Андрей Стрыгин
Элита мировой филателии.
Фото Амедео Мисалья, генерального секретаря клуба 'Монте-Карло'.
Если, по утвердившейся в последнее время журналистской практике давать заголовки «жареным материалам» по названиям известных произведений литературы и искусства, озаглавить наш репортаж на манер известной книги Булата Окуджавы «Путешествие дилетантов», то это оказалось бы полной нелепицей. Хотя исконный смысл понятия «дилетант» на русский язык переводится буквально как «любитель», но среди большой группы филателистов, членов клуба «Монте-Карло», для которых коллекционирование марок – как правило, не профессия, а увлечение, оказались лишь высокопрофессиональные знатоки всех тайн, секретов и необычайно увлекательных историй филателии.
Сам Клуб Монте-Карло, официально называющийся Клубом элиты мировой филателии, учрежден был совсем недавно, когда население Земли праздновало Миллениум. Но его авторитет благодаря необычайно представительному членству в нем самых известных коллекционеров и деятелей международного филателистического движения крайне высок. Достаточно сказать, что членами его могут стать лишь обладатели самых высших призов всемирных и международных филателистических выставок или лица, внесшие выдающийся вклад в развитие мирового почтово-филателистического дела. Клуб объединяет самых известных коллекционеров Европы, Азии, Африки и Америки. Россию представляет в нем лишь один, но действительно уникальный филателист – Анатолий Карпов, чей шахматный авторитет достойно венчает его уникальную коллекцию олимпийских и шахматных марок, а также собрания Бельгии, императорской России и русской земской почты.
В 2000 году руководство клуба, возглавляемого в тот период швейцарским гражданином Александром Кроо, решило провести выставку ста редчайших марок и почтовых документов мира – по количеству членов клуба. А спустя год был проведен первый круиз членов клуба, собравшихся на борту средиземноморского судна, чтобы просто пообщаться, поделиться филателистическими историями, поболтать с единомышленниками и собратьями по увлечению о самом интересном – о марках. Так и повелось: раз в два года Монте-Карло собирает сто самых редких филателистических экспонатов и раз в два года клуб «Монте-Карло» организует для своих членов и приглашенных почетных гостей средиземноморское путешествие филателистов.
Нынешний круиз филателистов взял старт из небольшого итальянского порта Савона, что неподалеку от Генуи. А предшествовал ему торжественный прием в главном княжеском зале приемов «Эрмитаж», где от имени нового суверена Монако – князя Альберта II всех гостей приветствовал глава княжеской администрации Клод Пальмеро, являющийся по совместительству и президентом Консультативного совета смотрителей наследственной коллекции князя Монако, начатой чуть ли не полвека назад недавно скончавшимся князем Ренье III.
Надо сказать, что еще до того, как увидели свет в 1885 г. первые оригинальные марки Монако, с которых и на почтовых работников, и на отправителей писем безучастно смотрел князь Шарль III, вся корреспонденция, курсировавшая по княжеству и выходившая за его пределы, оплачивалась на протяжении 22 лет французскими марками. А вот с 1851 по 1860 гг. в обиходе у монегасков – коренных жителей этого самого маленького на Земле суверенного государства – были марки соседнего Сардинского королевства. Может быть, именно поэтому четыре года назад их полуторавековой юбилей отметила не только итальянская, но и монакская почта. Кстати, среди участников круиза был и собиратель сардинских марок – 22-летний Фредерико Пинчионе, оказавшийся к тому же самым молодым членом клуба «Ста бессмертных», как его в шутку по аналогии с Французской академией называют филателисты.
Однако Сардиния благополучно осталась за бортом роскошного судна «Коста Атлантика», а его первая остановка состоялась в Неаполитанском порту. Именно здесь, в Неаполе, в 1853 г. вышла в обращение первая семимарочная серия Королевства Двух Сицилий. Так со времен первого летописного упоминания в одной из Арагонских хроник 1504 г. именовалась территория одного из староитальянских государств, сменившего за свою бурную историю немало королей, от Арагонской и Савойской династий до Бурбонов, изгнанных Наполеоном и замененных Жозефом Бонапартом в Неаполитанском и Иоакимом Мюратом в Сицилийском королевствах, которые после Венского конгресса 1805 года вновь перешли под власть Габсбургской ветви Бурбонского дома. Однако в бурной истории этой части побережья и островов Италии особым вниманием коллекционеров пользуются так называемые «маленькие лошадки», или «каваллини» по-итальянски. Так любовно филателисты прозвали предшественников сардинских марок, имевших хождение с 1816 по 1836 гг. Это были штемпельные листы почтовой бумаги, на которых заранее либо цветной краской, либо методом выдавливания наносился обрамленный кругом, овалом или восьмигранником контур скачущего почтальона. При складывании такого листа получалось некое подобие сегодняшнего так хорошо знакомого всем маркированного конверта. Но в отличие от последних подлинные каваллини крайне редки и высоко ценятся. Интересно отметить, что для их изготовления во избежание подделки использовалась особая бумага с водяным знаком, воспроизводившим либо портрет правившего в то время короля Виктора-Эммануила I, либо его герб. Профиль же другого монарха, известного не только как последний сардинский король, но и первый правитель объединенной Италии Виктор-Эммануил II, появился на первых сардинских марках в 1851 г.
Говоря о Королевстве Обеих Сицилий, нельзя пройти, точнее проплыть, мимо Сицилии, где филателисты сделали свою вторую остановку. И пока группа экскурсантов собиралась в романтический сицилийский город Таормино, где любил по нескольку дней задерживаться Иоганн-Вольфганг Гете, будучи на отдыхе в Сицилии. Именно его в один из таких приездов, присевшим на придорожный камень и отставившим палку, изобразил местный художник, не подозревая даже, что более чем через полторы сотни лет венгерская почта репродуцирует этот рисунок на памятном блоке, посвященном великому поэту и мыслителю.
Так вот, филателисты в Таормино направились из Мессины, где, как и в других сицилианских городах, в 1859 г. в продажу поступили первые собственно сицилийские марки. Их украшал стилизованный под античный бюст короля Фердинанда II, изображение которого запрещалось закрывать оттиском почтового штемпеля. Сообразительные почтовые чиновники даже придумали штемпель особого рода, в форме буквы русской «П», след которой как раз аккуратно ложился вокруг изображения мраморного бюста.
Однако эта история известна больше филателистам – в отличие от захода в начале двадцатого века в порт русского крейсера «Аврора», моряки которого спасли немало мессинцев из-под обломков зданий, разрушенных в те дни страшным землетрясением. И если «Аврора» у нас ассоциируется прежде всего с Петроградом 1917 года, то мессинцы, воздвигнувшие в благодарность русским морякам монумент, помнят крейсер в первую очередь из-за его визита в их город. Кстати, дотошные коллекционеры разыскали несколько почтовых карточек, отправленных офицерами с борта «Авроры» и погашенных соответствующим бортовым почтовым штемпелем, в которых рассказывается о страшных последствиях того самого землетрясения...
То ли случайно, то ли нет, но очередная стоянка пришлась на египетский порт Александрию, где задолго до выхода в свет первых египетских марок для почтовых нужд итальянских негоциантов использовались марки Королевства Обеих Сицилий, воспроизводившие так хорошо знакомое сегодняшним туристам изображение на различных сувенирах трех ног, исходящих из одного центра и являющихся историческим гербом Сицилии.
Надо сказать, что среди путешествующих оказался и этнический египтянин – Амин Фикри, имя и коллекция которого хорошо знакомы отечественным филателистам. Дело в том, что его уникальная египетская коллекция демонстрировалась в 1997 г. на единственной проведенной в России Всемирной филателистической выставке.
Уезжая из Египта, нельзя не упомянуть его последнего короля – Фарука, тоже филателиста, вынужденного поспешно ретироваться из страны, когда власть взяла группа молодых офицеров во главе с Насером. В дорогу он прихватил лишь чемоданы с марками, но и этого вполне хватило на безбедную жизнь. А последний аукцион королевской коллекции, выручка с которого составила более 600 тыс. долл., прошел аж в 1991 г.
– Когда уже всем филателистам стал хорошо известен сфинкс на фоне пирамид, длительное время украшавший все эмиссии египетских марок, – рассказал Амин Факри, – в Александрии действовало и русское почтовое бюро, имевшее свои собственные штемпеля.
В его коллекции хранится несколько таких писем, которые пройдя свой естественный путь, осели во всемирно известном собрании Агафона Фаберже – сына знаменитого петербургского ювелира, а после драматического скитания его коллекции по оккупированной фашистами Европе разлетелись по всему свету.
Кстати, русское слово «земство» знакомо без переводов и объяснений филателистам всех стран. Оно,как и итальянское «каваллини», французское «тет-беш», обозначающее марки, отпечатанные перевернутой головой друг к другу, английское «черный пенни», ставшее синонимом первой в мире марки, имевшей номинал в один пенни и отпечатанной черной краской, прочно вошло в международный филателистический лексикон еще с 1875 г., когда бельгийский коллекционер и торговец марками Жан-Батист Моэнс составил и опубликовал первый в мире каталог русских земских марок.
Знатоком и ценителем русской филателии оказался и его соотечественник Клод Дельбек, среди других членов клуба «Монте-Карло» находившийся на борту «Косты Атлантики». Но в отличие от земских марок сфера его интересов – морская почта, включая отправления европейских купцов из ближневосточных портов, именовавшихся в те далекие годы второй половины девятнадцатого века Левантом.
Хорошо известно, как вне зависимости от своей национальности или гражданства торговцы блюдут интересы своего бизнеса. Так вот, опасаясь за сохранность своей корреспонденции в середине девятнадцатого века, отправляемой из разных городов Оттоманской Империи, купцы многих европейских государств пролоббировали у своих правительств подписание с Турцией договоров об открытии на ее территории русских, английских, немецких, итальянских почтовых контор, через которые и шла в обеих направлениях вся корреспонденция. И по наименованию, общепринятому в те годы, филателисты и отправления из этих городов стали называть «русским», «английским», «французским» или «итальянским Левантом», для которого со временем стали выпускать и специальные марки.
Первая марка «русского Леванта» была очень красивой и крупноформатной. Это делалось для того, чтобы почтовые работники сразу же отличали ее ото всех остальных, используемых на территории Российской империи. Когда же появилось достаточное количество общероссийских стандартных почтовых марок, на них стали делать надпечатки с названиями тех городов Турции, где функционировали русские почтовые бюро, а в 1913 г. надпечатка с обозначением турецкой валюты «пара» появилась и на юбилейной «Романовской серии».
Сама Турция, где филателисты останавливались в порте Мармарис, выпустила свои первые марки на полвека раньше, в 1863 г. Как-то совершенно незаметно остался за бортом Кипр, письма торговцев и рыцарей-тамплиеров которого известны уже с пятнадцатого века, но собственно марки появились лишь в 1880 г., когда английские оккупационные власти сделали простенькие надпечатки «Cyprus» на британских маках с неизменным на протяжении более полувека профилем молодой королевы Виктории. И наконец мы в Турции.
И здесь настала очередь блеснуть своими сокровищами итальянцу Сильвио Сорани и швейцарцу Энцо Карнио, собирающим в числе прочего и оттиски гашений русских почтовых отделений в Иерусалиме и Константинополе – сегодняшнем Стамбуле.
К разговору с ними присоединились и Питер Мэрфи, коллекционирующий почтовые редкости Соединенных Штатов и Ватикана, а также один из старейших коллекционеров с колоссальнейшим запасом филателистических историй Отто Хорнунг из Великобритании.
Сам он чех, но в годы оккупации фашистами родины эмигрировал в Соединенное Королевство, где сражался против нацистов, избрав впоследствии профессию журналиста. Кстати, свои профессиональные интересы Хорнунг удачно совместил с интересами филателистическими, став одним из первых членов АИЖП – международной ассоциации журналистов-филателистов, учрежденной в 1962 г. в Праге в дни проведения там Первой филателистической выставки. Он-то и поведал преинтересную историю о том, как один из членов российской императорской фамилии, увлекшись филателией и сблизившись с крупнейшим русским коллекционером девятнадцатого века, имевшим немецкие корни, Фредериком Брейтфусом, стал обладателем самой редкой в мире марки – знаменитой «Британской Гвианы», о которой ходят многочисленные легенды и которая до 2000 г., пока не всплыла аналогичная марка с «русскими корнями», действительно считалось одной-единственной в мире. Но это рассказ отдельный.
Пока же, упомянув, что сам Хорнунг обладает лучшей в мире коллекцией турецких марок, первые из которых увидели свет в 1863 г. и имели причудливую надпись арабской вязью, удостоверяющую подлинность знака почтовой оплаты самим министром финансов Блистательной Порты, направимся в Грецию, где согласно планируемому маршруту предстояли две остановки: одна на острове Санторин, что севернее Крита, и в Катаколонне, откуда в глубь греческой земли к воспетой поэтами Олимпии берет начало извилистая дорога.
Однако, вместо того чтобы рассказать о первых олимпийских марках, вышедших в 1396 г. и сегодня являющихся достаточно редкими, речь вновь пойдет о «русских корнях» Средиземноморья. Тем более что по дороге в Олимпию со мной разговорился еще один швейцарец – Курт Киммель-Дамперт, собирающий первые марки разных стран мира, прошедшие почту и сохранившиеся на оригинальных конвертах. По его словам, это несложно в отношении хорошо известных первенцев европейской филателии, хотя и ценящихся весьма дорого. Но вот когда речь заходит о первых почтовых документах, скажем, Гондураса или Армении, вот тут-то приходится попотеть. Мой собеседник просил помочь ему разыскать первые конверты независимой Армении, на которых клеились половинки стандартных царских марок номиналом в 60 копеек (разрез их автоматически менял номинал на тридцатикопеечную полумарку), а в обмен решил соблазнить редкими отправлениями русской почты с Крита 1899 г. Что из этого получится – время покажет. А пока, поскольку наше путешествие подошло к концу, попрощаемся со всеми его участниками, которые все вместе вновь соберутся в Монте-Карло через год на очередную традиционную экспозицию ста редчайших почтово-филателистических документа мира.
Москва – Средиземное море
