Александр Храмчихин
Вооружение азербайджанской армии уже не назовешь скопищем старого хлама. Фото с официального сайта президента Азербайджана
Список весьма внушительный. Особенно впечатляет такой эксклюзив, как ТОС-1А. Впрочем, Т-90С, «Смерч», Ми-35П тоже очень существенно усилят ударный потенциал азербайджанской армии. Вдвойне впечатляет данный список потому, что оружие приобретено не для парадов и учений, а для войны. Противником Азербайджана в этой войне будет Армения. Возобновление войны за Нагорный Карабах абсолютно неизбежно, поскольку эта непризнанная республика никогда и ни в какой форме добровольно не вернется в состав Азербайджана, который, в свою очередь, не будет вечно терпеть нынешнее положение. Именно потому Баку и ведет массовые закупки вооружений по всему миру, а также разворачивает собственное производство. Вопрос не в том, начнет ли эта страна войну за возвращение НКР в свой состав, а в том, когда это произойдет.
ПРИБЫЛЬ ПРЕВЫШЕ ВСЕГО
Раньше основным поставщиком вооружений в Азербайджан была Украина. У нее Баку приобрел суммарно 200 танков, более 150 БМП и БТР, до 300 артсистем (в том числе 12 РСЗО «Смерч»), 16 истребителей МиГ-29, 12 ударных вертолетов Ми-24. Однако абсолютно вся эта техника была поставлена из наличия ВС Украины, то есть была изготовлена еще в СССР. С определенного момента подобная техника перестала представлять для Азербайджана интерес, поскольку не обеспечивала качественного превосходства над Арменией. Поставлять же новую технику Киев просто не способен. В Таиланде, видимо, до сих пор верят, что получат полсотни уже оплаченных украинских танков «Оплот». Но Азербайджан к Украине географически и, главное, ментально гораздо ближе. Поэтому в Баку уже понимают, что «Оплот», может быть, очень хороший танк, но организовать его серийное производство Украина не способна (точнее, способна, но такими низкими темпами, что это теряет смысл). А новые украинские БТР-3 Азербайджан даже сгоряча купил, но, получив 3 единицы, одумался и закупки прекратил.
Зато у «Уралвагонзавода» нет проблем с серийным производством Т-90С. Темпы хоть и не советские, но вполне приемлемые. И «Смерч» лучше получить новый с «Мотовилихинских заводов», чем 25-летний с украинских складов. Вот Азербайджан и сделал выбор.
Этой истории можно было бы только порадоваться, если бы не один небольшой нюанс: Армения – член ОДКБ, то есть мы с ней связаны обязательствами по взаимной обороне. С Азербайджаном мы не связаны ничем.
В связи с этим представим себе, что Белоруссия или Казахстан вдруг начали массовые поставки вооружений в Грузию. Интересно, какова была бы реакция Москвы по поводу подобного поведения союзников по ОДКБ? Есть подозрения, что дело не ограничилось бы внезапными «прозрениями» главного санитарного врача по поводу качества белорусских или казахстанских продуктов и не менее внезапными ремонтами нефте- и газопроводов. Но это ведь им нельзя, а нам-то можно.
Более того, нам, получается, можно подставлять под удар даже собственных военнослужащих со 102-й военной базы ВС РФ, дислоцированной в Армении. Она ведь и олицетворяет на практике военный союз Москвы и Еревана. Соответственно эта база должна будет в первую очередь вступить в бой за Армению. Теоретически может получиться так, что нашим солдатам и офицерам придется встретиться в бою с нашим же новейшим оружием. Не советским, а именно российским.
При этом усматривать в столь массированных поставках техники Азербайджану при полном отсутствии таковых в Армению какое-то принципиальное изменение геополитических установок Москвы не следует, о чем свидетельствует история с Габалинской РЛС. Баку захотел за ее аренду слишком много. Москва, если бы посчитала необходимым иметь Азербайджан своим новым союзником, могла бы и согласиться. Но она поступила очень правильно – оставила Азербайджан с совершенно ему самому не нужной РЛС, но без денег вообще. Интересно, что в этой стране до сих пор не до конца осознали случившееся и до сих пор верят, что Россия передумает. Хотя оборудование с РЛС уже вывезено, и она сейчас представляет собой лишь архитектурное сооружение.
Поэтому искать геополитическую подоплеку в действиях Москвы не нужно. Подоплека чисто коммерческая. Мы не захотели переплачивать Азербайджану за старую РЛС, зато захотели получить с него много денег за новое оружие. А вот у Армении денег на новую технику просто нет.
Кстати, нечто очень похожее случилось недавно в отношении Сирии: мы перестали поставлять ей новую технику по уже существующим контрактам. При этом прочие действия Москвы свидетельствуют о том, что ни о какой «сдаче» Сирии Западу и арабским монархиям речь не идет. Версия о том, что мы не уверены в победе Асада и не хотим, чтобы новейшее оружие попало не в те руки, конечно, имеет право на существование. Но скорее всего правильной является официальная версия: Сирия прекратила платежи (что неудивительно в ее положении). Ну и Россия прекратила поставки. Nothing personal, only business.
Торговля оружием – вещь по определению несколько аморальная. Но занимаются ею все, кто на это способен, включая самых главных мировых моралистов (как правило, именно они продают оружия больше всего). Более того, способность экспортировать вооружения заметно повышает статус государства на мировой арене. Тем не менее нельзя не понимать, что оружие предназначено для уничтожения людей, поэтому нельзя считать его обычным товаром. Это товар очень даже политический.
ДВЕ УДОБНЫЕ ПОЗИЦИИ
Впрочем, многие страны считают, что оружие – это таки обычный товар, который можно продавать всем, кто не находится под официальными санкциями. И получать деньги. Однако если страна входит в военно-политические союзы (тем более – если является их фактическим лидером) и претендует на наличие сферы влияния за пределами собственной территории, она должна осознавать, что отчасти утрачивает свободу в торговле оружием. В частности, желательно не поставлять оружие противникам своих союзников. А союзникам, наоборот, предоставлять льготы и преференции. Сфера влияния – это предмет роскоши, за который надо платить. А отношения союза порождают обязательства, как юридические, так и моральные.
Первую из этих двух позиций можно условно назвать «китайской», поскольку ее главным олицетворением является именно Китай. Он традиционно продает оружие всем, кто купит. В частности – прямым противникам. Например, Ирану и Ираку во время войны между ними в 1980–1988 годах. Кстати, Пекин уже продал Армении РСЗО WM-80, а сейчас ведет переговоры с Азербайджаном о продаже ему истребителей JF-17. Китай всегда зарабатывал на этом деньги, а на сферу влияния не очень претендовал. В последнее время эта сфера у него де-факто появилась, она охватывает, в частности, практически всю Африку. Пекин видит в ней поставщика дешевого сырья и потребителя китайского ширпотреба, включая оружие. Его устраивает любой режим в любой африканской стране, лишь бы он обеспечивал поставки сырья. В этом смысле союзниками Китая являются все, хотя юридически такие союзы Пекин ни с кем не оформляет. Потому и оружие продает тоже всем. Если союзники начинают применять его друг против друга, то это их проблемы, а не китайские. Здесь чистая коммерция, сильно замешанная на коррупции.
«Китайской» позиции в точности следует Украина, тем более что этой стране наличие сферы влияния совершенно точно не грозит. Поэтому она продает оружие всем, кто купит, в том числе обеим воюющим сторонам одной войны (Эфиопии и Эритрее, Судану и Южному Судану).
Вторую позицию можно условно назвать «американской». США платят за сферу влияния, причем часто – весьма дорого. В частности, стараются блюсти интересы важнейших союзников. Например, поставки оружия в Египет начались только после того, как тот заключил мирный договор с Израилем. Если вдруг сцепились два американских союзника, Вашингтон не будет помогать одновременно обоим, он сделает выбор (как, например, в пользу Великобритании во время фолклендской войны 1982 года).
СССР в свое время однозначно придерживался «американской» позиции, он очень дорого платил за наличие сферы влияния. И выбор между двумя союзниками ему тоже приходилось делать. Так, в 1977 году Москва сделала выбор в пользу Эфиопии в ходе ее войны с Сомали. Насколько этот выбор был правильным, сейчас совершенно бессмысленно обсуждать, тем более что нет внятных критериев этой «правильности». Факт в том, что у страны было такое понятие, как «союзнические обязательства».
На самом деле, не из чего не следует, что «китайская» позиция – «плохая» и «аморальная», а «американская» – «хорошая» и «моральная». Про мораль, как было сказано выше, применительно к данной сфере говорить можно лишь с большой осторожностью. И, главное, можно ведь спросить: почему мы должны прямо или косвенно платить за армян и сирийцев, когда у нас самих полно социальных проблем, да и ВПК, безусловно, очень нуждается в деньгах? Почему мы должны повторять опыт СССР, который, отчасти, надорвался именно на содержании глобальной сферы влияния? Не лучше ли просто получать хорошие деньги за оружие, если оно пользуется спросом? И все эти вопросы абсолютно правомерны. Подавляющему большинству граждан России в каждодневном плане сфера влияния в виде Сирии или Армении не дает совершенно ничего. А то, что, например, сирийские солдаты и офицеры, тысячами уничтожая исламских боевиков, тем самым, возможно, спасают жизни десяткам тысяч россиян, никого у нас всерьез не волнует.
Соответственно какую из позиций выбрать России, «китайскую» или «американскую», – вопрос абсолютно открытый. Надо понимать лишь то, что эти позиции несовместимы. Надо выбрать что-то одно. А вот Москва, похоже, пытается совмещать. Тем самым она автоматически выбирает «китайскую» позицию. Просто потому, что все союзники Москвы очень скоро утратят любые иллюзии по ее поводу. И останется у нас союзников, как и положено, два – армия и флот.
Дарья Гармоненко 
Екатерина Трифонова 
