Владимир Евсеев
Пакистанский спецназ отрабатывает приемы захвата террористов. Фото Reuters
О поддержке антитеррористической операции, названной «Несокрушимая свобода», заявили 70 государств, более 40 из которых выразили готовность принять в ней участие. Россия в ответ на призыв борьбы с международным терроризмом согласилась с временным размещением американских военных баз в стратегически важном для ее национальных интересов регионе Центральной Азии.
В результате непродолжительной военной операции режим талибов в начале декабря 2001 года был свергнут. Это создавало хорошие условия для ограничения их влияния не только в Афганистане, но и соседнем Пакистане, где афганские боевики нашли убежище в пограничных районах, создавая новые базы и лагеря.
Казалось бы, что война с террором уже близка к своему завершению. Но президенту Бушу-младшему не хватило политической мудрости. Вместо продолжения борьбы в Афганистане он переключился на Ирак, а попутно решил реформировать весь Ближний и Средний Восток. Началась цепочка бесконечных войн, в которых не было победителей. В силу ряда причин «Аль-Каида» и афиллированые с ней исламистские организации окрепли и стали контролировать значительные территории Афганистана, Ирака, Ливии, Йемена и Сирии. По сути, американцы сами взрастили их крайне непродуманной политикой вмешательства во внутренние дела других государств. Не стал исключением и Пакистан, на примере которого рассмотрим некоторые особенности борьбы с международным терроризмом.
БОРЬБА С ТЕРРОРОМ В ПАКИСТАНЕ
Военная операция американского и британского спецназа в сентябре-октябре 2001 года в Кабуле, Кандагаре, Герате, Мазар-и Шарифе, Джалалабаде и Баграме «вытолкнула» афганских талибов в южные провинции страны, а также пограничные земли соседнего Пакистана. Так, уже в конце декабря 2001 года около 500 боевиков движения «Аль-Каида», бежавших из Афганистана, были замечены близ пакистанского города Пешавар. Исламабад оказался «втянут» в орбиту антитеррористической кампании. В частности, Пакистан предоставил логистическое плечо для транспортировки грузов НАТО из своего южного порта Карачи вверх на север в «зажатый» сушей Афганистан.
В ХХ веке борьба с сепаратизмом предоставила пакистанской армии богатый опыт в отношении собственных радикалов. А в нынешнее время она приобрела особую остроту в связи с «передислокацией» афганских талибов на Территорию племен федерального управления (ТПФУ). Это административный район на северо-западе Пакистана, расположенный вдоль пакистано-афганской границы, объединяющий семь политических агентств (Баджаур, Куррам, Моманд, Оракзай, Хайбер, Северный Вазиристан и Южный Вазиристан); его часто называют зоной пуштунских племен. Он входит в состав провинции Хайбер-Пахтунхва, но административно подчиняется федеральному центру, а управляется политическими агентами на местах.
Борьбу афганских талибов против «неверных» поддержали пакистанские пуштуны зоны племен. Первоначально в Южном Вазиристане, в дальнейшем в других агентствах формировались отряды с целью оказания вооруженной помощи братьям-пуштунам южных провинций Афганистана против оккупационных войск НАТО. Пентагон и Брюссель требовали от Исламабада прекратить трансграничные переходы боевиков. Именно в тот период Исламабад впервые ввел в ТПФУ части федеральной армии, нарушив, таким образом, достигнутые в 1948 году с пуштунами договоренности. Это привело к вооруженному противостоянию. Понимая всю опасность лозунгов пуштунского национализма и сепаратизма, президент Первез Мушараф лавировал: в экономическом плане он предоставил финансовую помощь местным пуштунам, инициировал ряд экономических проектов; в военно-политическом – добивался договоренностей о прекращении военных действий, которые обе стороны постоянно нарушали.
Возможно, именно тогда в Исламабаде совершили серьезную ошибку, когда подписали с Вашингтоном секретное соглашение, позволявшее подразделениям американского спецназа вести поиски и осуществлять преследование представителей «Аль-Каиды» на территории Пакистана. Указанное соглашение предусматривало не только ведение против боевиков наземных действий, но и использование летательных аппаратов. Последние в виде ударных беспилотных летательных аппаратов (БПЛА) создали для пакистанских властей национальную проблему. Причина этого состояла в том, что действия американских БПЛА с Исламабадом, как правило, не согласовывались. При этом их удары периодически приводили к многочисленным жертвам среди местного населения. Так, по западным данным, только с июня 2004 года по сентябрь 2012-го в Пакистане в результате атак БПЛА были убиты 3325 человек, в том числе 881 мирный житель, включая 176 детей. Такая деятельность негативно влияла на отношения США и Пакистана даже в условиях острой зависимости Исламабада от американской военной и экономической помощи.
В последние годы пакистано-американские отношения переживали взлеты и падения. На пике отношений в 2010 году было подписано американо-пакистанское Стратегическое соглашение, которое включало сферы деятельности: от вопросов безопасности до широкого экономического сотрудничества при мощной финансовой поддержке. В частности, Вашингтон обещал перечислять Исламабаду ежегодно в течение пяти лет по 1,5 млрд долл. на цели экономического развития. Но в дальнейшем, по мнению американской стороны, пакистанская составляющая антитеррористической кампании в регионе дала сбой, и события стали разворачиваться по иному сценарию.
НЕПРОСТЫЕ ПАКИСТАНО-
АМЕРИКАНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ
В начале мая 2011 года подразделение специального назначения DEVGRU вооруженных сил США провело в пакистанском городе Абботтабад успешную операцию «Копье Нептуна» по ликвидации Усамы бен Ладена, лидера террористической организации «Аль-Каида». Это событие с одобрением было воспринято в США и среди их союзников. Однако в Пакистане многие осудили собственное военное руководство, которое не воспрепятствовало проведению указанной операции.
26 ноября того же года американская авиация уничтожила пограничный блокпост пакистанской армии в местечке Салала на пакистано-афганской границе, что привело к ранению 15 и гибели 24 (позднее стали говорить о 27 погибших) военнослужащих. В стране прокатилась волна антиамериканских демонстраций. Как следствие, военное и политическое руководство страны приняло решение о приостановке транзита грузов для союзной группировки войск в Афганистане.
В декабре 2011 года мировые СМИ развернули кампанию по дискредитации руководства Пакистана. При этом общественности старались внушить, что национальная армия готовится захватить власть в Исламабаде. В качестве ответной меры Пакистан приступил к разработке Основополагающих принципов пересмотра условий взаимодействия с США (НАТО) и в целом внешней политики, которые были одобрены 12 апреля 2012 года кабинетом министров центрального правительства. Министерство иностранных дел страны заявило, что «правительство будет соблюдать рекомендации парламента согласно букве и духу в вопросе восстановления отношений с Вашингтоном». В качестве одного из условий для этого Исламабад потребовал прекратить удары американских БПЛА по пакистанской территории, что рассматривалось как «нарушение суверенитета и территориальной целостности страны». Американцы это решительно отвергли, так как считали (и считают до сих пор), что БПЛА «являются неотъемлемой частью их борьбы с терроризмом».
Стремясь оказать давление на Исламабад, США разыгрывали и сепаратистскую карту. Зимой 2011–2012 годов между Вашингтоном и Исламабадом возникло новое обострение двусторонних отношений. Тогда в пакистанской провинции Белуджистан прошли антиправительственные выступления с требованием предоставления автономии местным белуджам. В них приняло участие незначительное количество населения. Тем не менее в начале февраля 2012 года в подкомитет по надзору и расследованиям комитета по международным делам Палаты представителей США прошли слушания по вопросу пакистанских белуджей, а 17 февраля 2012 года в Конгресс США был внесен проект резолюции, призывавшей признать права этнических белуджей Пакистана на самоопределение. В Исламабаде это восприняли как вмешательство во внутренние дела. В результате американскому послу был в жесткой форме выражен протест.
Пакистан не остался в долгу. Несмотря на заверения о возобновлении транзита грузов НАТО накануне юбилейного саммита в Чикаго в мае 2012 года, Исламабад открыл шлагбаум только для нескольких грузовиков с поставками для дипломатических миссий в Афганистане. А остальные ожидали своей очереди на погранпереходах в течение восьми месяцев. В ответ Вашингтон заморозил одобренную Конгрессом еще в 2010 году финансовую помощь Исламабаду. Однако в Пакистане продолжали осуществляться американские гуманитарные и образовательные проекты (с 2009 года отремонтировано более 600 школ, предоставлены стипендии 12 тыс. студентов).
В глазах США Пакистан представляется «нестабильным» союзником, в то время как Пакистан считает требования США необоснованно завышенными. Взаимных претензий сторон более чем достаточно: замедление Вашингтоном реализации ряда энергетических проектов, его угрозы о введении экономических санкций в связи с обращением Исламабада к Тегерану о предоставлении иранских инвестиций и строительстве газопровода на территории Пакистана.
Как следствие, между рассматриваемыми странами сохраняется взаимная подозрительность, обусловленная в том числе все большим сближением Вашингтона и Дели. В этих условиях Запад продолжает обвинять Пакистан в низком уровне борьбы с международным терроризмом, поддержке афганских талибов и пакистанских повстанцев. Одним из острых вопросов в отношениях между ними остается использование БПЛА.
 |
| Остановить терроризм удается только на плакатах. Фото Reuters |
В ПОИСКЕ ВНУТРИПАКИСТАНСКОГО ДИАЛОГА
Начиная с 2012 года в Пакистане широко обсуждается тема о целесообразности диалога с запрещенной организацией боевиков «Движение Талибан Пакистана» (ДТП). Несмотря на стремление к диалогу, ДТП в качестве одного из предварительных условий потребовало от федеральных властей немедленно прекратить авиаудары по территории зоны пуштунских племен, пограничных с Афганистаном.
Придя к власти в мае 2013 года в результате победы на всеобщих парламентских выборах, премьер-министр Мухаммад Наваз Шариф поддержал курс на диалог с боевиками, заявив о необходимости их разоружения и признания ими конституции страны.
В сентябре 2013 года в Исламабаде прошла Всепартийная конференция с одним пунктом в повестке дня: о целесообразности проведения диалога с повстанцами ради достижения мира в стране. Предварительные условия ДТП (отмена Конституции Пакистана, введение норм шариата, вывод пакистанской армии из районов ТПФУ) даже на этапе инициации диалога были неприемлемы для федеральных властей. Однако один из пунктов требований обеих сторон совпадал – прекращение ударов БПЛА.
Запад рассчитывал, что премьер-министр Наваз Шариф продолжит борьбу с террором исключительно силовыми методами под руководством США и их союзников. Вместо этого в итоговой резолюции Всепартийной конференции было отмечено, что в ходе войны с международным терроризмом погибли тысячи военнослужащих и местных жителей, а в результате незаконных атак БПЛА и ракетно-бомбовых ударов стран – членов НАТО был нанесен значительный ущерб объектам социально-экономической инфраструктуры Пакистана.
Запад был обязан поддержать инициативу диалога пакистанского руководства с целью хотя бы стабилизации ситуации в Афганистане. В этом отношении показательна статья Роба Крилли «Только в Пакистане движение «Талибан» могут рассматривать как полноправного участника переговоров», опубликованная 10 сентября 2013 года в британской газете Daily Telegraph. По этому вопросу хотелось бы заметить следующее.
Во-первых, удивляет само заглавие этой статьи. Американцы уже не первый год пытаются договориться с так называемым умеренным крылом движения «Талибан» с целью разрешения афганской проблемы. И это не вызывает никаких возражений на Западе. Почему же этого не дают сделать Исламабаду? Неужели пакистанские талибы настолько радикальнее афганских, что с ними нельзя вести переговоры? А может быть, США и их союзники не заинтересованы в стабильном Пакистане, который начнет проводить независимую внешнюю политику? По-видимому, последнее предположение имеет под собой серьезные основания.
Во-вторых, успешная борьба с терроризмом и укрепление внутренней безопасности способствуют развитию национальной экономики и привлечению иностранных инвестиций.
В-третьих, любые совместные действия против международного терроризма требуют высокого уровня взаимного доверия. Его отсутствие нельзя заменить никакими современными техническими средствами, особенно при действии ударных систем на территории чужого государства. В таких условиях всегда будут иметь место ошибочные ракетно-бомбовые удары по пакистанским военнослужащим и мирному населению, что только усугубит существующие проблемы. В любом случае использование американского высокоточного оружия на пакистанской территории должно согласовываться с Исламабадом. В противном случае такие действия, в соответствии с существующей международной практикой, являются незаконными.
В-четвертых, автор указанной статьи не принял во внимание тот факт, что подавляющая часть правящей элиты Пакистана разделяет взгляды премьер-министра Наваз Шарифа по рассматриваемой проблеме и призывает правительство страны начать диалог с Движением Талибан Пакистана.
В-пятых, проблемы Пакистана должны решаться только руководством этой страны, которое обладает достаточной политической волей и настойчивостью в борьбе с террором.
Кульминацией недальновидной политики Запала в отношении Пакистана стало то, что 1 ноября 2013 года в результате удара американских БПЛА в пограничном с Афганистаном пакистанском Северном Вазиристане был убит лидер Движения Талибан Пакистана Хакимулла Масуд. Он был в числе наиболее разыскиваемых со стороны США террористов. За его голову было объявлено вознаграждение в сумме 5 млн долл. Пентагон подозревал Хакимулла Масуда в нападении на базы НАТО в Афганистане, взрыве автомобиля в Нью-Йорке на Таймс-Сквер и терактах против американцев в Пакистане. Однако зачем это было делать на следующий день после заявления премьер-министра Пакистана Наваза Шарифа о начале мирных переговоров с талибами? В результате еще не начавшийся мирный диалог был сорван. Несомненно, что такая политика США негативно повлияет на ситуацию как в Пакистане, так и соседнем Афганистане.
БЛИЖАЙШИЕ ПЕРСПЕКТИВЫ
Следует заметить, что Хакимулла Масуд был третьим по счету лидером Движения Талибан Пакистана с момента его формирования в 2002 году. Основателем и первым командиром отряда боевиков был Нек Мухаммад из племени масуд Южного Вазиристана. После гибели в 2004 году его сменил соплеменник – Бейтулла Масуд, который в августе 2009 года также был ликвидирован американским БПЛА. В результате ударов беспилотников погибли и другие полевые командиры, как, например, в 2013 году – мулла Назир и Валиур Рехман.
Хакимулла Масуд имел значительное влияние среди пакистанских талибов. Он командовал операциями по подрыву конвоев с грузами для миссии Международных сил содействия безопасности в Афганистане, а также возглавлял группировки талибов в агентствах Хайбер, Куррам и Оракзай. Более того, он сумел объединить разбросанные по обширной территории группировки повстанцев в организованное движение с единым управлением. В 2013 году Масуд контролировал более 30 отрядов боевиков, действующих в северо-западных районах страны.
Гибель Хакимулла Масуда сразу повлекла за собой процедуру избрания нового руководства Движения Талибан Пакистана. Эмиром центральной Шуры до назначения нового лидера движения был единогласно одобрен Aсматулла Шахин Бхитани из пограничного с Афганистаном района Танк. Руководителем боевой организации был назначен Хафиз Саид Хан – лидер ДТП в агентстве Оракзай. Под его началом были организованы многочисленные нападения на объекты пакистанской армии и гражданские центры в крупных городах страны, в том числе консульства США в Пешаваре, Пешаварский аэропорт, мирные шествия шиитов и места поклонения секты ахмадие. Но все же центральную фигуру – Фазлуллу, нового лидера Движения Талибан Пакистана, после обсуждения на Шуре (совет) в Северном Вазиристане одобрил мулла Омар. Именно он возглавлял Исламский эмират Афганистана (в 1996–2001 годы) и считается лидером афганских талибов. По информации пакистанских и афганских СМИ он находится на территории Пакистана.
На первый взгляд смена лидеров ДТП – естественный процесс. Но, с другой стороны, коренная ломка традиции ввиду назначения лидером талибов из племени масудов Южного Вазиристана. Родоплеменные связи в зоне пуштунских племен имеют крайне важное значение в военном, политическом и административном управлении агентствами. Назначение «чужака» (родом не только из другого племени Южного Вазиристана, но и другого района) командовать боевыми группировками может привести к непредсказуемым последствиям: раздробленности движения, хаотичности его действий и смене приоритетов.
Конечно, запрещенное президентом Первезом Мушаррафом еще в 2004 году Движение Талибан Пакистана было заинтересовано в общественном признании и легализации своего существования. Определенные надежды ДТП возлагало на гибкость и уступчивость новых лидеров страны, так как Наваз Шариф ранее открыто не критиковал его, осуждал только совершенные теракты и высказывал соболезнования семьям погибших. Как следствие, пакистанские талибы до ноября 2013 года не вносили имена членов его семьи и возглавляемой им партии в черный список своих мишеней.
До последнего времени Движение Талибан Пакистана возлагало надежды на переговорный процесс, особенно в свете заявлений премьера о необходимости прекращения ударов американских БПЛА по зоне пуштунских племен, сделанные в октябре 2013 года во время визита в США. Ликвидация лидера ДТП Масуда заставила повстанцев отказаться от мирных переговоров с правительством Пакистана, обвинив его в измене, пособничестве США и двойной игре с повстанцами.
В создавшейся ситуации пакистанские власти были вынуждены привести в состояние повышенной боеготовности силы безопасности в зоне племен и дополнительно их усилить с целью предотвращения возможных ответных действий террористического характера со стороны талибов.
Парламент Пакистана выразил обеспокоенность ситуацией, сложившейся после убийства лидера Движения Талибан Пакистана. Основные политические партии назвали атаки американских БПЛА «заговором с целью саботировать мирные переговоры с боевиками» и призвали остановить поставки американских грузов по территории Пакистана. Как следствие, парламент страны вновь заявил о пересмотре отношений с США из-за срыва внутрипакистанского переговорного процесса. В то же время многие в стране и за рубежом высказывают мнение, что Исламабад вряд ли пойдет на кардинальные изменения в отношениях с Вашингтоном.
Во время визита премьер-министра Наваза Шарифа в США в октябре 2013 года стороны договорились о возобновлении Стратегического договора. С начала 2014 года Белый дом планирует выделить более 1,6 млрд долл. (примерно поровну на военные и невоенные программы) для обуздания энергетического кризиса. Кроме того, администрация Обамы запросила у Конгресса США на 2014-й финансовый год, который начнется 1 октября следующего года, в качестве помощи Пакистану дополнительно около 1,2 млрд долл. на развитие экономики и образования.
Таким образом, борьба с международным терроризмом, которую ведут США вместе со своими союзниками, является крайне противоречивой, что ярко видно на примере Пакистана. С одной стороны, на Исламабад возлагается основная вина за неспособность разрешения афганской проблемы. А с другой – Вашингтон требует от Исламабада силового решения внутренних проблем и препятствует внутрипакистанскому диалогу, что только расширяет социальную базу радикалов. В таких условиях победить терроризм в Пакистане становится крайне сложно, если вообще возможно. Может быть, в этом и состоит основная цель той части элиты США, которая любой ценой готова сохранить свою лидерство в мире? Однако управляемый хаос создать невозможно, а сознательное ослабление государств не укрепляет региональную безопасность. Следовательно, такая политика является ошибочной и должны быть пересмотрена в интересах всего международного сообщества.
Дарья Гармоненко 