Ольга Кошовец Ойген Розеншток-Хюсси. Язык рода человеческого. - М., СПб.: Университетская книга, 2001, 608 с.
РОДИВШИСЬ в либеральной еврейской семье, он в 18 лет принял крещение, став одним из самых глубоких и проникновенных христианских мыслителей столетия. В 24 года, после защиты диссертации по немецкому частному праву, оказался самым молодым и многообещающим приват-доцентом Лейпцигского университета. А уже в 30 лет его поджидало блестящее будущее: сразу три предложения - пост статс-секретаря по разработке конституции Веймарской республики, пост редактора ведущего католического журнала "Hochland", профессура в Лейпцигском университете. Он отказался от всех трех, чтобы стать редактором рабочей заводской газеты в Штутгарте.
Речь идет об Ойгене Розенштоке-Хюсси, мыслителе, чье имя почти неизвестно в России, хотя книга "Язык рода человеческого" - не первое издание знаменитого немецкого философа в России. Дистанцируясь от академической философии, он много писал и блестяще читал лекции. Многие годы жизни он посвятил созданию трудовых лагерей для совместного труда рабочих, студентов, крестьян и при этом оставил огромное литературное наследство. Возглавлял Рабочую академию во Франкфурте, был профессором в Гарварде и Дартмуте. Всю жизнь он был глубоко предан своей жене Маргрит Хюсси и считал величайшим бедствием, что два "великих чуда: профессия и брак лишаются своих чар - профессия в процессе бесконечной смены работы, а брак из-за разводов".
Место Розенштока-Хюсси очень сложно определить в рамках существующего деления гуманитарных наук. И не потому, что он в исходном смысле этого слова - маргинальный мыслитель. Затруднительно даже отнести его мысль к определенной философской школе, хотя такие попытки предпринимаются: его называют христианским экзистенциальным философом или виднейшим представителем философии диалога. Отчасти эти оценки верны. Однако они не схватывают существа, поскольку, во-первых, в XX в. почти всякая мысль, обращенная к проблеме существования человека, считается экзистенциализмом. А во-вторых, Розеншток-Хюсси полностью исключает из своего дискурса рассмотрение человека в единственном числе. Основной точкой отсчета для него является вопрос об условиях совместного существования людей и вытекающая отсюда проблема возможности самой человеческой истории. Мне кажется, что по прочтении книги сущность его мысли можно лучше всего охарактеризовать, отнеся ее к давно ушедшему из привычной научной орбиты направлению, - это христианская, мессианская философия истории или, точнее, метаисторическое мышление, точкой напряжения которого всегда была крестная смерть Христа. Думаю, что лучшим свидетельством тому служит третья часть книги "Творение будущего", посвященная смыслу истории и сущности христианской веры в современном мире. Проникновенный христоцентризм и эсхатологизм этой части книги сравним с "Градом Божьим" Августина и вызывает в памяти многочисленные страницы русской философско-богословской мысли.
Сам мыслитель свои дышащие глубокой евангельской верой размышления называл социологией, хотя в ее рамках основы общепринятого понимания социологии становятся объектом серьезной критики. Нужно оговориться: перед читателем вовсе не богословские сочинения, идеи Розенштока-Хюсси носят откровенно междисциплинарный характер и содержат мощный культурологический компонент, базирующийся на блестящей эрудиции в области социальных наук. Перед взором читателя чередой проходят древние боги и герои, оживают страницы Библии и мифы древних религий, воссоздается жизнь давно умерших культур. Однако это книга посвящена не делам давно минувших дней - она всецело обращена ко дню сегодняшнему и даже к будущему.
Обратим внимание читателя на две наиболее интересные темы. Во-первых, книга содержит глубоко оригинальную концепцию всемирной истории и соответственно оригинальную типологию культуры, основанную на различной организации условий совместной жизни людей и имеющих в качестве фундамента определенную ориентацию на время. Всякая общность размечает пространство-время одинаковым для всех ее членов образом и только так возможно образовывать саму общность и передавать совокупный опыт данной культуры поколениям.
Первой такой формой общности является род, основной задачей которого как социума является преодоление биологической изолированности каждой особи и сохранение жизни коллектива в целом, отсюда стремление сохранить умершего среди живых. Дух рода - это то, что сохраняется после смерти всех его членов, обеспечивая устойчивое сохранение самого рода как надбиологической общности. Каждый человек внутри него - определенная функция, которую род стремится сохранить, поэтому после погребения умершего его место занимает его потомок. Из этого проистекает характерный для рода культ предков и постоянная обращенность культуры в прошлое, на воспроизведение заданных архетипов.
Вторым типом культуры являются территориальные царства (космические империи), такие, как, например, Египет. Эти оседлые культуры формируют большие пространственные территории, поэтому основной задачей сохранения общности здесь становится преодоление расстояния путем всеобщей синхронизации, каковой становится цикл обращения небесных светил. Такая организация жизни - вечное настоящее: пока длится цикл, сменяются десятки поколений.
Израиль представляет собой третью форму - создательницу линейного времени, культуру, обращенную в будущее: каждая неделя - новая, она начинается Субботой, как каждый новый год отсчитывается праздником Йом Кипур. Напряженное ожидание конца времен, прихода Мессии, познание замысла Бога о человеке образуют постоянное присутствие будущего в древнееврейском обществе.
Наконец, четвертый тип - культура досуга - Древняя Греция, создавшая впервые игровое пространство-время, выражением которого является школа - кузница универсалистского абстрактного мышления. Оказавшись в этом игровом, иллюзорном пространстве мышления, человек выпадает из своих конкретных обязанностей и социального положения в обществе, становясь человеком вообще, то есть по мысли Розенштока-Хюсси ни за что не ответственным.
Другая необыкновенно плодотворная тема этой книги Розенштока-Хюсси - происхождение и сущность языка. Автор развивает ее в основном в работе "Человеческий тип как форма для чеканки". Задаваясь старым как мир вопросом о происхождении языка, Розеншток-Хюсси приходит к выводу, что язык не мог возникнуть из повседневной практики, но является продуктом ритуала. Почему? Специфика человеческого языка в принципиальной ориентированности на невидимое и на использование имен. Его исходное назначение - установление связи между поколениями, возможность выразить то, что находится за пределами конкретного опыта каждого индивида, в том числе - что было до его рождения и что будет после его смерти. Так образуется непрерывность человеческого рода внутри него самого, во времени и пространстве. Таким образом, язык - это система межчеловеческих отношений (род), установление связи между живыми и мертвыми, совокупность социальных императивов, выраженных в именах - первых словах. Язык также оказывается средством освоения времени, путем преодоления связанности своим рождением, "здесь и теперь". Другими словами, язык - это форма "общественного поведения", устанавливающая длящиеся во времени межчеловеческие отношения. Он передает совокупный человеческий опыт, а поэтому создает братство людей в пространстве и времени - род человеческий. Не абстрактное человечество, а связь конкретных людей и поколений во времени. Утрата языка означала бы утрату способности поддерживать и сохранять во времени родовой опыт, образующий для каждого человека своеобразный крест действительности - оси пространства и времени, соединяющие всех, кто когда-либо жил или будет жить.
