Законодательные шлагбаумы на пути модернизации

Монтаж и наладку современного оборудования ведут специалисты высокого уровня.
Фото из архива "НВО"

Проблема модернизации оборонно-промышленного комплекса серьезно волнует руководство страны. Президент России Дмитрий Медведев уже пояснил почему – это вопрос выживания России. И во время телевизионного разговора со страной 3 декабря глава правительства Владимир Путин тоже остановился на многочисленных проблемах ОПК, отметив, что идет анализ оборонки по отраслям. «И здесь много проблем, связанных с необходимостью технологического переоборудования наших ведущих предприятий, – отметил премьер, – потому что на старом оборудовании образца 50-х годов мы не сможем производить современную боевую технику, для того чтобы безусловно обеспечить нашу обороноспособность».

«НВО» продолжает тему модернизации ОПК, начатую в статье «Покупается не станок, а технологическое решение» («НВО» № 42, 2009). В чем трудности модернизации? Способна ли промышленность внедрить и принять новые технологии? Какова в этом роль государства? Вопросы, требующие безотлагательного ответа. К сожалению, государство поставило высокие барьеры на пути модернизации. Из-за этого промышленность не способна внедрять современные технологии. И это главные трудности модернизации.

ФИНАНСИРОВАНИЕ ЕСТЬ, А ДЕНЕГ НЕТ

Считается, что в России рыночная экономика. Внешне, может, она такой действительно выглядит. Но если приглядеться, окажется, что экономика по-прежнему советская. Вся промышленность, в первую очередь машиностроение, если смотреть в государственном масштабе, живет исключительно за счет бюджетных денег. Есть деньги у госкорпораций – значит, есть работа у всей России. Если им деньги не поступили, сразу заказов нет ни у кого. И получается, что государство – основной заказчик всей отечественной продукции. И даже зарубежные контракты заключает и контролирует оно же. Это положение закреплено соответствующими законодательными актами. Поэтому наивно думать, что модернизация промышленности сможет произойти сама собой или по доброй воле одного лишь директорского корпуса.

В условиях России главным фактором модернизации становятся бюджетные деньги. И здесь возникает первая проблема, способная остановить любую модернизацию раз и навсегда. И это вовсе не отсутствие финансирования, как все привыкли думать. Ситуация парадоксальная, точнее абсурдная до бреда: финансирование есть – денег нет. Но этот абсурд допускается самим государством.

Поясню на примере. Чтобы деньги пришли на предприятия как можно раньше, президент подписывает бюджет, скажем, в ноябре. Финансирование, таким образом, обеспечено с начала следующего года. Но деньги реально начинают поступать на предприятия ОПК только к концу третьего квартала – в августе-сентябре. Обратите внимание: только начинают, а не сразу перечисляются в полном объеме. Да и поступают они далеко не всем. А первую половину года предприятия ОПК просто пребывают в состоянии острого безденежья, влезая в долги и скатываясь к банкротству.

Если же ситуация позволяет думать о модернизации, все равно при отсутствии финансовых средств и графика их поступления менеджмент предприятия не понимает, какое оборудование заказывать и закупать. Тем более что бюджетные деньги могут вообще никогда не поступить или явиться в сильно урезанном виде.

Наивные представления, что поступившие с запозданием деньги – все равно деньги и на них можно купить необходимое технологическое оборудование, придется сразу развеять. Как раз необходимое купить будет невозможно. Дорогостоящие специализированные станки в магазинах не стоят. Их надо заказывать у производителя. Срок изготовления – от четырех месяцев до года. А по российским законам и положениям оборудование обязательно необходимо смонтировать и запустить до конца текущего года. Иначе придется жестоко поплатиться.

Но если деньги начинают поступать в августе, договор на приобретение оборудования заключается в сентябре, а только на его изготовление требуется от четырех месяцев, это значит, что ни одно предприятие ОПК не способно до конца года модернизировать хотя бы крохотный производственный участок. И это лишь одна причина, по которой модернизация промышленности России невозможна в принципе.

Нельзя понять, где весь год гуляют бюджетные деньги. Система абсолютно непрозрачна. Этакий «черный ящик», полный государственных миллиардов. Что с ними происходит в темноте «ящика», не знает никто, кроме тех, кто там в потемках манипулирует. Вполне вероятно, что все это время миллиарды трудятся на финансовом поприще, работают депозитами и кредитами, обращаются на фондовом рынке, принося солидный доход невидимым манипуляторам. Но никого еще отродясь не наказали за подобные задержки финансирования, так что это, наверное, не коррупция, а, скажем, многосложная бухгалтерская работа, принципиально не поддающаяся упрощению. При этом прекрасно убивающая модернизацию оборонной промышленности, да и саму промышленность.

В ситуации финансового цейтнота конца года предприятия вынуждены приобретать, что попало, лишь бы израсходовать запланированные на модернизацию средства. И покупают «железный мусор» – дешевые плохие станки, в основном китайские, которые зачастую просто не нужны в производстве. Причем по тройной цене, если не по десятикратной. Вот тут уже действует закон рынка – дорога ложка к обеду. Если предприятие не израсходует средства до конца года, их отберут, а на следующий год урежут. Тогда о модернизации вообще можно будет забыть.

Кстати, в отчетах все будет выглядеть прекрасно: средства освоены, «современные технологии» приобретены, столько-то единиц «новейшего» оборудования прибавилось. Можно рапортовать с высоких трибун, что процесс модернизации пошел и углубляется. Хотя на деле ничего, кроме убытков, предприятие не получило. И действующий станочный парк по-прежнему изношен на 74%. А вот бездействующий обновился на 100%. Только нет такой строчки в отчетах.

АУКЦИОНОМ ПО ИННОВАЦИЯМ

Можно купить станок, а можно – технологию. В первом случае это «железо», во втором – интеллектуальный товар – инжиниринговый продукт. Но Федеральный закон № 94 «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд», принятый в 2005 году, уравнивает «интеллект» и «железо», заставляя приобретать их через один и тот же аукцион.

Закон этот можно назвать антиинновационным, ибо он ставит «железо» во главу угла, фактически отрицая «интеллект». Если промышленность страны нуждается в модернизации, то вопрос покупки оборудования, станков и прочего «железа» должен быть полностью исключен. Покупать надо решение технологической задачи, а уже в рамках этого решения должно поставляться оборудование и инструмент.

На аукционе примитивно сравнивается стоимость предлагаемого оборудования. А сравнивать требуется стоимость конкретной детали, которая должна на этом оборудовании изготавливаться, ее себестоимость и качество.

Выйти на аукцион с высококлассным японским станком – верный проигрыш, потому что он самый дорогой в мире. Разница в цене с китайским – минимум десять раз. А по закону № 94 стоимость – главный критерий. Инжиниринговая компания обычно полгода-год прорабатывает проект, прежде чем дать предложение по аукциону, сначала изучает чертеж деталей, какая будет производительность; в своем предложении посчитает машинное время, чтобы экономисты предприятия могли посчитать, сколько деталь будет стоит. И на этот же аукцион выходит фирма-однодневка, у которой пятнадцатиметровый офис, стол, стул и два человека. Из раза в раз они переписывают одну и ту же заявку, не имея никаких производственных затрат. И закон оказывается на стороне однодневки, потому что свой «металлический мусор» она предлагает дешевле.

Никто эти однодневки не проверяет. Сервисное и гарантийное обслуживание поставленного оборудования они не обеспечивают, да и нет у них никакой сервисной службы. Есть только расчетный счет и копия устава. Закон № 94 предусматривает массу формальностей по оформлению различных бумажек, но не предусматривает проверку участников аукциона и комплексного сопровождения приобретаемого имущества. Сейчас уже все директора знают, что каждая единица оборудования имеет жизненный цикл от поставки до утилизации, с обслуживанием, ремонтом и модернизацией. А вот федеральный закон этого не знает и предусматривает только поставку. А там – трава не расти, железо – ржавей┘

Выигрыш аукциона ведет к подписанию контракта, но далеко не всегда означает его исполнение. Про бюджетные деньги уже речь шла: никто не знает, когда они будут. Живой пример: фирма в сентябре выиграла аукцион на поставку оборудования одному из машиностроительных заводов. По договору предприятие должно в течение десяти дней перевести аванс. А перевело только 30 ноября! И это не является нарушением, потому что в контракте оговорено: «при условии госфинансирования». Спрашивается, зачем проводить аукцион, если финансирования нет? При этом в контракте жестко оговорено, что менять его текст нельзя, изменений никаких вносить нельзя, а оборудование должно быть поставлено до конца года. В случае нарушения со стороны исполнителя к нему могут быть применены различные санкции.

В последнее время все чаще на аукционах стали появляться какие-то «серые» станки. Все зарубежное оборудование идет через дилеров, которые несут ответственность за сервис и по гарантиям. И вдруг появляются конкурентные предложения оборудования тех же марок, но существенно дешевле. Может, китайская подделка, может, списанное где-то или украденное. Или же «серый» ввоз без уплаты налогов и пошлин. Никогда это оборудование не обеспечено инструментом и сервисом. Никакой защиты от подобных аферистов закон № 94 не предусматривает.

Государственные предприятия, а это почти сплошь оборонная отрасль, поставлены законом в такие условия, что вынуждены приобретать худшее оборудование, а не то, что рассчитывали получить, предварительно проработав проблему с инжиниринговой компанией. Бывает, что они по два-три раза отменяют и заново проводят аукцион, чтобы получить нужную технологию, а не выигранные «мусорные» станки.

МЕЖДУ МОЛОТОМ И НАКОВАЛЬНЕЙ

В России инжиниринговый бизнес еще только проходит стадию становления. За рубежом это одна из основ промышленного производства. Скажем, зарубежные автомобильные компании своего инжиниринга не имеют, они свои проблемы, задумки мечты перепоручают различным инжиниринговым компаниям. Инжиниринговая компания дает 100% решения проблемы, начиная от маркетингового исследования рынка, определения экономических трендов и потенциального спроса на продукцию. Затем дается экономическое обоснование. И уже специализированная компания определяет, какое оборудование необходимо, делает аудит существующего оборудования на производстве, выясняя, какое надо покупать, какое нет, какие потребуются затраты – весь расчет с поставкой оборудования, инструмента, с обучением персонала. И собственник получает готовый проект от своей идеи до изделия. Он покупает не только станки или технологию, он получает современное производство с системой сбыта готовой продукции в придачу.

В Советском Союзе подобные задачи выполняли проектные институты. Но сейчас эти бесчисленные когда-то ГИПРО и НИИ либо исчезли, либо влачат жалкое существование. На российском рынке идет борьба инжиниринговых компаний и фирм-однодневок. Дальнейшее развитие инжиниринга вымоет дилетантов и мошенников. Так было во всем мире, будет и у нас.

Инжиниринг – работа творческая, а потому уязвимая. Особенно со стороны налоговой службы. Сидит инженер, решает проблему технологического процесса, обдумывает серьезнейшие вопросы. И права на ошибку не имеет, потому исправлять ее не на что – есть лишь бюджет, за рамки которого выходить нельзя. Установить временные нормативы на такую работу невозможно, как нельзя установить нормы выработки изобретателю или конструктору. Не бывает графика изобретений.

Инновационное мышление требует защиты и поощрения, в том числе материального. В Советском Союзе платили в пересчете на физические усилия. Тяжелая физическая работа оплачивалась выше, чем легкая инженерная. На заводе технолог ценился дешевле слесаря. Похожий подход сохранился у налоговиков.

Ни один фискальный инспектор не будет оценивать красоту решения инженерной задачи, смотреть чертежи, программы и расчеты. Он просто в безусловном порядке спишет по максимуму налоги со счета инжиниринговой фирмы.

А ведь каждый сотрудник инжиниринговой фирмы должен в течение года посетить две-три международные выставки оборудования и технологий, пройти стажировку на зарубежном предприятии, знакомиться с новинками профессиональной литературы, чтобы двигаться наравне с прогрессом.

Фирма сама тоже должна участвовать в выставках, содержать демонстрационный зал, обучать персонал, выпускать информационные материалы, платить аренду и нести массу других расходов, которые трудно признать производственными, если исходить из усредненных критериев отечественной экономики и законодательства. Никакой инжиниринг российским законодательством не предусмотрен, как и инновации. Национальное законодательство и налогообложение, наоборот, поощряют экстенсивное производство и затратную экономику, а вовсе не модернизацию. По логике, налогооблагаемая база инжиниринговых фирм должна быть уменьшена. Ведь есть же льготное налогообложение работников творческих профессий.

Если директор ФГУПа сотрудничает с инжиниринговой компанией, ему сложно будет оплатить творческую работу кандидатов наук, обеспечивающих его новыми технологиями и снижающими себестоимость продукции на порядок. Инжиниринговые услуги почти невозможно включить в отдельный договор. Поэтому директора идут на ухищрения. Скажем, стоимость разработки технологических решений закладывается в стоимость инструмента или оборудования.

Но дальше зачастую возникает малоприятная, но стандартная ситуация. Как только номенклатурные списки попадают в отдел предприятия, который занимается закупками, как его сотрудники тут же сдают эту информацию своим постоянным и особо приближенным партнерам. Далее происходит подмена – закупается все то же самое, но процентов на пять дешевле. Предприятие же обретает дорогой инструмент, но не получает технологии, удешевляющие производство. Кто не страдает, так это налоговики, потому что получают со всех. А инжиниринг продолжает существовать между небом и землей, как между молотом и наковальней. Но все больше руководителей предприятий обращаются к инжиниринговым фирмам, чтобы решить свои производственные проблемы.

В России новинки мирового станкостроения сперва появляются на выставках, благодаря инжиниринговым компаниям.

ПРОБЛЕМЫ И РЕШЕНИЯ

Во время подготовки статьи мне удалось побеседовать с одним из лидеров инжинирингового рынка группой компаний «Финвал» в лице ее коммерческого директора Дерябина Александра Евгеньевича.

– Александр Евгеньевич – какие существуют трудности при работе с предприятиями, которые финансируются из госбюджета, и как ваша компания решает эти проблемы?

– Наша компания более 20 лет на рынке. Мы работаем и с ФГУПами, и с другими предприятиями ОПК различных форм собственности. Одна из основных проблем – отсутствие своевременного финансирования.

Например, с одним из наших клиентов в конце года планируется провести модернизацию производства. В течение всего года со специалистами предприятия – технологами, механиками, экономистами ведется проект по решению технологической задачи. После проработки и согласования технико-коммерческого решения предприятие начинает ждать финансирование. И здесь, начинается самое интересное – вроде бы деньги выделены, но на предприятие они попадают в третьем, четвертом квартале. Проект должен быть реализован к концу года, а срок изготовления оборудования достаточно долгий – два–три месяца, а специализированного – полгода–год. Для того, чтобы уложиться в отведенные временные рамки, мы на свой страх и риск запускаем оборудование в производство на заводе-изготовителе и размещаем его на своем складе или складе изготовителя. Риски нашей компании, завода-изготовителя оборудования максимальны, а гарантии приобретения оборудования – минимальны. Будет финансирование – приобретут, не будет – нет! А с бюджетными деньгами шутить опасно. Если выделили, значить надо осваивать вовремя, до конца года.

Специфика рынка оборудования и инструмента такова, что здесь поставщик и заказчик взаимозависимы. Работа «Финвала» основана на трех главных принципах. Первый: работает предприятие – работаем мы. То есть речь идет о долговременном партнерстве, постоянном системном переоснащении производства, его успешной работе, позволяющей финансировать модернизацию.

Второй принцип: мы не продаем оборудование – мы осуществляем комплексную поставку оборудования с участием в составлении планов модернизации, разработке технологии, подборе оборудования, его поставке и запуске.

Третий принцип: на период действия договора мы становимся фактически структурным подразделением предприятия – участвуем в совещаниях по смене оборудования, докладываем, как идет проект и т.д. Все рабочие моменты абсолютно прозрачны – этапы изготовления оборудования, отгрузка, установка, движение финансов...

Наша компания достаточно гибкая и в своей деятельности мы используем три основные модели работы:

Первая – поставка оборудования под заказ. На предприятие деньги выделены вовремя, согласованы технические и финансовые аспекты, и все идет своим чередом.

Вторая модель – оборудование закупается за свои собственные средства под «складскую программу» на наши склады в Москве или в Европе. Зная специфику отрасли и постоянно проводя маркетинговые исследования, мы знаем, какие модели оборудования наиболее востребованы в данной отрасли.

И, наконец, третья модель – наши ключевые партнеры. Своим постоянным клиентам мы даем не только специальные цены, мы также предоставляем и специальные условия оплаты по индивидуальному графику, различного рода отсрочки платежа. Зачем морозить деньги предприятия на 3-6 месяцев?

Договор на поставку заключаем с минимальным авансом в размере 3-5% стоимости оборудования, поскольку без финансового сопровождения договор не имеет силы. Сами договариваемся с изготовителями на таких же условиях. Или платим свои деньги.

Все это в комплексе позволяет нам оставаться финансово стабильной компанией и выполнять все обязательства перед своими клиентами.

– В 2009 году государство усилило контроль за расходованием бюджетных средств и все закупки предприятия вынуждены осуществлять путем проведения тендеров (торгов). Как сказалось это на ваших взаимоотношениях с клиентом?

– Федеральный закон № 94 «О размещении заказов на поставки товаров, выполнения работ, оказания услуг для государственных и муниципальных нужд» не идеален, так как он регулирует процесс проведения госзакупок от зубочисток до сложного технологического оборудования. Безусловно, государство должно контролировать свои расходы, но Закон требует актуализации в плане закупок инжинирингового продукта.

На сегодняшний день у группы компаний «Финвал» процент поставок оборудования в рамках реализации инжиниринговых проектов «под ключ» составляет около 90%. В связи с этим проведение закупок оборудования через аукционы для нас сильно усложняет работу с заказчиком.

При модернизации или перевооружении производства тендер следует объявлять не на покупку станка, а на разработку и внедрение технологического процесса изготовления определенной детали с последующей поставкой требуемого оборудования, его пусконаладкой, гарантийным и послегарантийным обслуживанием.

Если тендеры для металлообрабатывающих предприятий будут проходить именно по такой схеме, то сразу отсеются различные фирмы-однодневки, а также те, кто предлагает дешевые, но ненадежные, не обеспечивающие требуемой точности и производительности станки.

Вот почему нам легче работать с собственниками и акционерами. Мы можем коммерсанту и собственнику доказать, что деталь у него будет выходить дешевле, что он получит конкурентное преимущество. Что мы поставим, например, ему японский станок Mori Seiki, и у него от одного станка капитализация вырастет в разы. Придут западные партнеры, которые хотят разместить какой-то заказ, и, если выбор будет стоять между двумя предприятиями, то, увидев Mori Seiki, отдадут заказ именно ему. Уверен на сто процентов, потому что это современнейший, высокотехнологичный комплекс оборудования.

– Сейчас на рынке достаточно большое количество компаний, чем вы отличаетесь, как вы работаете в данной ситуации?

– На самом деле у нас не так много конкурентов. Компаний, предлагающих такой уровень услуг и сервиса – единицы. Очень много компаний декларируют, что они занимаются инжинирингом, но в большинстве случаев дальше заявлений дело не идет. Многие из них перекупают эти услуги у нас. Непонятно, зачем клиентам нужны такие посредники?

Среди крупных инжиниринговых компаний сумеют удержать своих клиентов и привлечь новых только те, которым удастся показать клиентам разницу между простой удовлетворенностью и высококачественным сервисом. Одной из основных целей компании «Финвал» является высокая стабильность выполнения стандартов обслуживания. Именно от качественной сервисной поддержки сейчас, когда конкуренция становится межотраслевой, во многом зависит увеличение объема продаж и лояльность клиентов.

Ожидания и удовлетворенность наших клиентов подкреплены комплексным подходом к решению задач любой сложности, так как все вопросы решаются в одной компании при наличии узкоспециализированных специалистов по различным типам оборудования – металлорежущего, термического, кузнечно-прессового и листообрабатывающего. То есть мы закрываем более 90% потребностей предприятия в оборудовании. Это позволяет нашим клиентам оперативно решать вопросы, снизить время на реализацию проекта и гарантировать квалифицированную помощь.

Серьезные инжиниринговые компании, подобные нашей, имеют соответствующие технические подразделения. Вот, например в компании «Финвал» – инженерно-технологический центр», где работают технологи, программисты, инженеры, сильная сервисная служба с инженерами по оборудованию, механиками, электронщиками. Общая их численность – более 75 человек. Наши сотрудники постоянно обучаются на заводах фирм-изготовителей, у изготовителей систем ЧПУ. Думаю что такому штату высококвалифицированных сотрудников могут позавидовать крупные машиностроительные предприятия.

Компания обладает учебным центром и демонстрационным залом, где мы не только повышаем квалификацию наших сотрудников, но также обучаем персонал наших клиентов, что позволяет снизить производственные риски и простои оборудования у клиентов.

Мы считаем, что все компании, работающие на инжиниринговом рынке должны отвечать следующим обязательным требованиям:

– гарантировать документальное подтверждение своих полномочий на поставку предлагаемого оборудования от компаний-изготовителей, документальное подтверждение происхождения предлагаемого оборудования;

– обладать специализированной производственной базой, позволяющей осуществлять демонстрацию оборудования, предпродажную подготовку и различные виды сервиса;

– иметь специализированный учебно-консультационного центра по подготовке различных категорий персонала предприятий заказчика;

– обеспечивать техническую поддержку поставляемого оборудования в течение всего его жизненного цикла, семь дней в неделю, 24 часа в сутки;

– обладать соответствующим штатом квалифицированного персонала для надлежащего выполнения всех видов работ, предлагаемых компанией.

Всем эти требованиям отвечает компания «Финвал».

СПРАВКА НВО

Дерябин Александр Евгеньевич – коммерческий директор ЗАО «Финвал-Индастри». Профессиональный опыт в отрасли более 10 лет. Образование: МГТУ СТАНКИН, степень МВА Высшей школы бизнеса МГУ им. М.В. Ломоносова.