Сергей Ястржембский Чем была обусловлена спокойно-негативная реакция Москвы на расширение НАТО? Здесь важны обе составные части этой формулы - именно спокойная и негативная. Москва действительно не драматизирует итоги пражского саммита, при этом не скрывая своего отрицательного отношения к механическому расширению НАТО, поскольку считает это скорее данью прошлым подходам к обеспечению безопасности, которые не учитывают многие современные вызовы.
В мире начинают доминировать новые тенденции, которые позволяют говорить о кардинальных изменениях в геополитической ситуации, характере и масштабах угроз безопасности цивилизованному сообществу. Соответственно серьезно изменились, особенно после 11 сентября 2001 года, и повестка дня международной политики, и приоритеты в обеспечении глобальной безопасности.
На мой взгляд, к этой быстро меняющейся ситуации оказались в той или иной степени не приспособлены практически все международные институты, которые были созданы в период холодной войны. Речь идет и об Организации Объединенных Наций, и об ОБСЕ, и о НАТО. Что касается НАТО, то альянс не только потерял главный объект потенциальной угрозы, для противостояния которой и была создана военная машина НАТО, но и показал - причем я это констатирую без малейшей доли, скажем так, прежнего, советского злорадства - свою неприспособленность к своевременным ответам на качественно новые вызовы безопасности, о чем свидетельствует вся цепочка событий, происшедших после 11 сентября.
С каждым днем становится все более очевидным, что страны - члены НАТО и Россия, по сути дела, сталкиваются с одним и тем же набором вызовов нашей безопасности. И к ним прежде всего относятся транснациональные угрозы - такие, как глобальный терроризм, распространение оружия массового поражения, а также те угрозы, которые порождены нестабильностью и агрессивным национализмом.
В этой ситуации вполне естественны поиски самоидентификации альянса, его нового предназначения, нового лица, а главное - нового содержания деятельности. Хорошо известно, что в Брюсселе ведется активная работа по реформированию и адаптации альянса к новым вызовам безопасности, и тем не менее, на мой взгляд, НАТО еще действует в духе инерционного мышления, о чем, собственно, и говорят результаты саммита в Праге.
Не секрет, что многие из новоиспеченных членов НАТО стремились туда исходя из своих прежних психологических комплексов, унаследованных из прошлого. Этот психологический момент исключительно важен и для России, и для российского общественного мнения - ведь не секрет, что, по самым различным опросам, негативное восприятие НАТО по-прежнему доминирует в российском общественном сознании и намного опережает негативное отношение к иным международным институтам. Так, один из последних опросов общественного мнения, результаты которого я видел накануне саммита в Праге, показал, что 69% россиян негативно ответили на вопрос о своем отношении к НАТО, а положительно - всего лишь 20%. Я вполне склонен считать это тоже определенным рецидивом и атавизмом прошлого.
Любое государство имеет право интересоваться тем, что происходит в непосредственной близости от его границ, особенно когда происходит расширение военно-политического блока, в который само это государство не входит. Именно так дело обстоит сейчас в отношении России, границы которой широко соприкоснулись с границами стран - членов НАТО. Если принять во внимание, что от Таллина до Петербурга можно за несколько часов доехать на велосипеде, то, естественно, эта тема не может не волновать российскую общественность.
Со временем отношение общественности к НАТО должно измениться, особенно если повестка дня во взаимоотношениях НАТО и России будет столь же динамично меняться в сторону реального сотрудничества, как это происходит после саммита Россия-НАТО в Италии и создания Совета Россия-НАТО, более известного как "двадцатка".
Еще одно замечание, касающееся восприятия в России присоединения государств Балтии к военной машине НАТО. Не секрет, что российская общественность крайне чувствительна к политике, которую проводят некоторые из балтийских государств в отношении русскоязычного населения и наших соотечественников. Мы подчас слышим от наших западных партнеров, от старожилов альянса, что Россия должна приветствовать присоединение к НАТО балтийских государств в связи с тем, что сама политическая и правовая культура блока потребует изменения мышления и соответственно законодательства и практики в этих государствах.
Исходя опять-таки из известного постулата о том, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят, мы действительно можем ожидать, что присоединение государств Балтии к НАТО поставит их перед необходимостью изменить в корне свое отношение к русскоязычному населению. Прежде всего речь идет о Латвии и Эстонии. И в этом смысле мы, конечно, будем особо внимательно следить за тем, что будет происходить в балтийских государствах. Для нас это имеет ключевое значение.
Что касается процесса расширения НАТО, то, повторюсь, это само по себе не решает проблемы новой самоидентификации альянса. Более того, по мнению многих экспертов, блок в составе 26 членов вряд ли сможет действовать как однородная структура и отлаженная военная машина, по крайней мере в обозримом будущем. Увеличение числа членов блока скорее приведет к большей аморфности и меньшей управляемости альянса.
Хочу привести одну цитату, которая подтверждает, что это мнение широко распространено. Речь идет о высказываниях Радиостанции "Свобода", с которой я не часто соглашаюсь, но в данном случае мне кажется, что она права: "Расширение НАТО - погрязшего во внутренних проблемах альянса, уже не вызывает былого ажиотажа в мире. Более того, присоединение к блоку восточноевропейских стран, вооруженные силы которых не отличаются высокой боеспособностью, дополнительно подорвет его эффективность".
Даже при прежнем составе и состоянии альянса, если иметь в виду ситуацию до пражского саммита, Соединенные Штаты не прибегли к использованию потенциала НАТО во время операции в Афганистане. Совершенно очевидны на сегодняшний день и разногласия, причем серьезные, достаточно вспомнить позиции Франции и Германии - в отношении создания единого боевого кулака в случае военных действий США против Ирака. Всем хорошо известно, что Соединенные Штаты использовали иные механизмы в антитеррористической кампании. И, я думаю (что также не является открытием), именно Россия предложила США наиболее эффективную помощь в проведении антитеррористической операции в Афганистане, оказав такую поддержку, которую ни один из членов блока, ни сам блок в целом не были способны оказать в тот момент Вашингтону.
Сегодня гораздо большую ценность приобретают механизмы гибких международных коалиций, а не такие неоперативные и статичные военные структуры, как НАТО. События последнего времени, мне кажется, свидетельствуют о том, что наиболее адекватной схемой развития является деятельность в русле решений майского саммита в Италии. Декларация о создании Совета Россия-НАТО не только отражает современное качество отношений России и членов альянса, но и, как мне представляется, это новое направление в деятельности НАТО в наибольшей и в наилучшей степени отвечает потребностям реформирования блока. Именно на этом направлении, возможно, НАТО и удастся нащупать новые подходы к своей самоидентификации.
