Виктор Патрушев Новая Государственная программа вооружения до 2015 года предусматривает выделение Военно-морскому флоту довольно значительных по сравнению с другими видами Вооруженных сил РФ финансовых средств. Однако эта ГПВ является, к сожалению, именно только программой вооружения ВМФ. Кстати, весьма скудной по количеству планируемых к строительству кораблей, с игнорированием даже проектных работ по авианосцам в течение ближайшего десятилетия. В ней лишь в самых общих чертах предусмотрены незначительные и явно недостаточные ассигнования на ремонт и эксплуатацию имеющихся в составе флотов боевых единиц, причем запланированные на это деньги должны поступить лишь во второй пятилетке. Следуя в кильватере бюрократического менталитета ответственных чиновников, видимо, следует на таком же уровне создавать Государственную программу ремонта и модернизации, Программу содержания и эксплуатации ВМФ (ВС) и так далее.
ДОХОД ОТ НЕДОВООРУЖЕНИЯ
Простой расклад, например, по многоцелевым атомным подводным лодкам (ПЛА) ВМФ показывает, что, дождавшись «светлого будущего» согласно новой ГПВ и построив до 2015 года 2–3 ПЛА, можно остаться без 10–20 имеющихся сейчас субмарин этого класса, так как только у одной-единственной из всех подлодок не истечет межремонтный срок. К тому же на Северном и Тихоокеанском флотах уже сегодня имеется только по 2–3 исправных ПЛА, но с уже вышедшим межремонтным сроком. Таким образом, в год столетия подплава России есть все предпосылки к тому, чтобы страна через несколько лет осталась не с подводными силами ВМФ, а только с несколькими отдельно взятыми подводными лодками на Севере и Тихом океане.
Поэтому радужные заголовки некоторых газет (например, «Гособоронзаказ позволяет провести модернизацию корабельного состав ВМФ») вводят читателя в заблуждение. По целому ряду причин речь может идти только о вялотекущей модернизации отдельных кораблей. Остается сожалеть, но в рамках ГПВ-2015 не предусматривается как воздух необходимая для флота «Комплексная программа модернизации» существующих группировок кораблей различных классов ВМФ.
Не вызывает сомнений и такой факт: формируемый оборонный бюджет на 2007 год, как и все предшествующие, недостаточен для Вооруженных сил. Мало того, что за прошедшее десятилетие он ни разу не достигал даже 3% от объема ВВП, вместо положенных 3,5%, в соответствии с Указом президента РФ № 183 от 30 июля 1998 года, утверждающим «Основы (концепция) государственной политики РФ по развитию Вооруженных Сил до 2005 года». Доля военных расходов в 2006 году снизилась по сравнению с 2005 годом, достигнув 2,74% от ВВП (фактически снижена до уровня 2004 года), то есть значительно меньше затрат 1994–2001 годов. В свою очередь, происходит сокращение инвестиций в высокотехнологичные отрасли оборонной промышленности. И это при огромных профицитах госбюджетов последних лет.
Более того, оказывается, с профицитом исполняется и бюджет Минобороны. По докладу на коллегии военного ведомства начальника Службы экономики и финансов МО Любови Куделиной, в 2005 год министерство не использовало около 60 млрд. бюджетных рублей. В 2003 году – 24 млрд., в 2004 году – почти 40 млрд. рублей (!). Все эти суммы возвращаются в доходную часть госбюджета и «греют сердца» руководства Минфина. Никаких видимых попыток включить их дополнительно в уже сверстанный бюджет Минобороны на следующий год не предпринимается, и внятных объяснений на сей счет не дается. Видимо, не меньшие суммы уйдут из Минобороны в доход государства и в 2006 году. Вдуматься только: государство получает доход от недовооружения армии и флота!
Причин такого «освоения» средств бюджета Минобороны множество. Это и поступление денег в Минобороны не ранее марта–апреля текущего года, хотя, по уверениям Минфина, они перечислены в январе (вопрос: а почему бы не в декабре?). И чрезмерно затянутая по срокам договорная компания, и целый ряд аналогичных бюрократических препон, которые при обоюдном желании Минфина, Минобороны и руководства предприятий ОПК достаточно несложно устранить.
Странно выглядит также сам процесс формирования военного бюджета. Вместо рассмотрения возможности выделения запрашиваемых Минобороны средств Минфин, вне зависимости от законодательно закрепленных решениями Совбеза параметров, самостоятельно определяет, какую часть планируемых им расходов выделить на нужды Вооруженных сил. Вот и сейчас уже объявлены основные показатели федерального бюджета-2007, а бюджетные заявки Минобороны под спущенные сверху цифры, еще только формируются. В основе сложившегося положения с состоянием флота просматривается глубочайший формализм в отношении правительства РФ и части военного руководства к вопросам строительства и содержания в боеготовом состоянии важнейшей компоненты ВС государства – Военно-морского флота.
Результаты выполнения (точнее, невыполнения) государственных программ вооружения на 1996–2005 и на 2001–2010 годы в части ВМФ показывают, что в рамках десятилетнего периода невозможно обеспечить и поддержание имеющегося корабельного состава, и его развитие. Это обусловлено как высокой стоимостью, так и длительностью цикла создания и серийного строительства боевых кораблей по сравнению с другими типами вооружения и военной техники. Полагаю, главной причиной провала предыдущих ГПВ и залогом краха следующей является вынужденность финансирования ремонтов кораблей ВМФ по остаточному принципу из-за непонимания инстанциями МЭРТа и Минфина того факта, что ремонт, например, ПЛА третьего поколения стоит более миллиарда рублей, а не несколько десятков или даже сотен миллионов, сопоставимых с ценой ремонта или модернизации самолета, танка, артиллерийской или ракетной системы. Вот где бы пригодились «профицитные» деньги.
Именно поэтому необходимо создание обеспеченной финансированием «Комплексной программы ремонта и модернизации кораблей и судов ВМФ» с главной ее подпрограммой «Модернизации группировки многоцелевых подводных лодок». Она должна быть составной частью «Единой комплексной судостроительной и кораблестроительной программы» государства. Все эти программы должны быть в максимальной степени увязаны со всеми планами различных реорганизаций и реструктуризаций судостроительной промышленности и других оборонных предприятий, должны входить в необходимую производственную кооперацию.
Причины нынешнего состояния подводного флота в частности, да и видимо всего ВМФ в целом, можно условно подразделить на военные и экономические группы.
ВОЕННЫЕ ПРИЧИНЫ
Они зависят от ВМФ и Минобороны и в первую очередь связаны с определением типов, классов и количества кораблей, вооружений, технических средств и соответствующей инфраструктуры, необходимых для решения задач, поставленных и увязанных с современными формами и способами вооруженной борьбы на море. Определение перечисленных параметров вязнет в болоте схоластических рассуждений некоторых сторонников «континентальности» России, предлагающих решать задачи только в ближней морской зоне. Они предлагают в рамках существующего порядка и объемов финансирования иметь флот прибрежный, выполняющий только функции сил береговой охраны, которая ведет борьбу с браконьерством и терроризмом.
Нужно ли флоту бороться с носителями крылатых ракет и ударной, многоцелевой палубной авиации в дальней морской зоне, уничтожая авианосцы, отряды боевых кораблей и подводные лодки до рубежей подъема авиации или пусков ракет по территории страны? Ясный ответ на этот важнейший вопрос теории и практики применения флота в будущей войне и дальнейшего развития военно-морского искусства, упорно продолжает замалчиваться.
Не стоит перечислять все более-менее масштабные вооруженные противоборства, имевшие место за 60 лет после окончания Второй мировой войны. Трудно назвать военный конфликт, где бы в этот период широко ни применялись силы флотов. Даже сугубо континентальный, «сухопутный», не имеющий не только морских границ, но и крупных водоемов Афганистан, подвергся ударам авиации и крылатых ракет с моря. ВМС США, широко и повсеместно применяя концепцию «Флот против берега», действуют с морских направлений, без какого-либо противодействия подвергшейся агрессии страны, словно находятся в полигонах боевой подготовки в своих территориальных водах. Неужели Россия, имея более 38 тыс. км морской границы, может пренебрегать такой опасностью?
В случае подобного применения военной силы для организации отражения возможных ракетно-авиационных ударов по территории РФ с наиболее вероятных, то есть именно с морских направлений, наиболее целесообразно, по критерию «эффективность-стоимость», уничтожать носителей палубной авиации (авианосцы), крылатых ракет (подводные лодки и надводные корабли) до рубежей подъема авиации или пуска ракет. При необходимости следует ударами оружия многоцелевых подводных лодок по пунктам базирования не допустить или сорвать выход носителей крылатых ракет и палубной ударной авиации в море. Это потребует гораздо меньшего напряжения сил и расхода боеприпасов, нежели при организации уничтожении многих сотен ракет и самолетов в воздухе на подлете к своему побережью, а затем еще и ракет, выпущенных с этих самолетов над обороняемыми объектами, исходя из средней нормы в несколько ЗУР на одну воздушную цель.
Если здравый смысл подтвердит наконец невозможность дальнейшего пренебрежения угрозами с морских и океанских направлений, то в нынешнем, качественном и количественном состоянии флота решать эту задачу возможно только многоцелевыми подводными лодками 971-го и 949-го проектов (естественно, в пределах боевых потенциалов еще остающихся в составе ВМФ таких ПЛА). И только при условии обеспечения их технической готовности, требующей определенных финансовых затрат, не предусмотренных ГПВ-2015. Именно поэтому считаю необходимым немедленное создание и обеспечение финансированием важнейшей подпрограммы «Модернизация группировки многоцелевых подводных лодок» как составной части предлагаемой выше «Комплексной программы ремонта и модернизации кораблей и судов ВМФ».
В силу сложившихся обстоятельств именно для ПЛА проекта 971 имеется разработанное на новой элементной базе радиоэлектронное вооружение (РЭВ), которое по степени унификации вполне пригодно для использования на многоцелевых подлодках других проектов и готово к серийному производству. Ремонт с модернизацией РЭВ многоцелевых ПЛА позволит не только продлить срок их службы до 40 лет, но и обеспечить сохранение на этот срок их боевой эффективности на современном необходимом уровне.
Вопрос в пользу океанского флота России однозначно решен утверждением указами президента и постановлениями правительства «Морской доктрины Российской Федерации на период до 2020 года» и «Основ политики Российской Федерации в области военно-морской деятельности». Этими основополагающими документами одной из главных задач для ВМФ определено «сдерживание от применения военной силы или угрозы ее применения в отношении РФ┘ с морских и океанских направлений┘».
Искусственно созданная неопределенность в приоритете военных угроз и оценке угрозы с моря сдерживает своевременное и адекватное развитие военно-морского искусства. Военно-морская наука в разработке современных форм и способов применения сил флота для решения этих задач, четкого и ясного определения потребного количества и качества необходимых вооружений явно не укладывается в жесткие сроки, отведенные историей для переоснащения нашего флота. Но этот вопрос требует отдельного рассмотрения.
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРИЧИНЫ
Возвращаясь к проблеме стоимости ремонтов и модернизации ВВТ, следует отметить существование огромных прорех и пробелов в вопросах ценообразования продукции в оборонно-промышленном комплексе. Начать следует с существования одностороннего подхода к определению цены ВВТ «на основе информации о стоимости на мировом рынке вооружений». При этом приводятся весьма спорные обоснования показателей ГОЗ, которые напрочь игнорируют так называемые внутренние цены на вооружения, которые ранее использовались при закупках Минобороны. Экспортные же цены, не учитывающие реальные затраты, низкую стоимость труда в РФ по сравнению с западными показателями, при использовании внутри страны вызывают дисбаланс между возможностями заказчика и запросом производителя, демонстрируя непригодность и слабость современной прикладной экономической науки даже для нужд ОПК. Видимо, следует (и незамедлительно) вернуться к практике использования внутренних цен при выполнении ГОЗ. Тем более что существуют недавние Минские решения ОДКБ по поводу закупок вооружений по внутрироссийским ценам.
Регламентирующие документы начала и середины 1990-х годов, разработанные в целях нейтрализации негативного, разрушающего экономику государства воздействия гиперинфляции, девальвации рубля и других негативных процессов переходного периода к свободным ценам и «дикому капитализму», давно устарели и требуют переработки. Базирующиеся на слабой практической подготовке тогдашних наших экономистов, только по учебникам познавших свободный нерегулируемый рынок, не ограничивающий возможность спекуляций в сфере производства, они не отражают реалий законов и основ управления, не учитывают технологических, экономических и социальных аспектов производства, тем более с длительным циклом изготовления.
У акционеров (частных собственников) и государства существуют значительные различия в обязанностях перед страной и ее народом. Отмеченный Совбезом факт изношенности основных производственных фондов ОПК почти до 80% демонстрирует отсутствие стремления акционеров и собственников предприятий вкладывать деньги в производство. В то же время, как показывают результаты проводимых «реформ», уже давно жизненно необходимо для ОПК (впрочем, и для гражданской промышленности) принятие соответствующих законодательных мер, регламентирующих амортизационные отчисления, налоговые льготы на затраты и другие преференции по обновлению основных производственных фондов. К примеру, в цепи строительства корабля вся цепочка кооперации вынуждена закладывать в цену своего поставочного продукта НДС, начиная от закупки металла и другого сырья. Таким образом, в цене конечного продукта лежит и многократно умноженный НДС (!). В таких условиях никаких денег у государства не хватит на приобретение у «акционированных собственников» вооружения, промышленного оборудования, металлов, ГСМ и необходимого сырья, если не будет государственного участия в контроле над ценообразованием.
По разного рода причинам (со ссылками на устаревшие нормативные документы, неконтролируемые повышения тарифов на теплоэнергоносители и связанных с ними издержками) начальная цена на производство ВВТ ежегодно значительно увеличивается. Поэтому деятельности соответствующих госструктур, призванных контролировать ценообразование, в первую очередь ФАС и иже с ним, полагаю, следует считать неудовлетворительными.
ВОЗМОЖНЫЕ ПУТИ СНИЖЕНИЯ ЗАТРАТ
Очень важным инструментом контроля качества поставляемого для Минобороны ВВТ, а также ценообразования при его изготовлении служит военная приемка (представители заказчика). Видимо, необходимо, по возможности, расширить эту структуру, ранее необдуманно значительно урезанную, или как-либо реорганизовать ее, в том числе и на принципе гражданской (государственной) службы.
Опыт реализации экспортных контрактов показывает, что при гарантиях государства и соответствующих преференциях даже многолетние долгосрочные соглашения выполняются российскими предприятиями по твердой фиксированной цене. Это вызывает определенные сложности при составлении договоров, но жизнь требует внедрения таких же долгосрочных контрактов с твердой фиксированной ценой и при закупках ВВТ для Вооруженных сил России.
Следующим направлением снижения затрат Минобороны является пересмотр подходов к разработке экспортных образцов ВВТ. Так, необходимо отказаться от двойных стандартов при разработке новых образцов ВВТ, – имеется в виду ситуация, когда на экспорт разрабатывается один образец, а для своих Вооруженных сил выполняется другая ОКР по ВВТ такого же типа, но при существенных финансовых и материальных ограничениях. Своего рода снобизм, проявляющийся в различных подходах к разработке новых образцов ВВТ в экспортном варианте (для так называемых «третьих стран») или для себя, – яркий пример абсолютного непонимания заказывающими органами нетерпимости подобного явления.
Из-за ограничений в финансировании, мы давно уже практически ничего не разрабатываем для себя. А на экспорт (в основном за деньги инозаказчика) разрабатывается и производится военная техника на новой, современной элементной базе. Эта техника является более эффективной (в т.ч. и по критерию «эффективность – стоимость»), чем снятая с производства, не ремонтированная, с устаревшей элементной базой, находящаяся на наших кораблях. При желании модернизировать подобную технику приходится заниматься возобновлением одиночного производства образцов ВВТ, что значительно удорожает работы.
Какой может быть снобизм в этом вопросе, когда Китай и Индия летают на самых современных российских самолетах, отсутствующих в наших ВВС! Те же Китай и Индия имеют новейшие, а значит, и с современным РЭВ на новой элементной базе эсминцы и дизельные подводные лодки, новые серийные крылатые ракеты с соответствующей элементной базой. А ведь все это вооружение находится в российском одиночном производстве, практически готовом к серийному, и все это вооружение соответствует оперативным и тактическим требованиям далеко не отсталых ВС наших инозаказчиков. Вот где резерв снижения затрат на переоснащение флота и модернизацию РЭВ многоцелевых ПЛА и дизельных ПЛ! При очень большом желании, можно доработать экспортный образец, ведь стоимость этой доработки будет незначительна по сравнению со стоимостью новой ОКР. Надо сказать, что в капиталистическом мире такую роскошь заказчик себе не позволяет. Один и тот же образец оружия поставляется и для себя, и для инозаказчиков.
ЦЕЛЕВАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПОДДЕРЖКА
Более важными, на мой взгляд, представляются проблемы современного судостроения и ОПК в целом. Сложившаяся ситуация в промышленности характеризуется тем, что даже если чисто гипотетически Минобороны (ВМФ) получит без всякого ограничения все потребное финансирование на закупки, ремонт и модернизацию даже только находящихся в составе ВМФ и уже заложенных подводных лодок всех типов и классов, то освоить эти средства будет весьма затруднительно, если не невозможно. Действующие предприятия Судпрома и смежников не способны освоить эти денежные средства из-за отсутствия мощностей, специалистов (то бишь рабочих всего спектра специальностей) и, особенно, – всей номенклатуры необходимых комплектующих (корабельной арматуры, кабельной продукции, электрооборудования, резинотехнических изделий, полимеров и т. д.). Словом, известная оценка, данная состоянию ОПК на июньском заседании Совбеза, уже на официальном высочайшем уровне подтвердила подход Судпрома к так называемому «углу заката». Похоже, это касается в существенной части и всего ОПК.
Главная трудность сложившегося положения заключается в отсутствии системного подхода при формулировании задач, предлагаемых для решения. В Минобороны внедряется система «Единого заказчика», – очевидно, требуется сделать следующий шаг и ввести систему «Единого исполнителя». Для понимания и решения задачи создания конечного продукта (корабля, комплекса вооружения и пр.) как системы вооружения и придания практического смысла при реализации всех принятых решений необходимо вернуться к широкому внедрению в производство принципа и положения о генеральном конструкторе системы (директоре программы), который единолично отвечает за создание или ремонт (модернизацию) корабля. Он определяет и подбирает состав потребной кооперации смежников, поставщиков комплектующих, ведет всю договорную работу и финансирование всех участников кооперации в рамках выделенного бюджета.
В свою очередь, государство в лице правительственных органов отраслевого и межотраслевого управления обязано обеспечить организационное создание требуемых кооперационных структур, соответственное юридическое обоснование и их закрепление. При этом должна учитываться долговременность подобных образований, особенно в судостроении, и необходимость последующих модернизаций, непрерывного сервисного и гарантийного обеспечения созданного продукта. Именно в создании подобных структур, оперативно подчиненных генеральному конструктору (директору проекта), из предприятий различных отраслей промышленности и остающихся в административном подчинении в своих отраслях, должна, на мой взгляд, заключаться суть реформирования промышленности страны.
Необходимо начать такое реформирование с образования жизненно важных низовых коопераций. Все ранее предложенные варианты перемен в ОПК предусматривают только создание различных надстроек, не затрагивающих базовых производств. Это может привести к появлению монополистов в отраслях, что вызовет очередные сложности с ценообразованием.
Ситуация в промышленности требует вернуться к старому лозунгу первых пятилеток: «Даешь индустриализацию страны!». Если в годы первых пятилеток национальные богатства страны продавались в обмен на закупку станков, промышленного оборудования и пр., то почему бы и теперь не использовать прежний опыт.
Однако индустриализация – это не только воссоздание производств. Необходимо возродить рабочий класс. И не просто рабочий класс, а «синие воротнички» – то есть высококвалифицированную его прослойку. Рабочие профессии, за некоторым исключением строительных и нефтегазовых специальностей, нынче не в моде. Доля рабочих высшей квалификации в промышленности упала до 2,6%, в то время как в США и Германии она достигает 50%. Эту ситуацию необходимо переламывать.
Объем газетной статьи не позволяет рассмотреть все аспекты затронутых проблем, но очевидно, что положение требует кардинальных мер, а не косметических.
