Игорь Бочаров Обнародованный в декабре 2007 года доклад ЦРУ США констатировал сенсационный факт – Иран еще 2003 году закрыл программу разработки ядерного оружия. Однако апологеты превентивной силовой политики американского нынешнего президента оценили этот вывод как некомпетентный, обнаружив в нем «запах» заговора Лэнгли против Джорджа Буша. А тот, в свою очередь, сразу же ясно дал понять, что его подход к отношениям с Тегераном останется неизменным.
ПОД ВЛИЯНИЕМ СТРАХА
Между тем еще 8 февраля 2006 года независимая организация NEWS CENTRE. Breaking News and Views for the Progressive Community опубликовала статью американского историка и эксперта в области политики безопасности Соединенных Штатов Гарета Портера «Страх перед США стимулировал ядерную политику Ирана».
Исследователь отмечает, что принятие администрацией Буша политики, чреватой применением силы против Ирана, игнорировало ряд аналитических выкладок американской разведки. В этих материалах констатировалось, что постоянное ощущение Тегераном страха перед возможным ударом США – основной мотивационный фактор в его стремлении обладать ядерным оружием. Два бывших сотрудника ЦРУ, занимавшихся Ираном, рассказали в нескольких интервью, что в разработках Лэнгли последовательно обращалось внимание на беспокойство Тегерана военной угрозой со стороны Америки. Так, по мнению Пауля Пиллара, руководившего в 2000–2005 годах подготовкой разведоценок по Ирану, это «стимулировало любые усилия, чтобы создать ядерное оружие».
Кстати, Пиллар сообщил такой любопытный факт: оказывается, Иран в мае 2003 года предлагал руководителям США начать переговоры по поводу его «ядерного выбора», отношений с «Хезболлах» и другими антиизраильскими группировками, а также по вопросам собственной безопасности Исламской Республики. «Это можно было рассматривать как показатель готовности взять на себя обязательства», – заявил отставной разведчик.
Что касается намерений Ирана быть «доминирующей региональной державой» в Персидском заливе, о чем столь часто говорилось в Вашингтоне, то оценки ЦРУ наводили на мысль: иранский режим не мог преследовать такую цель, поскольку это могло бы быть опасным с точки зрения отношений с США.
Эллен Лайпсон, президент Центра Генри Симпсона в Вашингтоне, в прошлом – офицер разведки и заместитель руководителя Национального совета по разведке (с 1997 по 2002 год), также подтвердила, что страх Ирана перед ударом со стороны Америки являлся «стандартным элементом» в докладах аналитиков спецслужб США. По ее словам, «эти оценки связывали восприятие Ираном угрозы с его ядерной программой».
С той поры, как в ходе войны в Заливе 1991 года американские вооруженные силы разгромили иракскую армию, Иран все более озабоченно относился к военным намерениям Вашингтона. Тегеран стал сознавать, что подобное может произойти и с ним. Причем на то у него были основания. Например, в начале 2002 года в докладе Пентагона Конгрессу Иран оказался в числе семи стран, против которых может быть использовано ядерное оружие «в случае непредвиденного развития военной обстановки». Правда, этот доклад был секретным, однако военный аналитик Вильям Аркин раскрыл его содержание в «Лос-Аламос Таймс» 26 января 2002 года.
Пятью днями позднее президент Буш в своем выступлении «О положении страны» назвал Иран частью «оси зла» наряду с Ираком и Северной Кореей. «Добиваясь ОМУ, – заявил он, – эти режимы представляют серьезную и растущую угрозу».
А вскоре (8 апреля 2002 года) в несекретном письме, направленном из ЦРУ председателю сенатского Комитета по разведке Бобу Грахаму, в частности, говорилось следующее: «Кажется, появляется широкий консенсус между иранцами в том, что они живут в чрезвычайно опасном регионе, и налицо серьезные внешние угрозы их правительству... Тегеран будет стремиться обладать ракетами и ОМУ широких технологий, как критически значимых для национальной безопасности».
Приводится в статье Гарета Портера и точка зрения Джозефа, специалиста по нераспространению ОМУ в Фонде Карнеги в Вашингтоне. Он заявил, что любой аналитик, который связывает обеспокоенность Ирана за свою безопасность в связи с действиями США, как обусловливающую его стремление к ядерному оружию, может сделать историческую ссылку на политику других государств в направлении приобретения ядерного оружия».
Киренкион утверждает: «Никакая нация когда-либо не принуждалась отказаться от ядерной программы, но многих убеждали так поступить после устранения угрозы». Он ссылается на некоторые бывшие советские республики, Аргентину, Бразилию, ЮАР и Ливию как на страны, которые решили отказаться от ядерного оружия «только после достаточных международных или внутренних изменений, устраняющих основные угрозы безопасности, обусловливавших их ядерные программы».
ИНЫЕ ПОДХОДЫ
Можно полагать, что Иран действительно в 2003 году прекратил работы по созданию ядерного оружия. В то время президентом страны был умеренно либеральный политик Мохаммед Хатами, а кооперация с Соединенными Штатами в Афганистане давала веские основания иранскому руководству надеяться на положительный ответ Вашингтона на предложения о начале переговоров, в том числе и прежде всего по ядерной проблеме. Естественно, для их успешного исхода решающее значение имела бы демонстрация прекращения работ по ядерному оружию.
Президентские выборы в Иране в июне 2005 года, принесшие во втором туре победу Махмуду Ахмадинежаду, явились прямым следствием политики «остракизма» Тегерана со стороны администрации Буша. Отказ Белого дома от предложенных Ираном контактов существенно подорвал авторитет Хатами, а также шансы на пост главы Исламской Республики центриста Рафсанджани (приверженца политического курса Хатами). В результате США в Иране получили то, что заслужили, – перманентную «головную боль».
Естественно, исключительно значимым для международной стабильности будет политика новой администрации США в отношении Ирана. Разумеется, на данный момент может быть дана только предварительная оценка этой политики на основании программных заявлений основных претендентов на президентский пост от обеих партий. Они приводятся в статье Захари Хосфорда «Анализ новостей: президентские выборы 2008 и контроль над вооружениями», опубликованной в декабрьском номере американского журнала «Армс Контрол Тудей».
И демократы, и республиканцы, констатирует автор, несмотря на различия в подходах к этой стране, согласны в одном – нельзя позволить Ирану создать ядерное оружие. Однако кандидаты от Демократической партии Барак Обама и Хиллари Клинтон все же ратуют за диалог с Тегераном, хотя первый временами говорит о переговорах с иранскими лидерами без каких-либо предварительных условий, а вторая подчеркивает, что США «всегда разговаривали с Советским Союзом» во время холодной войны, но исключает дискуссии на президентском уровне.
Тем не менее кандидаты от обеих партий не исключают в качестве крайней меры использование военной силы против Ирана. Например, Клинтон в своей статье в журнале «Форин Аффаерс» считает, что все «варианты должны оставаться на столе». Но можно надеяться, что в разгар президентской гонки кандидаты будут вынуждены умерить воинственный пыл. Ведь американцы уже «пресытились» иракской авантюрой Буша.
Не вдаваясь в подробности широко известных катастрофических последствий для Большого Ближнего Востока, да и для всего мирового сообщества, военной акции против Ирана, достаточно ограничиться мнением профессионала – командующего Центральным командованием ВС США адмирала Уильяма Фэллона. Он считает: «Постоянно бить в барабан конфликта – значит, что мы нанесем удар, который бесполезен и непригоден. Я надеюсь, что войны не будет, и нам следовало бы работать для этого».
В заключение следует отметить, что уже никакие санкции, в том числе и силовые, не остановят далеко зашедшую ядерную программу Тегерана, стимулированную политикой администрации президента США Буша. Иран не Северная Корея, а в значительной степени самодостаточное государство, экспортер дефицитных природных энергоресурсов, потребители которых жизненно заинтересованы в безопасном положении этого государства.
Бесспорно, Ирану нельзя позволить стать новым обладателем ядерного оружия, ибо это чревато тяжкими последствиями для международной безопасности. Но, очевидно, что только консолидированные дипломатические усилия прежде всего пяти постоянных членов СБ ООН – официальных ядерных держав – могут дать миру надежду на решение этой злободневной проблемы.
С радикальным исламским фанатизмом иранское руководство утверждает в стране сплачивающую национальную идею – создание собственной ядерной технологии. Пока мировое сообщество только «априори» может утверждать о стремлении Тегерана заполучить ЯО, а «ядерная пятерка» далека от консолидации. Это дает основание лидерам ИРИ твердо настаивать на праве разработки и использования собственной ядерной технологии в мирных целях.
Поэтому в сложившейся ситуации вокруг ядерной программы Ирана просматривается единственно возможный подход – необходимость обеспечить эффективный контроль иранской ядерной программы со стороны Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), на что, похоже, Тегеран пока согласен. А Соединенным Штатам и их западным союзникам, воинственно настроенным против Ирана, вместо «изобретения» всевозможных санкций было бы более продуктивно улучшить материально-техническое оснащение МАГАТЭ – органа, призванного укреплять режим нераспространения «сверхоружия».
В июле 2007 года генеральный директор агентства Мохамед Эль Барадей предупредил Совет директоров МАГАТЭ о том, что система его гарантий «продолжает разрушаться в последнее время» из-за недостаточного финансирования, перенапряжения и устаревания оборудования...
