Алексей Мартынов
Фото Reuters
18 сентября 2014 года в Шотландии состоялся референдум о статусе Шотландии, который фактически прецедентно закрепил реализацию права наций на самоопределение в Европе через референдум.
Референдум о независимости Шотландии был назначен два года назад. Откровенно говоря, Кэмерон пошел на это ради дополнительных голосов на выборах, справедливо полагая, что 20 с небольшим процентов за независимость погоды сильно не изменят. Именно так показала официальная социология настроения шотландцев два года назад. Вообще британский премьер подвергается жесткой критике внутри страны не только за то, что разрешил референдум, но и за то, что настоял на двух вопросах «да» и «нет», не позволив третьего смешанного варианта.
Все два года британское правительство вело активную кампанию по уговорам и государственному шантажу шотландцев. Однако такая тактика привела к тому, что на выборах в шотландский парламент победила Национальная партия Шотландии во главе с Алексом Солмондом и сформировала шотландское правительство.
Впервые в истории выборов в Великобритании британские власти допустили на референдум в Шотландии международных наблюдателей. До этого позиция Лондона состояла в том, что выборы – это их внутреннее дело, которое никто не вправе оценивать. За эту позицию Британия неоднократно подвергалась осторожной экспертной критике на площадке ОБСЕ. Теперь британским электоральным властям будет трудно не пригласить международных наблюдателей на общенациональные парламентские выборы.
В качестве основного вывода можно отметить, что процедура подготовки и проведения референдума была по-британски очень запутанной и непрозрачной. Хотя формально и соответствовала местному и общебританскому законодательству. Британская избирательная система архаична. Она имеет огромное количество традиционных допусков и юридических зазоров. В конечном счете все основывается на сверхлояльности населения к государству, что может позволить совершать любые манипуляции и любые передергивания на определенном уровне, оставаясь при этом в законных пределах.
Было много разговоров про «немыслимо большой процент» досрочного голосования в России на региональных выборах 14 сентября 2014 года, который в некоторых регионах достиг 10%. Так вот на шотландском референдуме досрочно проголосовали 20% жителей. Причем в Шотландии досрочно голосуют по почте – абсолютно не защищенным, заявительным образом. В свою очередь, механизмы проверки очень примитивны. По нашей оценке, именно эти голоса по почте и составили разницу в 300 тыс., которая предопределила конечный результат. К голосованию в Шотландии были допущены в том числе граждане, переселившиеся в другие регионы страны, большинство которых проголосовали заранее по почте. Особое внимание привлек тот факт, что подсчет этих голосов проходил отдельно в специально отведенном месте. Мы имели возможность как международные наблюдатели увидеть и эту процедуру. Кстати сказать, даже наблюдатели от партий не допускаются к подсчету.
Вообще сама система формирования избирательных списков и набор процедур выглядят по крайней мере сомнительно.
За некоторое количество времени до дня голосования (не позже, чем за две недели) человек, имеющий право голоса, должен заявить, что он примет участие в выборах. Сделать это опять же можно по почте. Соответственно на основании таких заявок и формируется список избирателей.
В отличие от России, которую модно критиковать на Западе, в Британии человек приходит на участок и, не предъявляя никаких документов, удостоверяющих личность, получает бюллетень в обмен на приглашение, которое он получает опять же по почте. И это в лучшем случае. А так просто представляется – и все. Находят фамилию в списке и выдают бюллетень. При этом тайна голосования не соблюдается.
А участие высших чиновников Лондона и самой королевы в запугивании, шантаже, уговорах шотландцев – это всего лишь «участие ответственных граждан, которыми являются и министры, и королева, в кампании за сохранение территориальной целостности страны». Именно так председатель избиркома Шотландии господин О’Нилл объяснил беспрецедентное применение административного ресурса.
Отдельно стоит рассказать про подсчет голосов. Начнем с того, что на самих избирательных участках в Британии никто ничего не считает, урны (на каждой только наклейка с номером участка) со всего избирательного округа после закрытия участков доставляются все в одно место. В Эдинбурге это был авиационный ангар. Там на огромной территории за отгородкой стоит несколько сотен столов, куда вываливают все бюллетени, и вручную люди в желтых жилетах начинают считать. Причем это не представители партий и даже не сотрудники избиркома – это специально рекрутированные счетчики из числа муниципальных служащих. Видеонаблюдение не просто отсутствует, а оно категорически запрещено.
В это же самое время официальный Мадрид категорически отказывает Каталонии в проведении своего референдума. Налицо двойные стандарты. Почему Шотландия может, а Каталония нет? Очевидно, под давлением евробюрократии, которой Испания сопротивляться не в силах, которая разорила Испанию и довела до унизительного преддефолтного состояния. После шотландского прецедента будет просто невозможно уговорить каталонцев отказаться от идеи отделения от бывшей метрополии. Каталония самодостаточна, и, вместо того, чтобы по примеру Британии вести тонкие переговоры с каталонцами, не отказывая в законном праве на самоопределение, официальный Мадрид обостряет и без того напряженные отношения. Что неминуемо приведет к обратному результату.
И если в случае с косовским прецедентом евробюрократам удалось убедить полмира в том, что это исключительный случай, то с реализацией шотландского прецедента право наций на самоопределение в Европе через референдум становится регулярной практикой. И серия референдумов о независимости с разными результатами и возможными изменениями пусть и условных, но все-таки географических, границ ждет Европу в самое ближайшее время.
Несмотря на то что Шотландия пока остается в Соединенном Королевстве, недобрав 6% за независимость, на референдуме шотландцы победили. Не уверен, что сами шотландские власти непосредственно хотели полного суверенитета. Зато они полноценно и равноправно поучаствовали в политическом торге, в ходе которого получили все, что можно было получить: экономические преференции, дополнительные полномочия для Шотландии.
С шотландским прецедентом запущен процесс децентрализации, а по сути, федерализации Великобритании. И это тоже победа шотландцев. Вообще историческое значение шотландского референдума сложно переоценить. Британия, которая выступает одним из столпов западного мира, фактически и прецедентно признала реализацию права наций на самоопределение через референдум.
Крайне важно, что, признавая шотландский прецедент, западный мир не может не признавать подобные процессы и на постсоветском пространстве: государственность Приднестровья, Южной Осетии с Абхазией или Республики Крым с Севастополем, где государства сформировались исходя из реализации права наций на самоопределение через референдум. Признание новой реальности неизбежно.
