страны признали новым законным президентом. Похоже, поддержка западными державами сепаратистов в Африке и на Ближнем Востоке становится новым трендом 2011 года.
Нынешняя ситуация в Ливии причудливо напоминает события полувековой давности. Осенью 1956 года Египет объявил о национализации расположенного на ее территории Суэцкого канала. В ответ на действия президента Египта Гамаля Насера Франция вместе с Англией и поддержавшим их Израилем напала на Египет. 3 ноября 1956 года англо-французские войска подвергли бомбардировке главные города Египта и заняли город Порт-Саид, расположенный у входа в Суэцкий канал. Тогда благодаря совместным усилиям Советского Союза и Соединенных Штатов Америки Франция, Англия и Израиль вывели свои войска с территории Египта. Теперь Соединенные Штаты Америки встали на сторону Франции и Англии, свободно трактующих резолюции Совета Безопасности ООН или даже действующих без санкций Совбеза, как это недавно произошло в Кот-д’Ивуаре.
Если раньше Франция настойчиво искала пути мирного разрешения конфликтов, то в последнее время она все чаще прибегает к военной силе. Такая позиция Парижа, когда право сильного подменяет собой международное право, вызывает неподдельную тревогу и обеспокоенность. Грохот взрывающихся бомб и автоматные очереди пришли на смену дипломатии и переговорному процессу. В такой обстановке остается только один вопрос: к чьим берегам в следующий раз приплывут французский авианосец и вертолетоносцы «Мистрали»?
Недавно в Берлине на совместной пресс-конференции с президентом Франции канцлер Германии Ангела Меркель сообщила, что их страны будут настаивать на принятии резолюции по Сирии. Неприкрытая агрессия западных держав в Африке заставляет задуматься над проблемами национальной безопасности России. Но помогут ли в этом деле французские «Мистрали»?
Дарья Гармоненко