Россия, Турция и балканский вопрос

В славянских столицах – Софии и Белграде – прислушивались к тому, что говорят в Санкт-Петербурге. Фото 1910 года. Открытка 1912 года

Депеша русского 
посла в Белграде Николая Генриховича Гартвига

Дело пресловутой балканской федерации под главенством Оттоманской империи снова поставлено на очередь. Достойно внимания, что политическая комбинация эта всплывает наружу всякий раз, как Турция испытывает какие-либо внешние затруднения. При этом, что также весьма характерно, в указанных выше случаях энергические настояния на скорейшем привлечении славянских государств к балканскому союзу обнаруживаются не в константинопольских правительственных кругах, как следовало бы ожидать, а в среде тех уже немногочисленных дипломатов, политиков и публицистов Европы, которым все еще хочется верить в турецкое перерождение. Но интересно поставить себе вопрос: как же относятся к идее конфедерации сами-то балканские державы, усиленно приглашаемые сплотиться воедино?

Что касается славянских государств, то они, надо сознаться, в достаточной мере равнодушны ко всем периодически подогреваемым толкам о готовящейся и принимающей будто совсем определенную форму балканской федерации; страстная проповедь о громадной важности для славян союза с Турцией представляется им малоубедительной; хотя, при известных условиях, они, особливо под давлением России, конечно, не противились бы вступлению на этот путь. Однако вовсе не потому, чтобы они ожидали для себя невесть каких благ от сближения с Турциею, а исключительно в расчете добиться некоторой передышки от хронически возникающих на Балканах тревог, выиграть время и, собравшись исподволь с силами, приступить в благоприятную минуту к окончательной расплате со своим исконным неприятелем. Другой точки зрения на конфедерацию у славян быть не может. И не нам, конечно, ставить им это в упрек; ибо, по крайнему разумению моему, и сама Россия едва ли иначе оценивает помянутую политическую комбинацию.

В самом деле, в чем заключается сокровенный смысл и значение политики России на Ближнем Востоке? По-моему, она преследует две ясные, вполне определенные конечные цели:

1) облегчить призванным ею к самостоятельной жизни славянским народностям достижение их заветных идеалов, что сводится к полюбовному между ними разделу всего турецкого достояния на Балканском полуострове, и

 2) осуществить и свою собственную вековую историческую задачу: стать твердою ногою на берегах Босфора, у входных ворот «Русского озера».

Спрашивается, можно ли ввиду указанных задач России и славянских государств на Ближнем Востоке считать балканскую федерацию во главе с Турциею прочной, жизненной политической системой, будто бы всецело обеспечивающей интересы ее сочленов? Очевидно, нет. На нее можно смотреть лишь как на временную, выжидательного характера комбинацию, к которой дозволительно примкнуть только потому, что ни Россия, ни славяне не в состоянии сейчас осуществить то, что рано или поздно они должны сделать непременно. Совсем в другом положении находится Турция. Для нее, и только для нее, федерация представляет одни выгоды, как это ни покажется на первый взгляд странным после всего изложенного. Да, балканская федерация выгодна для Турции, во-первых, потому, что она на более продолжительный срок отдалила бы ликвидацию своих европейских владений; а во-вторых, и это главное, потому, что, обеспечив союзом со славянами status quo на Балканах и приобретя таким образом благожелательный нейтралитет России, она могла бы свободнее располагать всеми своими военными силами для защиты других частей империи от разбойничьих захватов со стороны мнимых друзей и покровителей молодой Турции. К сожалению, или к счастью, в Константинополе никогда не хотели этого понять. На все вызовы и уговоры вступить в союз с балканскими государствами младотурки отвечали двойной игрой. Конфедерация в их руках служила своего рода диверсией, военной хитростью в минуты опасности. Они делали вид, дабы запугать Европу, что вот-вот не сегодня завтра совсем готовы сговориться насчет федерации и... тотчас по миновании опасности открыто становились в ряды врагов России и славянства. Так младотурки действовали во время аннексионного кризиса, в период обострения албанского движения; так, очевидно, поступят они и теперь, по окончании триполийских затруднений. Вот почему я позволяю себе считать балканскую конфедерацию во главе с Турциею весьма проблематическою комбинациею, сочувствовать которой до известной степени мы, конечно, можем, но в осуществимость которой верить нельзя до тех пор, пока в Оттоманской империи властвуют младотурецкие комитеты.

С этой точки зрения едва ли согласится наш посол в Константинополе (имеется в виду  Николай Валерьевич Чарыков. – «ЗГ»), которому сейчас – не знаю, насколько справедливо – почти вся европейская печать приписывает весьма активную роль в склонении турок к союзу с балканскими государствами. Дозволительно, однако, спросить себя, каким образом мысли свои, вполне сочувственные конфедерации, гофмейстер Чарыков согласует с высказанными им взглядами в депешах, которые получены мною с последним курьером. Так, в депеше от 17 октября № 95 наш посол характеризует турецкую империю «загнившим зданием», которое могут опрокинуть даже удары, наносимые Италиею, вовсе не такие уж страшные, если судить по военным реляциям. Далее, в № 94 от того же числа гофмейстер Чарыков говорит, что ослабление Турции чужими руками для русских интересов «вовсе не вредно».

Ведь как то, так и другое утверждение прямо в корне подрывает значение и пользу столь настойчиво проповедуемой системы сближения Турции со славянскими государствами. В самом деле, какую цель может иметь, какую выгоду и кому именно может принести постановка конфедерации на подгнившем фундаменте, готовом рухнуть при малейшем к нему прикосновении? А затем, какой расчет нам усиливать Турцию славянскими союзами, когда, напротив, ослабление ее для нас вовсе не вредно? Над этими вопросами стоит серьезно подумать; особливо если принять во внимание, что, по словам гофмейстера Чарыкова, в турецкой печати (да и в одной ли печати?) замечается стремление свалить на Россию вину за теперешнюю беду и что при настоящем настроении турецких мусульман было бы достаточно даже пустячного повода, дабы накопившееся и бессильное против Италии и Германии озлобление повернуть против единственного соседа Турции из числа великих держав – России.

Да, чисто младотурецкая логика! Одна из держав тройственного союза не так давно самовольно присваивает две оттоманские провинции на Ближнем Востоке, и Турция, быстро примирившись с этою потерею, вымещает свою досаду и злобу на России открытым переходом в лагерь ее врагов. Ныне другая держава того же союза при молчаливом попустительстве третьего сочлена среди бела дня грабит африканские владения Турции, и последняя не колеблется снова винить в том Россию, угрожая даже возбуждением против нее мусульманского фанатизма!

И вот перед такой-то перспективой от России настоятельно требуется благожелательное покровительство сформированию балканской конфедерации. А наряду с этим что-то вовсе не замечается открытых, смелых шагов в этом направлении со стороны турок. По газетным и телеграфным сообщениям, в константинопольских правительственных сферах весьма туманно обсуждался вопрос о каких-то новых союзах, а в мечетях мусульманское духовенство проповедовало о священной войне против России и об истреблении гяуров – подданных султана.

Но как бы то ни было, если, в силу высших политических соображений, сближение славянских государств с Турцией признается все же желательным, то, повторяю, сербы противиться этому не будут. Однако королевское правительство, как я имел честь телеграфировать, считало бы крайне опасным выступать ныне пред турками с какими-либо союзническими предложениями, как то советовал гофмейстер Чарыков сербскому посланнику в Константинополе.

При наличности более отрицательного отношения болгар к проектируемой конфедерации всякий заискивающий шаг сербов в Царьграде неминуемо вызвал бы недоверие в Софии и повредил бы делу сербо-болгарского соглашения, которое по своей политической важности составит новую эпоху в истории славянства.

«Красный архив», том 8, стр. 45–48

Копия

Секретное приложение
к Договору о дружбе
и союзе между  
королевством Сербским
и царством Болгарии

В славянских столицах – Софии и Белграде – прислушивались к тому, что говорят в Санкт-Петербурге. Фото 1910 года. Открытка 1912 года

Статья I

В случае, если в Турции наступят неурядицы внутренние, которые подвергли бы опасности государственные или национальные интересы обеих договаривающихся сторон или одной из них, так же как и в случае, если вследствие внутренних или внешних затруднений, которые возникли бы для Турции, возник бы вопрос о сохранении status quo на Балканском полуострове, та из договаривающихся сторон, которая первая убедилась бы в необходимости начать военные действия, обратится с мотивированным предложением к другой стороне, которая обязана тотчас вступить в обмен мыслей, и, если бы она не согласилась со своей союзницей, дать ей мотивированный ответ.

Если соглашение о действиях последует, то об этом сообщается России, и если последняя не воспротивится, то действия начнутся согласно установленному соглашению и вдохновляясь во всем чувствами солидарности интересов. В противном случае, если соглашение не будет достигнуто, то будет апеллировано (спрошено) к мнению России, которое, если и поскольку она его выразит, будет обязательно для обеих договаривающихся сторон. Если Россия не захочет дать своего мнения и если соглашение между обеими договаривающимися сторонами не могло бы быть достигнуто после того, тогда, если та сторона, которая высказалась за акцию, начала бы одна на собственный риск и страх действия против Турции, другая сторона обязана сохранять дружеский нейтралитет относительно своей союзницы, предпринять тотчас же мобилизацию в размерах, предусмотренных военной конвенцией, и прийти всеми своими силами на помощь своей союзнице, если какая-либо третья держава стала бы на сторону Турции...

Статья III

Копия договора с сим секретным приложением, равно и военная конвенция будут сообщены совместно императорскому российскому правительству, к которому одновременно обратятся с просьбой ходатайствовать перед его императорским величеством государем императором принять на себя и одобрить для императорского правительства те «роли», которые предусмотрены для них договорными положениями.

Статья IV

Всякий спор, который возник бы по поводу толкования или исполнения какого-либо положения настоящего договора, секретного приложения и военной конвенции, повергается на окончательное решение России, как только одна из сторон заявит о невозможности достигнуть соглашения  непосредственными  переговорами.

Статья V

Никакое постановление настоящего секретного приложения не может быть ни предано гласности, ни сообщено какой-либо другой державе без предварительного согласия обеих договаривающихся сторон и разрешения России.

Сербо-Болгарская военная конвенция 

Весьма доверительно

По смыслу и в силу основных начал II ст. договора о дружбе и союзе, заключенного между королевством Сербией и царством Болгарией, и ради более успешного ведения войны и полного достижения целей, намеченных союзом, утверждаются следующие постановления, имеющие одинаково обязательную силу и важность, как и постановления самого договора.

Статья I

Королевство Сербия и царство Болгария обязуются в случаях, предусмотренных ст. I и II договора о союзе, как и ст. I секретного приложения к упомянутому договору, прибегать друг другу на помощь, а именно: Болгария военною силою по меньшей мере в 200 000 человек, а Сербия – силою в 150 000 человек, подготовленных к военным действиям как на границе, так и вне пределов их территорий.

В вышеупомянутое число не должны входить ратники резервных частей, ни ратники сербского III призыва, ни ратники болгарского ополчения.

Вышеупомянутые войска должны прибыть на границу или за пределы государственной территории по направлению, определяемому надобностями и задачами военных действий, не долее как в 21-дневный срок с минуты объявления войны или извещения одного из союзников о том, что наступило время для союзнических обязательств (casus foederis). Однако и до полного истечения указанного выше срока договорный долг – если это соответствует характеру военной операции и может содействовать успеху войны – обязывает союзника отправлять свои войска на поле брани отдельными частями по мере их мобилизации и концентрирования не позже как на 7-й день с минуты объявления войны или наступления casus foederis.

Статья II

В случае нападения Румынии на Болгарию Сербия обязуется тотчас же объявить войну Румынии и направить против нее либо на средний Дунай, либо на операционный театр Добруджи свои войска в составе не менее 100 000 человек.

В случае нападения Турции на Болгарию Сербия обязуется вторгнуться в пределы Турции, направив из своих мобилизованных войск не менее 100 000 человек на Вардарский операционный театр.

Если бы Сербия в это время находилась уже самостоятельно или совместно с Болгарией в войне с какой-либо другой державой, она обязана отрядить против Румынии или Турции все имеющиеся в ее распоряжении свободные войска.

Статья III

В случае нападения Австро-Венгрии на Сербию Болгария обязуется тотчас же объявить Австро-Венгрии войну и направить свои войска в числе 200 000 человек в пределы Сербии для совместных с сербской армиею наступательных или оборонительных действий против Австро-Венгрии.

Эти обязательства со стороны Болгарии по отношению к Сербии сохраняют силу и в том случае, если Австро-Венгрия под каким бы то ни было предлогом, по соглашению ли с Турцией или без такового, ввела бы свои войска в Ново-Базарский санджак и тем принудила бы Сербию либо объявить войну Австро-Венгрии, либо отправить войска свои в санджак для защиты своих интересов, вызвав тем столкновение с Австро-Венгриею.

В случае нападения Турции на Сербию Болгария обязуется тотчас же вторгнуться в пределы Турции, направив на Вардарский театр из состава мобилизованных, в силу ст. I настоящей конвенции, войсковых частей армию численностью не менее 100 000 человек.

Если бы Румыния напала на Сербию, Болгария обязуется начать агрессивные действия против румынской армии тотчас по переходе ее через Дунай в пределы Сербии.

Если бы Болгария в каком-либо из предусмотренных настоящею статьей случаев находилась уже самостоятельно или совместно с Сербией в войне с другой державою, она обязана помочь Сербии всеми остальными свободными войсками, находящимися в ее распоряжении.

Статья IV

Если бы Сербия и Болгария по предварительному взаимному соглашению объявили войну Турции, то оба союзника, на случай отсутствия других специальных на этот счет распоряжений, обязуются из состава своих мобилизованных, в силу ст. I настоящей конвенции, войсковых частей направить на Вардарский театр армию, численностью не менее 100 000 человек.

Статья V

В случае, если бы одна из договаривающихся сторон объявила войну какой-либо третьей державе без предварительного сношения и согласия другой стороны, то последняя освобождается от обязательств, изложенных в ст. I настоящей конвенции, однако она все же обязана придерживаться по отношению к своей союзнице дружественного нейтралитета на время войны, а также немедленно мобилизовать войско численностью не менее 50 000 человек в целях наибольшего ограждения свободы движения своей союзницы.

Статья VI

Во время союзных военных действий ни одна из договаривающихся сторон не может заключить с противником свыше 24-часового перемирия без предварительного сношения и соглашения с другой договаривающейся  стороной. Договаривающиеся стороны могут вести переговоры о мире и заключить мирный трактат только по предварительному взаимному соглашению.

Статья VII

Во время войны войсками каждой из договаривающихся сторон и их операциями ведает их законный командир.

Когда отдельные отряды из состава войск обеих договаривающихся сторон действуют против одного и того же объекта, то общее командование принимает: над единицами одинаковой силы – командир, старший по чину; а над единицами различной численности – командир, старший по положению.

Когда одна или несколько отдельных армий, принадлежащих к составу войск одной из договаривающихся сторон, поступают в распоряжение другой стороны, то командование над ними сохраняется за их законным военачальником, который, однако, во всех стратегических операциях подчиняется главнокомандующему той стороны, в распоряжение коей он поставлен.

В случае совместных военных действий против Турции верховное командование на Вардарском театре, согласно ст. IV настоящей конвенции, предоставляется Сербии, если на этом театре будут оперировать ее главные силы, превышающие численностью болгарские войска.

В случае же, если главная сербская армия не будет производить операции на Вардарском театре или ее силы будут слабее болгарских, то главное командование на означенном театре предоставляется военачальнику  Болгарии.

Статья VIII

В случае, когда войска обеих договаривающихся сторон будут находиться под единоличным командованием, то все приказы и распоряжения, касающиеся стратегических и тактических операций, будут издаваться на обоих языках – сербском и болгарском.

Ст. IX, X, XI, XII и XIII

касаются второстепенных постановлений о продовольствии и содержании союзнических войск, о перевозке раненых и больных, погребении убитых и т.п. О распределении военных трофеев. О назначении особых делегатов при штабах для обоюдных сношений. Об исправлении путей сообщения. По различным другим вопросам – начальникам генерального штаба обоих государств предоставляется войти в  будущем в  дальнейшие  переговоры...