Мы можем "опоздать" в Югославии

Уничтожение объектов энергетики было одной из основных задач авиации НАТО в ходе агрессии против Югославии.
Фото из книги "Преступления НАТО в Югославии"

С ЭКОНОМИЧЕСКИМ присутствием России в Югославии может случиться как в Косово: успел российский контингент войти в Приштину первым и закрепиться в аэропорту Слатина - там и остался. А кто не успел, тот опоздал. В остальных секторах ответственности в Косово обосновались страны НАТО. И Россию туда уже не пускают.

Белградские деятели между тем гадают, какой будет политика нового президента РФ Владимира Путина в отношении Югославии. Местная пресса на все лады анализирует, сколько Путину потребуется времени, чтобы определиться, как быть с политикой Слободана Милошевича. Публикуются утечки из Окинавы, где Путин на переговорах с Герхардом Шредером якобы признал, что "Милошевич создает для Кремля проблемы". Схожее заявление президент РФ сделал и во время недавнего визита в Испанию.

В то же время и для Кремля, и для МИД России совершенно очевидно, что, стремясь к европейской интеграции, нам с Балкан уходить нельзя. Именно здесь и сейчас решается вопрос, какое место займет Россия и займет ли вообще в Юго-Восточной Европе. Но любая декларация о наших геостратегических интересах должна подкрепляться конкретным (и не только политическим) наполнением.

Первый замминистра иностранных дел РФ Александр Авдеев в недавнем интервью Государственному радиотелевидению Сербии рассказал о планах прокладки нефтепровода по территории бывшей Югославии. Это действительно революционный, хоть и рассчитанный на отдаленную перспективу замысел закрепления экономического присутствия России на Балканах. Но послевоенная Югославия не может ждать годами, когда Москва снизойдет до ее насущных потребностей, в первую очередь в энергетической сфере.

Свято место пусто не бывает. Даже в условиях нынешней международной изоляции официальный Белград ведет переговоры с зарубежными фирмами об инвестициях в энергосистему Сербии. И инвесторы не заставят себя ждать, потому что Запад активно стремится занять малоосвоенный рынок балканского региона. Для экономистов не секрет, что и агрессия против СРЮ была предпринята для дележа этого рынка. Недаром в Косово сектора ответственности между странами НАТО соответствуют зонам экономических интересов британского, германского или французского капитала.

Вспоминаю, как во время прошлогодних бомбардировок мы в Белграде провожали домой в Москву завершившего командировку в СРЮ заместителя торгпреда РФ Андрея Холина. Во время застолья кто-то в шутку произнес, что вот, мол, Андрей еще три года назад предсказал, что здесь будет война, напророчил, а теперь отбывает в Россию. Я поинтересовалась у "оракула", на чем основывался его прогноз. "На экономике. Ты когда бываешь в Венгрии, на каких бензоколонках заправляешь машину? Правильно, на "Шелл" и "Тексако". А здесь на местных - "Югопетрол" и "Беопетрол". И ты думаешь, нефтяные магнаты долго будут с этим мириться? Пусть дураки верят, что их там, на Западе, до слез волнуют права косовских албанцев. Спать им не дают упущенные прибыли".

Не идет речь о благотворительности и в российско-югославском экономическом сотрудничестве. Руководитель энергетической отрасли Сербии Драган Костич подчеркивает, что в случае инвестирования российскими фирмами строительства новых и реконструкции старых объектов энергетики валютная выручка делилась бы пропорционально вложениям. Это вполне деловой аргумент для частных предпринимателей из России, которые исходят из соображений выгоды, а не политики. В качестве конкретного объекта для вложений Костич назвал ТЭЦ "Колубара", которая строится рядом с карьером по добыче угля и за счет дешевого топлива обещает стать весьма прибыльной.

Энергетика - особенно чувствительное место в экономике Сербии, тем более в преддверии зимы. Натовская авиация уничтожала ее столь планомерно, что нельзя было не задуматься - кому это выгодно? Не тем ли корпорациям, которые рассчитывали после войны заполучить крупные тендеры?

Сербы хорошо понимают, что от вопроса, в чьих руках окажется энергосистема страны, будет зависеть вопрос ее экономической самостоятельности. Поэтому они в прямом смысле слова героически спасали свою энергетику. Мне рассказали историю, как во время бомбардировок электромонтажники отказались выполнять распоряжение начальства и слезть с мачт поврежденных линий электропередачи. Снимать монтажников пришлось с помощью полиции, а потом мирить рабочих и полицейских за ужином в ресторане. В Белграде в считанные дни разработали химический состав, позволяющий обезвреживать волокна графитовых бомб, которые вызывали короткие замыкания. Говорят, что тем самым сербы нанесли Пентагону ущерб в 6 миллиардов долларов: США отказались от дальнейшего производства графитовых бомб, сочтя их неэффективными.

То, что отстояли ценой жизни, сербы в чужие руки так просто не отдадут. Поэтому Драган Костич прямо говорит, что при проведении тендера на реконструкцию гидроэнергетической и судоходной системы "Джердап", несмотря на строгие международные правила, преимущество будет иметь Россия. Турбины и оборудование на большинстве объектов энергетики поставлялись из бывшего СССР.

Мы побывали на дунайской гидроэлектростанции "Джердап-1" - крупнейшей в Европе. Вместо положенных по гарантии 10 лет советские генераторы на ней вырабатывают электричество почти 30 лет. По словам торгпреда РФ в Югославии Льва Антощенкова, "Россия железно будет участвовать в тендере на реконструкцию "Джердапа". Тем, кто считает это решение идущим на руку правящему в Белграде режиму, нелишне напомнить: построенный при Иосипе Броз Тито "Джердап" остается символом присутствия Москвы в Югославии и при Слободане Милошевиче, и еще сто лет простоит при новых лидерах. Такие громадины политическим ветрам неподвластны. Они устойчивы, как могучие сваи, вбитые в дно Дуная.

До последнего времени было горько и стыдно за реализацию 150-миллионного товарного кредита Югославии, одобренного правительством России еще в 1997 году. Ныне готово к отгрузке в СРЮ российское оборудование на сумму 102 миллиона долларов, за которое югославы расплачиваются пшеницей и кукурузой, текстилем, мебелью, товарами ширпотреба. Оборудование предназначено в основном для энергосистемы Сербии. Доля в 24 млн. долларов товарного кредита, несмотря на недовольство официального Белграда, предназначена Черногории для обновления ТЭЦ "Плевле".

На встрече с новым послом РФ в СРЮ Валерием Егошкиным руководители ТЭЦ в городке Костолац чуть ли не со слезами говорили, что завод в Подольске постоянно срывает сроки поставки оборудования, предусмотренного товарным кредитом. "Наши мощности истощены, и без российского оборудования зимой целый округ будет замерзать", - сетовали энергетики. До конца июля им обещано доставить долгожданный груз.

Побывавший недавно с визитом в Белграде председатель комитета по международным делам Госдумы РФ Дмитрий Рогозин обещал вскоре привезти в Сербию делегацию депутатов, связанных с крупным частным бизнесом, для выбора конкретных точек вложения капиталов. Но, как кажется отсюда, из Белграда, депутаты больше занимаются политическим туризмом. Хорошо бы, чтобы сами российские предприниматели, не говоря уж о государственных предприятиях, оценили долгосрочные выгоды вложения капиталов в экономику Сербии, в создание совместных предприятий.

Что касается Милошевича, нередко услышишь аргументы, что российские инвестиции, с одной стороны, укрепили бы его режим, а с другой - вызвали бы гнев и давление в отношении Москвы со стороны Запада, что происходит уже и сегодня. Но когда Запад добьется ухода Милошевича с политической сцены - России поздно будет примериваться к новой ситуации. Ее сюда уже не пустят.

Вскоре в СРЮ начнется приватизация крупных объектов госсобственности, и власти страны уже говорят русским "Добро пожаловать". Участие в приватизации тоже содействовало бы продвижению России в Европу, созданию таких мостов между странами и народами, которые превосходят по своему значению любой политический договор о сотрудничестве или союзничестве.

Многие идеи и прогнозы, которые когда-то выглядели экзотическими и невыполнимыми, на наших глазах стали, к сожалению, реальностью. Кто в начале 80-х верил Бжезинскому, что через девять лет советской империи не станет? Кто всерьез был уверен, что НАТО в конце XX века решится развязать войну в центре Европы? И почему с этими негативными сюжетами общественное мнение в нашей стране примирилось гораздо быстрее, чем с вполне жизненной идеей союза России, Белоруссии и Югославии? Кто знает, что будет через 10-20 лет. Вожди приходят и уходят. Народы остаются. И примеры любого сотрудничества сохраняются в их исторической памяти.