Андрей Почтарев Архив
28 декабря 1942 г., Северо-Западный фронт...
...Лыжный батальон 198-й стрелковой дивизии ночью выдвигался на передовую. Начальник штаба батальона капитан Аленин шел в голове колонны. По расчету времени до места назначения оставалось каких-то минут сорок. Офицер повернулся к подчиненным, чтобы отдать им привычную команду "Ускорить движение, подтянуться!", как вдруг услышал впереди какой-то непонятный звук. Аленин тут же приказал дозору выдвинуться и посмотреть, в чем там дело. Через несколько минут разведчики вернулись, с ними шел человек, одетый в ватную куртку и брюки, на ногах - ботинки. Рваная ушанка была натянута на голову.
"Я - батальонный комиссар Кернес, - сказал незнакомец, - перебежчик с той стороны. Отведите меня в особый отдел..."
ОСОБЫЙ ОТДЕЛ 54-й АРМИИ, ДЕКАБРЬ 1942 г.
Старший лейтенант госбезопасности Добротин внимательно перечитывал протокол допроса. Из него следовало, что Иосиф Яковлевич Кернес служил в Красной Армии с двадцати лет, вступив в нее добровольно в 1931 г., в 1939 г. закончил Военно-политическую академию, преподавал в Саратовском танковом училище, поступил в адъюнктуру ВПА, а с начала войны и до октября 1941 г. являлся внештатным инструктором ГлавПУРа, выполняя отдельные задания его начальника - Льва Мехлиса.
В декабре 1941 г. батальонного комиссара Кернеса назначили комиссаром одного из полков, сражавшихся на южном участке советско-германского фронта. Летом 1942 г. часть держала оборону на рубеже Северного Донца и 13 июня была окружена в районе села Красноармейское, на Харьковщине. Кернес попал в плен.
Назвавшись младшим лейтенантом Волковым (знаки различия, по его словам, он снял еще раньше), Кернес после ряда допросов, перебросок из одного лагеря в другой оказался в конце концов в Хаммельбурге, в офлаге XIII-Д, где добился авторитета у гитлеровцев как исполнительный человек, владеющий притом немецким языком. В середине октября он получил предложение - направиться на фронт в качестве старшины и переводчика рабочей команды. Кернес согласился и вместе с группой военнопленных был вначале направлен в Берлин, а оттуда - в Любань. 26 декабря, имея на руках пропуск на право свободного передвижения, Кернес из расположения команды бежал.
Все это звучало достаточно убедительно, но тем не менее Добротин Кернесу не поверил.
- Вы не тот, за кого себя выдаете, - сказал особист, - и будете сидеть под стражей, пока не расскажете правду.
На следующий день Кернес обратился с заявлением - этот документ он назвал "Собственноручные показания" - на имя члена военного совета и начальника особого отдела 54-й армии. Кернес писал, что линию фронта он перешел при помощи германского командования, но ответственность и чрезвычайность взятой им на себя миссии не позволяют ему раскрыть ее истинную цель кому бы то ни было, кроме, например, начальника ГлавПУРа Александра Щербакова или другого члена политбюро ЦК ВКП(б). Речь идет о государственной тайне - о возможности для советского правительства установить тайные сношения с Германией. "Поэтому, - подчеркнул Кернес, - дальнейшая моя задержка здесь невозможна, меня необходимо срочно доставить в Москву".
МОСКВА, НКВД СССР, МАРТ 1943 г.
В столицу Кернес, однако, попал не сразу. Только в марте 1943 г. перебежчика доставили на Лубянку, где с ним начал работать сам начальник Следственной части Управления особых отделов НКВД подполковник Леонов.
Первый же допрос - он состоялся 15 марта - дал много новых сведений. Кернес уточнил обстоятельства пленения, заявив, что выдал себя за майора, помощника начальника оперативного отдела штаба дивизии, сообщил немцам некоторые сведения о боевом составе и состоянии дивизии, о степени ее подготовленности к химической войне.
...В штабе немецкого корпуса он содержался вместе с пленным красноармейцем, рассказавшем Кернесу, что он - советский разведчик, под видом немецкого агента возвращающийся к своим. Кернес дал ему адрес семьи, признавшись, что он комиссар, и попросил рассказать родным, что с ним случилось.
Назавтра переводчик спросил Кернеса: "Зачем вы нас обманули? Вы - не майор, а комиссар полка, адъюнкт Военно-политической академии!" После допроса, в ходе которого Кернес рассказал о своей части и ответил на вопросы о работе комиссаров, о качестве немецких листовок, его отправили в лагерь военнопленных, в Харьков, в тюрьму, расположенную на Холодной Горе, и посадили в одиночку.
Утром при раздаче пищи Кернес увидел знакомых командиров и политработников. Один из них сказал ему: "Не говори, что ты еврей. Они всех евреев расстреливают". Через некоторое время Кернес увидел в коридоре знакомого врача-еврея из своей дивизии, его вели на казнь.
Понимая, что не сегодня-завтра будет разоблачен и он, Кернес стал изыскивать способы сохранить жизнь. "Взвесив все,- говорил он уже в Москве, - я решил выдать себя за участника организации, ставящей целью совершение государственного переворота и заключение сепаратного мира с Германией".
- А вам в действительности известно что-либо о существовании такой организации в СССР? - задал вопрос Леонов.
- Нет. Все, что я дальше буду показывать о существовании этой организации и ее участников, мною выдумано, чтобы заинтересовать немцев и тем самым спасти себе жизнь, - уверял следователя Кернес. - Я полагал также, что, поверив мне, немцы могут перебросить меня на нашу территорию, и я смогу оказать услугу Родине, если соответствующие органы начнут вести с немцами "игру" на основе этой организации...
...А в застенке у гитлеровцев на следующее утро он сообщил переводчику о намерении сделать важное заявление. В тот же день с ним беседовал немецкий майор.
Кернес поведал ему, что после разгрома в СССР троцкистско-бухаринского блока и групп Тухачевского, Егорова и Гамарника, их остатки якобы объединились в широко разветвленную "организацию", имеющую филиалы как в армии, так и в госучреждениях. Он является членом ее ячейки при Военно-политической академии. В качестве "руководителей организации" Кернес назвал имена нескольких видных политработников РККА, советских ученых-историков - действительных членов и членов-корреспондентов АН СССР. В числе прочих "лидеров" упоминался и маршал Борис Шапошников.
Закончив на этом беседу, германский офицер распорядился предоставить Кернесу хорошее помещение и улучшенное питание. Вечером состоялась новая встреча с тем же немцем, причем все сказанное стенографировалось переводчиком-лейтенантом.
Замысел пленника, казалось, начал воплощаться в жизнь.
ЛАГЕРЬ ДЛЯ ВОЕННОПЛЕННЫХ "ХОЛОДНАЯ ГОРА", ИЮНЬ 1942 г.
В первую очередь майора заинтересовала политическая программа "организации". Кернес рассказал, что она "стоит на платформе продолжения истинного учения Ленина, искаженного практикой нынешнего руководства, что мы против неудержимого колхозного экспериментирования, которое Ленин предлагал осуществить через несколько десятилетий. Мы против политики "красного империализма", выражающейся в захвате ряда буржуазно-демократических республик и областей на Западе, против эксплуатации рабочего класса под маркой "стахановского движения", против узкого ограничения торговли в государственных рамках, мы за продолжение политики НЭПа. В отношении же внешней политики мы против соглашения с плутократическими буржуазными странами типа Англии и Америки и считаем национал-социалистскую Германию ближе всех к той форме государственного образования, которую думаем основать. Таким взглядам сочувствуют не только большинство народа, но и большинство руководящих работников партии и даже некоторые члены правительства".
Кернес подчеркнул, что "организация, которую он представляет, не пойдет на государственный переворот до тех пор, пока не будет убеждена, что германское правительство согласится пойти на мирные переговоры, ибо мы не желаем поражения своей стране".
На вопрос - есть ли представители "организации" в органах НКВД - Кернес ответил, что таковые имеются даже в центральном аппарате, но никого не назвал. ("Я не знал фамилий руководящих работников НКВД", - объяснил он Леонову.) Кернес подтвердил наличие членов "организации" в штабах армий на Южном и других фронтах.
Прощаясь, немец предложил Кернесу написать проекты предложений сепаратного мира и способов связи "оппозиционеров" с германским правительством. Кроме того, майор попросил Кернеса нарисовать организационную схему дивизии, в которой тот служил. Пленник гордо ответил, что первые два документа он отработает как можно скорее, а что касается схемы, то он считает неудобным путать крупные государственные дела с мелкими шпионскими заданиями.
Документы, подготовленные Кернесом, были представлены в срок. Проект сепаратного мира между СССР и Германией, в частности, состоял из десяти пунктов:
1. Россия сохраняет существующую форму государственного устройства - советскую власть;
2. Рубежи СССР определяются границей 1939 г.;
3. Вопрос о государственной принадлежности прибалтийских республик, Западной Украины и Западной Белоруссии, Бессарабии решается путем всенародного плебисцита, проведенного в этих государствах и областях. Плебисцит проводит комиссия нейтральных государств - Японии, Турции и Швеции;
4. Новое правительство СССР обязуется немедленно порвать дипломатические отношения с Англией и Америкой, а также с их союзниками;
5. Новое правительство СССР заключает с Германией договор о дружбе, ненападении и экономической взаимопомощи сроком на 20 лет;
6. Германия предоставляет CCCР заем, сумма которого определяется потребностями его народного хозяйства, со сроком выплаты 20 лет. Заем покрывается как золотом, так и продуктами промышленности, сельского хозяйства и полуфабрикатами (главным образом - нефтью);
7. СССР проводит демобилизацию, оставив кадровую армию численностью 500 тыс. человек, не считая пограничных войск, с соответствующими воздушными и бронетанковыми силами;
8. Сразу после подписания мирного договора производится обмен пленными;
9. При подписании предварительного мирного соглашения военные действия прекращаются и стороны отводят свои войска на 25 км от существующей линии фронта;
10. Вопросы о точности границ, количестве и составе войск, экономические вопросы решаются специальной двухсторонней комиссией.
Был готов и проект средств и способов связи "организации" с германским правительством.
Самый важный пункт, ради которого все и затевалось, был составлен напоследок - германское командование обязуется в кратчайший срок осуществить переброску Кернеса на советскую территорию для передачи ответа правительства Германии руководству "организации".
Майор, ознакомившийся с этими бумагами, забрал их и заверил Кернеса, что документы передадут в высшие инстанции, а его заключение в лагере будет недолгим.
ШТАБ ГРУППЫ АРМИЙ "ЮГ", ИЮЛЬ 1942 г.
Действительно, дней через пять Кернеса переправили в Полтаву, где находился штаб группы армий "Юг". Его предупредили, что с ним желает поговорить одна очень важная персона.
10 июля Кернеса посадили в легковой автомобиль и в сопровождении лейтенанта с двумя автоматчиками доставили на окраину города, в хорошо охранявшийся особняк. Навстречу военнопленному поднялся высокого роста старик-военный явно в очень больших чинах, седой и худощавый. Он хорошо говорил по-русски, держался просто и часто шутил.
Это был командующий группой армий "Юг" генерал-фельдмаршал фон Бок.
Начав с того, что он бывал в России, любит эту страну и ее народ, фельдмаршал задал пленнику ряд вопросов - о внутреннем положении в СССР, возможностях к длительному дальнейшему сопротивлению Красной Армии, настроениях бойцов и командиров, о помощи союзников и ее оценке командным составом РККА, о причинах неудачи Харьковской операции и т.д.
Ответив, как смог, Кернес, в свою очередь, поинтересовался у фон Бока, известно ли ему, кого он, Кернес, представляет, каковы задачи его "организации", а также, что стало с документами, написанными им германскому правительству? Фельдмаршал сказал, что документы еще не получены, но когда они придут, немедленно будут отправлены в Берлин.
Кернес спросил, как смотрит германское командование на возможность сепаратного мира с Россией. Фон Бок ответил, что вопрос трактуется по-разному, но, по его личному мнению, возможность такого мира не исключена.
На том разговор и закончился.
После этой встречи с Кернесом недели две никто не беседовал. Тогда, встревоженный, он написал еще два письма - одно Гитлеру, другое - министру иностранных дел Германии фон Риббентропу. Через несколько дней Кернесу сообщили, что все отправлено куда следует. Но отправили "куда следует" и самого Кернеса - в конце июля он был переведен в Винницу, в специальный лагерь для пленных, где содержались генерал-лейтенант Андрей Власов и полковник Владимир Боярский, бывший командир 41-й стрелковой дивизии.
В Виннице Кернес находился около месяца. Никаких допросов и бесед с ним не проводилось, и потому Кернес в середине августа по предложению начальника лагеря капитана Петерсона вновь написал Риббентропу, а еще через два дня ему устроили встречу с чиновником из МИДа. Последний сказал, что дело Кернеса его заинтересовало и он даст телеграмму в Берлин, откуда для более детальной беседы должен приехать другой представитель министерства.
Вскоре такой представитель Министерства иностранных дел Германии прибыл в лагерь. Им оказался бывший советник германского посольства в Москве Густав Хильгер...
ВИННИЦА, СПЕЦИАЛЬНЫЙ ЛАГЕРЬ ДЛЯ СОВЕТСКИХ ПЛЕННЫХ, АВГУСТ 1942 г.
Хильгер встретился и беседовал с Кернесом 7 августа. Он предложил "оппозиционеру" вновь рассказать о себе все. В очередной раз пересказав свою легенду, тот заявил, что основным "лидером организации" является маршал Тимошенко, упомянул Кернес и генерала Рокоссовского, поскольку знал, что в 1937 г. он попал под маховик репрессий.
Услышав это, Хильгер выразил удивление, заявив, что политические взгляды этих лиц ему хорошо известны, так что противодействия с их стороны по отношению к Сталину от них он не ожидает. Кернес тут же сообразил, что излишней детализацией информации он вызвал к себе недоверие, в результате чего был вынужден отговориться неточностью некоторых сведений.
Но предоставим слово самому Хильгеру. В записке от 8 августа 1942 г., направленной им Риббентропу, говорилось: "7 августа 1942 года военные организации предоставили мне возможность побеседовать с военнопленными советскими офицерами... Полковой комиссар Иосиф Кернес... заявил, что перешел на нашу сторону в связи с получением им от русских оппозиционных кругов задания - выяснить возможность заключения сепаратного мира. На вопрос, что это за люди, Кернес назвал несколько ничего не говорящих имен и ответил, что значительное количество известных лиц, а также влиятельных членов советского правительства, не согласны с политикой Сталина и готовы, в случае если Германия предложит приемлемые условия сепаратного мира, свергнуть Сталина и вступить в переговоры с германским правительством. На повторный вопрос, что это за люди, Кернес назвал такие имена, как Молотов, Калинин, Потемкин, Шапошников, Тимошенко и др. Кернес утверждает, что все касающееся данного вопроса он изложил письменно и передал военным властям в Харькове...
Ни моя беседа с Кернесом, ни содержание его письма в адрес г-на министра иностранных дел не убедили меня, что в его сообщениях есть нечто большее, чем стремление к личному выдвижению..."
Бывший советник германского посольства в Москве был, конечно же, опытным и проницательным человеком. Замысел Кернеса - выжить, вернуться на советскую территорию - он понял сразу, как, впрочем, и все немецкие офицеры, с кем Кернес имел дело ранее. Но "в хозяйстве может пригодиться и веревочка"... И Кернес был направлен а Хаммельбургский лагерь для военнопленных - офлаг XIII-Д.
ХАММЕЛЬБУРГ, ОФЛАГ XIII-Д, СЕНТЯБРЬ - ОКТЯБРЬ 1942 г.
Здесь, выждав неделю, Кернес обратился к переводчику лагеря зондерфюреру Арнольду и изложил ему свою версию пребывания в плену. Немец ответил, что никаких документов относительно него он не получал, а эту историю слышит впервые, но готов помочь. Кернес был назначен на работу в канцелярию Арнольда, который предложил ему написать новые обращения на имя Гитлера и Риббентропа. Бумаги были отправлены в Нюрнберг, в штаб округа военнопленных.
Кернес дождался своего часа. Вернувшийся из командировки в Берлин зондерфюрер сказал ему, что независимо от отправки писем Гитлеру и Риббентропу он доложил о Кернесе своему начальнику - гауптштурмфюреру СС Шмидту, который чрезвычайно заинтересовался создавшейся ситуацией.
Арнольд вскоре снова уехал в столицу рейха, а над Кернесом нависла грозная опасность. Его вызвали в лагерную санчасть и предложили пройти медицинское освидетельствование - для определения национальности. Кернес тут же заявил, что он не является военнопленным, находится в лагере временно и что для него такой осмотр является унижением, которое может сказаться на судьбе "будущих советско-германских переговоров". Немцы объяснили, что это делается по приказу Арнольда, но можно и подождать его приезда.
Как показал в НКВД Кернес, он разыграл перед возвратившимся вскоре Арнольдом сцену возмущения. Но зондерфюрер пояснил, что в Германии это обычная вещь, так как Гитлер евреев не принимает, и справка о том, что Кернес не принадлежит к еврейской национальности, могла бы существенно помочь успеху его дела. Ссылаясь на "дипломатическую неприкосновенность", пленник все же просил отменить этот осмотр, и Арнольд согласился, заявив, что в Берлин об этом отказе он все-таки сообщит.
МОСКВА, ЛЕФОРТОВО, МАРТ 1943 г.
...После этапирования в Москву Кернес вначале содержался во внутренней тюрьме на Лубянке. Через некоторое время его перевели в Лефортово. Здесь после очередного допроса он примостился у окна и стал старательно очищать ватные брюки. Неожиданно пальцы нащупали у правого колена шов. Кернес быстро расшил его и вытащил две аккуратно свернутые бумажки. На одной из них был машинописный текст на немецком языке, на другом - рукописный на русском. Прочитав записки, заключенный схватился за сердце...
Немецкий текст гласил:
"Берлин, 16 декабря 1942 г.
Господину маршалу Тимошенко.
Переданные господином Кернесом предложения вашей оппозиционной группы относительно сепаратного мира с Германией были с интересом приняты к сведению. Однако отсутствуют достаточные полномочия для г-на Кернеса, а также данные о силах оппозиции. Связь господ Шапошникова, Кузнецова, Рокоссовского, Потемкина, Мельникова и Мехлиса с направлением, представляемым г-ном Василевским, была бы желательна. Г-н Кернес об этом доложит устно. Для продолжения переговоров ожидается командирование вашего полномочного представителя с конкретными предложениями. Крегер, генерал".
Записка на русском языке имела следующее содержание:
"Александру Васильевичу Василевскому.
Александр Васильевич! Доволен, что моя первая оказия дошла до вас. Меня интересует ваша точка зрения по второму пункту моих предложений, так как вы ничего не говорите в своем ответе второго гонца. Крайне интересно с артелями Мерецкова, Меркулова и Первухина. Странные люди. Не время говорить о правах, когда надо говорить только об обязанностях. Не правда ли? Парольные связи с моим ближним к вам филиалом даст Кернес, а о ходе нашей работы вас проинформирует мой связник... Вы спрашиваете, ориентироваться ли на роль Бориса Михайловича? Не советую. Устарел и потерял популярность. Слава России! Глава РСНП - генерал-майор (комбриг) И. Бессонов".
Кто такой Александр Васильевич Василевский - неизвестно. Крупного военачальника Красной Армии Василевского звали Александром Михайловичем. Но комбриг Бессонов был лицом реальным - бывший командир 102-й стрелковой дивизии, перешедший на сторону врага и работавший по заданиям VI управления РСХА.
Нарушая все правила внутреннего распорядка, Кернес замолотил руками и ногами в дверь камеры. Подбежал старший надзиратель. Арестант попросил немедленно вызвать следователя.
На следующий день Леонов задал Кернесу вопрос: "Непонятно, как могли в принадлежащих вам брюках оказаться документы, о которых вы не знали?" Кернес ответил, что обмундирование, как он уже показывал, получил на передовой линии немецкой обороны в Любани и что он пытался отказаться от получения этих брюк, ссылаясь на их изношенный и грязный вид, но представитель немецкой разведки "Николай Николаевич" настоял на получении именно этих брюк, мотивируя тем, что их вид соответствует одежде советских военнопленных. Далее Кернес заявил, что, по его мнению, записки вшиты в брюки с целью провокации.
"Как это следует понимать?" - спросил Леонов. Кернес ответил, что, перебрасывая его через линию фронта, немцы были убеждены в том, что даже если он сам добровольно не явится в органы НКВД, то его наверняка арестуют, при обыске обнаружат записки, заподозрят в связях с германской разведкой и в конце концов расстреляют. Лица же, фигурирующие в этих документах, будут взяты под подозрение в преступных связях с германским командованием, скомпрометированы и отстранены от занимаемых ими постов.
Кернес был совершенно прав - именно это и замышляли гитлеровцы.
БЕРЛИН, РАЗВЕДОРГАН "ЦЕпПЕЛЛИН", ОКТЯБРЬ - ДЕКАБРЬ 1942 г.
Через несколько дней после приезда в Берлин Кернес был доставлен к гауптштурмфюреру СС Шмидту, сотруднику VI управления РСХА. Первая беседа носила ознакомительный характер - Шмидт показал "оппозиционеру" его прежние обращения к Гитлеру и Риббентропу, поинтересовался биографией и расспросил о руководителях "организации". Кернес опять указал на Тимошенко и Шапошникова. Тогда Шмидт задал еще несколько проверочных вопросов, пообещав уточнить ситуацию в МИДе - почему происходит такая задержка с ответом. Прощаясь, эсэсовец обещал также доложить о сложившейся ситуации Гиммлеру и по мере сил оказать Кернесу необходимую помощь.
На второй встрече, состоявшейся через несколько дней, присутствовали два новых человека. Один отрекомендовался Стинесом, сотрудником МИДа, второй - научным работником, специалистом по России. Стинес заявил, что независимо от того, сильна или слаба "оппозиция", представителем которой является Кернес, германское правительство приняло решение: из всех антисоветских организаций опереться на "Русскую национал-социалистскую партию", поэтому никакие переговоры с Кернесом проводиться не будут. Но он, Стинес, советует ему вступить в ряды этой партии, чтобы занять в ней видное положение.
Затем Кернесу предложили переброску через линию фронта, чтобы объединить "оппозицию" с "Русской национал-социалистской партией", охватывающей не только весь контингент военнопленных, но и распространяющей свое влияние на оккупированные советские области. Мидовец добавил, что партии подчиняется формируемая "Русская народная армия". В числе ее членов, находящихся в России, были названы Василевский, Мерецков, Первухин и другие видные люди. Беседа закончилась тем, что Стинес дал на размышление Кернесу неделю и предупредил, что в случае отказа его вернут в лагерь военнопленных, где он будет содержаться до конца войны.
На третьей встрече присутствовал только Шмидт, спросивший Кернеса о принятом решении. Чтобы вернуться на Родину, тот немедленно согласился.
19 декабря Шмидт объявил Кернесу, что его примет генерал Крегер - заместитель Гиммлера и начальник его штаба.
Крегер расспросил Кернеса об "организации", о предполагаемом способе прихода к власти, необходимой, по его мнению, помощи со стороны германского правительства, о силах "оппозиции". Когда Кернес ответил, Крегер задал и более каверзный вопрос: почему для ведения столь важных переговоров немецкой стороне не был направлен более известный в России и Германии деятель, и высказал пожелание, чтобы в состав будущей делегации с верительными грамотами были включены наиболее выдающиеся члены "оппозиции". Кернес не растерялся и возразил, что обстановка конспирации не позволит задействовать ни одного из "лидеров организации", что поездки подобного рода делают невозможным их возвращение в Россию и вряд ли можно рассчитывать на включение в состав делегации более значимых лиц.
На следующей встрече Шмидт заявил, что по метеорологическим условиям переброска самолетом в советский тыл невозможна и через линию фронта придется идти пешком. Совместно с немецким разведчиком, известным Кернесу как "Николай Николаевич", была выработана легенда о младшем лейтенанте Волкове, бежавшем из германского плена.
"Вы полагаете, что немцы верили всему, что вы им рассказывали?" - спросил Кернеса на допросе Леонов. Тот, не задумываясь, ответил: "Я полагал, что они мне верили, поскольку я говорил много и убедительно. Некоторые сомнения у меня возникли лишь во время поездки из Берлина к линии фронта, когда "Николай Николаевич", хорошо говоривший по-русски, два раза назвал меня в грубой форме "Остапом Бендером".
