Шамсудин Мамаев
Еще недавно туристы весело резвились с бутафорскими мечами в сирийской Пальмире, не предполагая, что скоро здесь появятся вооруженные настоящим оружием боевики и начнут крушить древние памятники. Фото Reuters
Последнее наступление джихадистов «Исламского государства» на Ближнем Востоке – падение в течение недели городов Рамади в Ираке и Пальмиры в Сирии – шокировало Запад и спровоцировало кризис в антитеррористической коалиции. Действительно, неожиданно для всех войска «Исламского государства» (ИГ) вдруг продемонстрировали способность вести успешное оперативное наступление сразу против двух государств. И если взятие ими Пальмиры показало лишь то, что правительственные войска Сирии оставляют желать лучшего, то бегство иракской армии из-под Рамади, армии, на которую сделали свою главную ставку Вашингтон и антитеррористическая коалиция, оказалось столь позорным, что не выдержал даже глава Пентагона Эштон Картер.
«Произошло то, что я называю нежеланием воевать. Противник не превосходил по численности силы иракской армии, наоборот, армия Ирака была куда более многочисленна, чем боевики ИГ, тем не менее они не стали драться, они ушли с позиций, и это значит, что у нас есть проблема с боевым духом, с готовностью иракцев драться с ИГ. Мы можем обучить их, мы можем дать им оружие, но мы все же не можем привить им волю к победе», – заявил он 24 мая в интервью CNN, вызвав подобной прямотой негодование в Багдаде и Тегеране.
Особое злорадство проявил иранский генерал Кассем Сулеймани, командующий бригадой «Аль-Кудс» корпуса стражей исламской революции: «Обама пока сам ничего не сделал, чтобы противостоять ИГ. Разве это не свидетельство того, что Америке не хватает боевого духа противостоять ему?» Учитывая, что Сулеймани лично командовал шиитской милицией во время успешных боев за Тикрит два месяца назад, это был очевидный намек Багдаду, что в битве с ИГ Иран как союзник для него куда полезнее США. После чего эта милиция заявила о том, что готова взять на себя выдворение, в координации с армией, ИГ из провинции Анбар, столицей которой является Рамади. Однако хотя шиитская милиция лучше зарекомендовала себя в боях, чем иракская армия, живущие здесь суннитские племена своей ее никогда не считали и подобная «терапия» вполне может привести к еще худшим результатам.
ОТКУДА РАСТЕТ «НЕЖЕЛАНИЕ ВОЕВАТЬ»
Освободив в начале апреля Тикрит и побоявшись развивать наступление на север, на Мосул – он находится в 400 км от Багдада, что слишком растянуло бы линии коммуникаций, – иракская армия развернулась на юг и пошла освобождать соседнюю со столицей провинцию Анбар. Совместная стратегия коалиционных и иракских сил, нацеленная на разгром и уничтожение экстремистской группировки ИГ, развивается успешно и по четкому плану, а локальные атаки ИГ имеют лишь кратковременный эффект, сообщил 15 мая журналистам бригадный генерал Томас Уайдли, начальник штаба Объединенной группировки операции «Inherent Resolve». Особо подчеркнул он при этом важную роль той авиаподдержки, которую коалиция оказывает наземным иракским силам: «Она стала катализатором освобождения сотен и сотен квадратных километров территории и ключевых городов как в Ираке, так и в Сирии. И мы уверены, что так оно будет продолжаться и впредь». Он также добавил, что за один прошлый месяц авиация союзников нанесла 420 ударов для поддержки иракских войск в районе Рамади и Фаллужи, в том числе 165 – по самому Рамади, уничтожая контролируемые ИГ здания, танки, автомобили и т.д.
Генерал не скрыл от журналистов даже то, что «после периода относительной тактической стабильности в Рамади сегодня боевики ИГ провели комплексную атаку против иракских сил безопасности. И что хотя иракские силы отразили большинство атак, ИГ все же добился некоторых успехов, которые террористы пытаются сейчас консолидировать». Одним словом в речи военачальника звучал оптимизм, так что неудивительно, что разгром на следующий день иракской армии в Рамади поставил в тупик Центральное командование США – там явно не осознали масштаб провала.
«С нашей точки зрения, с точки зрения перспективы, то, что произошло в Рамади, было осечкой – безусловно, досадной, но ведь бои идут тяжелые. И мы уже предупреждали, что приливы и отливы неизбежны. Мы уверены, что иракцы с помощью коалиции вернут себе Рамади», – заявил журналистам 20 мая официальный представитель командования полковник Патрик Райдер. Сравните это заявление с заявлением министра обороны Эштона Картера от 24 мая и почувствуйте разницу. Кто из них прав, мы скоро узнаем – 27 мая иракская армия, пытаясь отбить Рамади, все-таки перешла в контрнаступление.
Так что же произошло в Рамади?
Думается, лучше всего об этом сказал 20 мая генерал Мартин Демпси, глава Комитета начальников штабов США. Его формула гласит: иракские силы безопасности не были «выбиты из Рамади», они просто «выехали из Рамади».
«Эта передовая группировка иракских сил безопасности развернута в Анбаре, в самой опасной части Ирака. Им казалось, что им оказывается недостаточная поддержка. Вокруг нее начали собираться племена, но при этом они не вступали в союз с военными. И иракский командующий группировки принял самостоятельное решение перейти на, как ему казалось, более защищенную позицию», – весьма дипломатично попытался объяснить Демпси журналистам не только бегство иракской группировки из Рамади, но и их последующий разгром на якобы более защищенной позиции в Хабании.
Американцы сейчас выясняют, как это произошло, и похоже, что причиной бегства иракской армии стала надвигающаяся песчаная буря – предполагается, что иракский командующий испугался, что останется без воздушной поддержки. Однако такой опасности не было, американская поддержка с воздуха доступна в любую погоду, уверяют подчиненные генерала Дэмпси. Тем не менее подробности не так уж важны: когда на сайтах джихадистов появились фотографии брошенных Humvee и танков, а представитель Министерства обороны США подтвердил, что солдаты иракской армии спасались бегством, бросив практически всю технику, любому аналитику, знакомому с историей падения Мосула в июне 2014 года, стало очевидно, здесь произошла та же история.
Самое удивительное и шокирующее в падении Мосула заключалось в том, что защищавший город 50-тысячный корпус правительственных войск не оказал сколь-либо серьезного сопротивления примерно полутора тысячам террористам ИГ, атаковавшим его. И хотя подробности боев за Мосул все еще неясны, но известно, что они были невелики – речь идет о десятках погибших. И вдруг в ночь с 9 на 10 июня армейские части прекратили сопротивление и, бросив всю тяжелую технику, обратились в паническое бегство. Уверенного ответа на вопрос о том, почему побежали войска, нет, однако тогдашний иракский премьер-министр Нури аль-Малики заявил о заговоре и предательстве среди высшего офицерского состава армии.
А затем колонны боевиков дошли почти до Багдада – четыре иракские дивизии, расположенные в Мосуле и Тикрите, бежали, побросав все технику и практически не оказывая сопротивления. Таким образом, иракская армия со списочной численностью порядка 900 тыс. человек оказалась бессильна перед лицом максимум 5 тыс. боевиков ИГ и ее союзников.
Причина такого ошеломляющего успеха ИГ заключается в том, что в штурме Мосула принимали участие не только исламские террористы из ИГ, но также накшбандийская милиция бывшего зампредседателя Ревсовета Ирака Иззата Ибрагима аль-Дури («Высшее командование Джихада и Освобождения», объединившее вокруг себя свыше двух десятков групп боевиков самой разной направленности) и племенная суннитская милиция. Эти силы объединяет не идеология, а общая цель – уйти из-под власти шиитского правительства и ее коррумпированных силовых структур.
«Тройственный союз» исламистов ИГ, бывших военных из саддамовской армии и суннитских племен сложился как раз в провинции Анбар. Произошло это в январе-феврале 2014 года, когда отряды ИГ пришли из Сирии на помощь восставшим анбарским племенам и разгромили две иракские дивизии, осадившие Рамади и Фаллуджу. В этом союзе «зарыт» и секрет успешного блицкрига ИГ в Мосуле: его боевики при штурме этого города имели в своем распоряжении две мощные «пятые колонны» – одну в самом городе и его окрестностях, другую – в защищающей город армии, в рядах которой немало суннитов. Роль первой исполняют суннитские племена и их милиция, роль второй – люди Иззата Ибрагима аль-Дури из БААС. Думается, что именно поэтому так и напугался командующий иракской группировки в Рамади, когда вокруг него начали собираться не очень дружественно выглядевшие суннитские племена.
Еще перед началом операции в Ираке генерал Демпси заявил прессе, что Пентагону для завершения этой миссии потребуется года три. Он подтвердил свою оценку и после этого поражения, добавив, что время само по себе является важным фактором, поскольку ключом к победе в этой миссии являются не военные победы, а способность иракского правительства сплотить вокруг себя различные группы общества. Стратегические же преимущества на стороне коалиции, и время это покажет, считает генерал. Дипломатически умолчав при этом о том, что Центральное командование США, курирующее боевые действия в Ираке, проявило себя ничем не лучше своих иракских подопечных.
Во-первых, оно прозевало грозящую катастрофу. Во-вторых, оно даже не поняло суть произошедшего – то, что подготовленные американским специалистами за этот год новые иракские части (около 7 тыс. солдат) ничем принципиально от старых бойцов не отличаются, а сама армия осталась, похоже, столь же коррумпированной, внутренне расколотой и презираемой на суннитских территориях, как и раньше. И поэтому беспомощной на этих территориях перед хорошо мотивированными и поддерживаемыми населением боевиками «Исламского государства». Однако пока контрнаступление не завершилось, делать окончательные выводы рано. Но если и оно провалится, то будет ясно, что обамовская стратегия неучастия солдат коалиции в боях на земле провалилась, и перед Вашингтоном ребром станет вопрос о посылке туда собственных войск.
СИРИЯ – РОЖДЕНИЕ «ДЖАИШ АЛЬ-ФАТАХ»
Плохо обстоят дела Вашингтона и с подготовкой кадров для борьбы с «Исламским государством» в Сирии. Не желая опираться на подконтрольную Башару Асаду сирийскую армию или на финансируемые Саудовской Аравией и Катаром бригады джихадистов, он еще в июне прошлого года запросил и получил от конгресса 500 млн долл. на подготовку и вооружение отрядов так называемой умеренной оппозиции. А 7 мая этого года Пентагон объявил о начале тренировки первой партии из 90 (!) прошедших проверку рекрутов (всего их на тот момент было 400 человек). Поэтому отнюдь не удивительно, что, раздраженные столь черепашьими темпами укрепления американцами антиправительственной армии, наиболее активные и заинтересованные в свержении режима Башара Асада игроки – Саудовская Аравия, Катар и Турция – стали действовать самостоятельно.
Инициативу при этом взял на себя новый король Саудовской Аравии. Пригласив к себе лидеров двух других стран, он предложил им прекратить распри и сфокусироваться на создании совместной коалиции сил для свержения правительства Башара Асада. Для чего, потребовав от всех объединяемых отрядов координации действий и дисциплины, он предложил начать поставку им оружия в таком количестве и ассортименте, которое сможет переломить сложившуюся в стране тупиковую ситуацию. Ну и, наконец, король заверил своих партнеров, что США не будут им мешать. Так возникла 24 марта в пограничной с Турцией сирийской провинцией Идлиб коалиция «Джаиш аль-Фатах», или «Армия завоевания».
Новая коалиция состоит из семи разномастных, не обязательно исламистских, бригад общей численностью около 10 тыс. бойцов, ведущую роль среди которых играет «Джабхат аль-Нусра» (1,5 тыс. бойцов), официальный представитель «Аль-Каиды» в Сирии. Нусра и раньше контролировала провинцию Идлиб, а возглавив «Джаиш аль-Фатах», захватила и ее столицу, город Идлиб. За все пять лет восстания это всего лишь вторая провинциальная столица, попавшая в руки повстанцев, и такому успеху Нусра обязана тем, что получила сейчас доступ к очень нужному ей тяжелому вооружению.
По данным израильского аналитического агентства Debkafiles, «оппозиция сегодня вооружена, как никогда раньше, таким тяжелым вооружением, как танки Т-55, Т-62 и Т-72, БМП, минометами и смонтированными на автомобилях крупнокалиберными пулеметами. У них имеется также по крайней мере четыре типа противотанкового вооружения». Но, подчеркивают израильские аналитики, вместе с этим возникла и неприятная проблема – львиная доля этого оружия, внезапно осыпавшая сирийскую оппозицию, попадает в руки «повстанческих групп, идентифицируемых или ассоциируемых с «Аль-Каидой». В первую очередь в руки «Джабхат аль-Нусры», наиболее сильной и профессиональной из всех групп джихадистов, сражающихся против Асада.
Именно поэтому город Идлиб в этот раз продержался всего несколько дней, а к концу апреля пал и город Джиср аль-Шугур, второй и последний неподконтрольный боевикам город в провинции Идлиб. После чего в Эр-Рияде и Анкаре пришли к мнению, что они на правильном пути и режим Асада надо дожимать. Так, приехавший в конце апреля в Вашингтон турецкий министр иностранных дел Мевлют Кавусоглу заявил журналистам, что война с «Исламским государством» в Сирии тоже важна, но «корень зла» – это все же Асад. И вновь потребовал от Вашингтона создания защищенных авиацией коалиции «зон безопасности» для сирийских беженцев и умеренных боевиков на севере Сирии.
6 мая серьезность ситуации признал и президент Сирии Башар Асад, заявивший, что из-за ряда поражений он был вынужден отдать приказ об отводе сирийских подразделений из нескольких районов страны. Тем не менее Вашингтон втягиваться в сирийский конфликт не пожелал и вместо этого указал на то, что баланс сил в Сирии сам по себе нестабилен и не раз оборачивался в обратную сторону. Забеспокоилась и ООН – 5 мая Генсек ООН Пан Ги Мун отдал распоряжение своему спецпосланнику по Сирии Стаффану де Мистуре приступить к переговорам со всеми заинтересованными сторонами для выяснения их точки зрения относительно необходимости созыва новой Женевской конференции по Сирии.
НЕВЫПОЛНЕННЫЕ ЗАДАЧИ
7 мая в Сирии началась новая схватка: «Джебхат аль-Нусра» сцепилась с ливанской «Хезболлах» на Каламунском хребте. Контроль над этим хребтом, расположенным вдоль границы Сирии и Ливана, имеет стратегическое значение. Захватив его, «Джебхат» смогла бы отсечь «Хезболлах» от сирийской армии. Поэтому в этот раз «битва за Каламун совершенно неожиданно приобрела масштабы регионального конфликта, исход которого может иметь тяжелейшие последствия для тройственного альянса Ирана–Сирии–«Хезболлах». Никто, не Насралла, ни еще кто-нибудь, не может предсказать его исход наверняка, поскольку в балансе сил произошел сейчас радикальный сдвиг», указали 9 мая аналитики Debkafiles, имея в виду резкое усиление «Джабхат аль-Нусры» дополнительными поставками оружия.
Однако продолжалась битва за Каламун не более 10 дней – «Хезболлах» вновь подтвердил свой высокий класс и уже 16 мая, захватив необходимые для этого стратегические высоты, объявил о своей победе. Согласились с этим также Тегеран и Дамаск – днем ранее в регион приехал Али Акбар Велаяти, советник по иностранным делам Верховного аятоллы Хаменеи, и Хасан Насралла отчитался перед ним за Каламун. Так что баланс вновь обернулся в другую сторону, осторожность Вашингтона оказалась вполне оправданной. Тем не менее поражения под Идлибом и Пальмирой, где сирийская армия сражалась с «Джаиш аль-Фаттах» и ИГ один на один, заставляет аналитиков думать, что это были не флуктуации войны, а двойное свидетельство того, что сирийская армия без «Хезболлах» уже неспособна защищать ни себя, ни страну.
Подводя краткий итог весенней кампании иракской и сирийской армии против ИГ и других джихадистов в Ираке и Сирии, нужно констатировать, что они обе со своими задачами не справились. Однако наибольшую тревогу у мировой общественности должен был бы вызвать тот факт, что Саудовская Аравия, Турция и Катар под прикрытием лейбла «Джаиш аль-Фаттах» стали снабжать современным оружием сирийскую «Аль-Каиду».
«Трудно ожидать чего-то хорошего от этой сирийской политики, которую проводят США, Израиль, Иордания, Саудовская Аравия, ОАЭ и Турция: если вооружаемая ими оппозиция одержит победу, то Сирия может оказаться первой арабской страной, попавшей в руки «Аль-Каиды», – такими словами заканчивает израильское аналитическое агентство свой анализ о причинах сдвига баланса сил в Сирии в пользу исламистов. К этому можно только добавить, что Сирия будет если и первая, то отнюдь не последняя такая страна – уже сейчас в этой же очереди стоит еще и Йемен. Учитывая же, что появление в Сирии «Джаиш аль-Фаттах» и штурм Идлиба (28 марта 2015 года) практически совпали с началом саудовских бомбардировок Йемена (26 марта), нетрудно понять, что обе операции были спланированы и синхронизированы одной рукой и нацелены на одну цель – ослабление Ирана и разрушение «шиитского полумесяца». И раз в этой борьбе за региональное господство Эр-Рияд готов использовать «Аль-Каиду» в Сирии, то почему он не станет делать то же самое в Йемене?
Дарья Гармоненко