Илья Топчий
Повстанцы из Армии национально-демократического альянса Мьянмы проводят ревизию запасов вооружений. Фото Reuters
Народно-освободительная армия Китая (НОАК) – одна из загадок, к которой приковано внимание специалистов ведущих стран мира. Китайцы строят свои вооруженные силы по интенсивному пути развития: меньше солдат – лучше качество. И каждый год отчитываются о состоянии своих войск в Белых книгах. Но насколько они реально боеспособны – вопрос, который терзает разведки вероятных противников Китая. Сегодня эксперты частично ответ на этот вопрос получили: в северо-восточной части Мьянмы, в районе Коканг, населенном этническими китайцами, небольшая группа военнослужащих НОАК получила возможность отточить свои навыки на практике.
ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЙ ПЕРЕКРЕСТОК
Мьянма (бывшая Бирма) – государство в Юго-Восточной Азии. Население – 51,5 млн человек (перепись 2014 года), площадь 678 тыс. кв. км, официальное наименование – Республика Союз Мьянма.
Геополитически страна представляет собой перекресток путей между Индией, Китаем и Индокитаем. Этнографически Мьянма – многонациональное государство с преобладанием государствообразующего этноса (бирманцы составляют около 68% населения). Кроме того, Мьянма является родиной «Золотого треугольника» и занимает второе место после Афганистана по производству незаконного опиума.
Нестабильность государственного устройства в сочетании с названными факторами привела к тому, что всю историю независимости страны – с 1948 года – на ее территории не утихали военные конфликты.
Сегодня Мьянма – это 16 вооруженных этнических фракций, по сути, настоящих армий, независимых от центральной власти. Одной из крупнейших является воинство государства Ва в штате Шан (к югу от Коканга) численностью около 40 тыс. штыков, непосредственно контролирующее район «Золотого треугольника».
В свою очередь, рассматриваемый район Коканг – это узкая приграничная территория, непосредственно примыкающая к Китаю, между юго-западными скатами Тибетских гор, рекой Салуин (на западе) и ее притоком Нам Тинг (на юге). Площадь – 10 тыс. кв. км, на которой проживает от 140 до 150 тыс. человек (этнические китайцы, говорящие на мандаринском диалекте китайского языка). Примерно половина из них компактно обитает в небольшом столичном округе (население самой столицы области, города Лауккай, около 25 тыс. жителей).
История Коканга началась с 1739 года, когда территория находилась под управлением феодального клана Янгов. В 1840 году область признала вассальную зависимость от Китая, а в 1897 году, спустя 12 лет после захвата Верхней Бирмы, она была насильно отторгнута от Цинской империи и включена в состав британских колониальных владений.
После провозглашения независимости Бирмы в 1948 году Коканг перешел под юрисдикцию новой власти. В 2008 году область получила статус автономии или, вернее, «самоуправляемой зоны», а в августе 2009 года здесь вспыхнули вооруженные столкновения, известные как кокангский инцидент, в ходе которых несколько десятков человек погибли, а 37 тыс. беженцев спаслись в китайской провинции Юньнань. Туда же отступили главные силы китайских сепаратистов Коканга. Однако дипломатическое давление Китая, поддерживавшего повстанцев, и ООН, а также выдвижение армии государства Ва на юге заставили свернуть 10-дневную операцию.
Тем не менее это заложило основу для нового военного конфликта. Китайско-кокангская Армия национально-демократического альянса Мьянмы (АНДАМ) под началом лидера Коканга 85-летнего старца Пен Я-Шенга насчитывала в своих рядах от 1000 до 2000 бойцов. И то, что она при таком небольшом количестве, пусть и при прямой военной поддержке КНР, смогла утереть нос ВС Мьянмы, вряд ли порадовало командование последних.
Между тем в страну продолжали поступать многомиллиардные китайские инвестиции. В 2013 году вступил в строй газопровод, соединявший побережье Мьянмы с Китаем, а в январе 2015 года – нефтепровод с пропускной способностью 22 млн т нефти в год.
Уязвимость названных объектов инфраструктуры, пролегавших в непосредственной близости от мятежной автономии, предположение, что ради политического престижа Пекин вряд ли стал бы рисковать своими огромными финансовыми вложениями, а также политические противоречия КНР и китайских кокангских сепаратистов (Пен-Я-Шенг – ставленник не слишком лояльной к центральной власти в Китае партии) заставили политиков и командование татмадо (самоназвание ВС Мьянмы) вновь искать военное решение проблемы. В декабре 2014 года 4 дивизии ВС Мьянмы (11-я, 66-я, 68-я и 77-я легкой пехоты) с частями усиления, 26 дронов российского производства и смешанная эскадрилья ВВС Мьянмы – 5 самолетов МиГ-29 и 3 вертолета – были развернуты к западу от реки Салуин, западной границы Коканга.
Для поддержки предстоявшей операции также были выделены ствольная и реактивная артиллерия, бронетехника (в основном – легкобронированная при небольшом количестве танков) и минометы. Часть сил на случай вступления в войну Китая, а также сепаратных государств Ва и Качина оставалась в резерве на западном берегу Салуина (на восточном, в Коканге, она попадала в стратегическую ловушку, зажатая между рекой и горами). По сути, это была авантюра – война с недостаточными средствами против окопавшегося в горах и получавшего регулярную поддержку из-за рубежа вооружением, финансированием и добровольцами мотивированного противника.
ПЕРСПЕКТИВЫ ВТОРЖЕНИЯ
К началу конфликта татмадо представляли собой довольно жалкое зрелище. Недостаточный бюджет, дефицит и отсутствие унификации вооружений (особенно тяжелых), малая мощность ремонтной базы, зависимость от импорта, исключительно контрпартизанский характер действий, слабая логистика и снабжение и война в весьма специфических географических условиях (джунгли и горы) сформировали довольно своеобразный облик ВС Мьянмы.
Дивизии представляли собой скорее административные формирования из трех полков легкой пехоты и дивизиона (батальона) артиллерийской поддержки. Каждый полк включал в себя три батальона, выступавших каждый как самостоятельное тактическое звено, и части полкового подчинения (артиллерия, управление, снабжение). Части были по факту недоукомплектованные либо недоразвернутые: численность батальонов часто составляла не более 200 штыков личного состава (вместо 750 бойцов в механизированных батальонах или 500 солдат и офицеров в батальонах легкой пехоты), и они по факту являлись не более чем усиленными ротами из нескольких взводов.
Номенклатура вооружения была представлена пестро. Артиллерия включала в себя около сотни 155-мм и 122-мм гаубиц, 30 107-мм РСЗО, 32 155-мм и 130-мм полевых пушки, 80 75-мм горных орудий, а также минометы.
Парк бронетехники состоял из 250 основных танков (украинские Т-72, китайские Тип 69, Тип 59, Тип 80 и Тип 85) и 105 китайских легких танков Тип 63, а также примерно 1300 прочих боевых бронированных машин (преимущественно украинских БТР-3У). Авиация (татмадо лей) насчитывала в лучшем случае две сотни машин (в том числе вертолетов), из которых более или менее современными являлись МиГ-29, поставленные из России (данные разнятся, боеготовыми было 10–12 единиц). Общая численность войск татмадо оценивалась в 350–400 тыс. солдат и офицеров.
Против Коканга было развернуто не более 20–25 тыс. солдат и офицеров. Из них непосредственно на территорию непокорной автономии к 13 апреля оказалось введено 15 тыс. штыков.
Характер боевых действий определялся сложностью рельефа (сильно пересеченная местность, более гористая к северу, в Кокьянском округе) и обстоятельством сезона муссонов (тропических ливней). Данный период традиционно наступал с июня по октябрь, когда реки значительно поднимали свой уровень, превращаясь в труднопреодолимые грязевые потоки и заливая окрестности (особенно Салуин за спиной у наступающей армии – его подъем достигал нескольких метров на равнине и до 20–30 м в теснинах). Дорожная сеть была развита слабо: через Коканг имелось несколько автомобильных дорог с асфальтовым покрытием, но их пропускная способность оказывалась ограничена, а мост через Салуин имелся только в одном месте.
Возможности для маневра на местности были ограничены. Край был будто создан для партизанской войны гибридного типа.
БИТВА ЗА ВЫСОТЫ
Боевые действия, открывшиеся 9 февраля 2015 года, продемонстрировали, что военная кампания не будет легкой прогулкой. Войскам татмадо противостояли хорошо тренированные, экипированные и мобильные китайские отряды АНДАМ в фирменной униформе, получавшие зарплату в юанях.
Около 1000 повстанцев (силы завесы) были легко отброшены от границы. Армия потеряла 16 убитыми и 19 ранеными, кокангские китайцы АНДАМ – 4 погибшими и 8 ранеными соответственно. На следующий день правительственные войска татмадо с боями очистили окрестности Лауккая (силы неприятеля, усиленные призванными ополченцами и внезапно пришедшими на помощь союзниками – боевиками-мусульманами из Рахина и Таанской национально-освободительной армии (ТНОА), – возросли до 3000 инсургентов) и заняли саму столицу автономии, их урон при этом возрос до 30 убитых.
Однако 12 февраля около 200 сепаратистов нанесли контрудар, напав на передовые силы татмадо возле города Кокьян. Используя автоматические гранатометы, минометы и даже 105-мм гаубицы, они искусно нанесли поражение бирманцам и оттеснили их на юго-восток. Всего военнослужащие татмадо лишились за первые четверо суток боев (9–12 февраля) 47 убитых и 73 раненых сотоварищей, а также несколько единиц техники.
Дальнейшие боевые действия сконцентрировались преимущественно в северной части автономии (Конькянском округе), где у китайцев АНДАМ имелась система укреплений, складов и связывавших их коммуникаций. Кроме того, кокангские повстанцы активно опирались на лагеря беженцев на сопредельной китайской территории (по факту – места подготовки резервистов), откуда совершали дерзкие рейды на блокпосты и колонны снабжения татмадо, что дало неоднократный повод правительству Мьянмы обвинять официальный Пекин в поддержке сепаратистов.
8 марта самолет ВВС Мьянмы, преследуя отряд отходящих мятежников, по ошибке проник в китайское воздушное пространство и нанес бомбовый удар по территории КНР, повредив гражданское строение. МИД КНР выразил «глубокую озабоченность» в связи с инцидентом. Однако спустя пять дней, 13-го числа, история повторилась в еще больших масштабах: в этот раз жертвами ошибки пилота, по официальной версии, стали 5 погибших и 8 раненых фермеров, трудившихся на рисовом поле.
Реакция КНР была моментальной и предельно жесткой. Вдоль границы оказались развернуты позиции ПВО НОАК (ЗРК HQ-2, обзорные РЛС, ствольная зенитная артиллерия), самоходные артиллерийские установки, РСЗО Тип-81, два истребительных авиаполка (на J-11/Су-27 и J-7E) и самолет ДРЛО KJ-200, а представитель КНР пригрозил, что китайская сторона намерена «сбивать любого нарушителя воздушной границы».
Инцидент, получивший широкое международное освещение, на региональном уровне привел к тому, что китайское правительство, вынужденное лавировать между необходимостью невступления в войну против Мьянмы и собственным общественным мнением, фактически способствовало установлению бесполетной зоны над приграничной полосой – примерно третью территории Коканга. Авиаподдержка татмадо лей (ВВС Бирмы), и так слабая, стала применяться еще более дозированно, и отряды кокангских (китайских) и примкнувших к ним прочих сепаратистов получили возможность беспрепятственно проникать через границу. Повстанцы к тому же немедленно воспользовались ситуацией и перешли в новое наступление: за несколько мартовских дней части 66-й дивизии легкой пехоты татмадо подверглись настоящему избиению, было убито и ранено около 70 солдат.
На севере продолжалась изматывающая война за холмы. Позиции кокангцев здесь представляли собой цепь укрепленных постов на вершинах гор, протянувшихся к северу от города Конкьян: пока армия, неся потери, штурмовала один, боевики успевали просочиться и закрепиться на другой, который вновь приходилось занимать.
На 21 марта армия, сосредоточенная в пяти группах, насчитывала здесь 1250 человек (на 21 марта, за несколько дней потеряно 13 убитыми и 28 ранеными), АНДАМ – 440 человек. 20 марта была занята высота 1965 и продолжалась атака высот 1951 и 1968. 13 апреля при штурме одной только высоты 1584 существенно нарастившие свое присутствие в северной части области и развернувшие там 8 апреля новое наступление татмадо понесли просто огромные потери: 16 убитых и 110 раненых военнослужащих.
Регион был наконец-то закрыт для журналистов и любых неправительственных организаций, кроме Красного Креста. На 26 марта потери, по данным правительственных СМИ Мьянмы, составляли 112 убитых и 287 раненых у татмадо и 104 павших и 30 арестованных у повстанцев. Общий урон войск Мьянмы на 13 апреля составил примерно 700 убитых и раненых, в то время как информационные ресурсы кокангских китайцев на указанную дату признали только 60–70 своих погибших.
19 апреля официальный Янгон заявил, что он признает несколько иное соотношение потерь. Согласно ему, всего с 9 февраля сложили голову 126 и попали в госпитали по ранению 359 военнослужащих татмадо, взамен на поле боя оказалось обнаружено только 74 трупа китайских мятежников. Кроме того, десятки тысяч гражданских лиц из числа местных жителей, то есть чуть ли не половина населения автономии, стали беженцами.
14 мая правительство Мьянмы объявило о захвате последних горных убежищ кокангцев – высот 1607, 1709, 1742. Тем не менее боевые действия продолжались вплоть до середины июня: их остановили начавшийся разлив Салуина и дипломатическое урегулирование конфликта. 11 июня АНДАМ объявила об одностороннем прекращении огня, 22-го числа состоялось подписание мирного соглашения при активном посредничестве Китая.
НОВАЯ ФОРМА ПРОТИВОБОРСТВА СТАНОВИТСЯ ПОПУЛЯРНОЙ
В свете вышеизложенного можно сделать следующие выводы.
Во-первых, в условиях, когда прямое военное участие способно повлечь колоссальные затраты, репутационные потери, недостижение целей и вовлечение в конфликт других крупных игроков в регионе, основной формой противоборства становится так называемая гибридная война. Война, в которой стороны, как правило, не достигают решающего успеха в связи с ее договорным характером и которая сопровождается борьбой местных ограниченных групп при активной поддержке извне оружием, кадрами, дипломатическим давлением.
Во-вторых, Мьянма сегодня является своего рода пороховой бочкой, «Балканами» Юго-Восточной Азии: баланс сил между правительственными силами и 16 сепаратными фракциями периодически разрывается гражданской войной между ними, терзающей страну с момента обретения ею независимости. В дальнейшем не исключено возникновение здесь новых (и возгорание старых) конфликтов.
В-третьих, баланс сил, рассмотренный ранее, активно поддерживается извне в связи с нежеланием крупных игроков региона – Индии и Китая – получить вследствие распада бирманского государства новую неуправляемую территорию вроде Ливии или Сомали. Вот почему конфликты вроде Кокангского, Каренского или Качинского сознательно не доводятся до конца. С другой стороны, подобный распад может быть выгоден США, для геополитической игры которых приемлемо создание дополнительного очага напряженности у границы названных двух держав.
В-четвертых, Коканг стал первой пробой пера военных профессионалов НОАК, масштабно не воевавших с 1979 года (со времен кампании против Вьетнама) и отмеченных с тех пор лишь в контрпартизанских полицейских акциях вроде тех, что проводятся китайцами в Синцзян-Уйгурском автономном районе. Кокангская война показала серьезный качественный уровень китайских ВС и необходимость корректировки методов возможной борьбы с ними на тактическом уровне.
И, наконец, на тактическом уровне следует также отметить обстоятельство, проявившееся затем еще и в апрельской войне 2–5 апреля 2016 года в Нагорном Карабахе. Небольшие хорошо обученные мобильные группы с переносным вооружением, способным выбивать тяжелую технику противника на расстоянии, а также с минимальной артиллерийской поддержкой (гаубицы, минометы) в состоянии наносить поражение громоздким и плохо вооруженным и подготовленным отрядам штурмующей их механизированной пехоты и быстро уходить с малыми потерями.
Дарья Гармоненко