Вадим Зазимко
В Государственном космическом научно-производственном центре имени М.В. Хруничева.
Фото из архива редакции
К концу 80-х годов оборонно-промышленный комплекс (ОПК) занимал господствующее место в экономике СССР. Предприятия ОПК производили 20–25% валового национального продукта. На долю оборонных производств приходилось более 12% основного капитала промышленности, а в машиностроении они давали от 62 до 80% совокупного объема производства. Общее число только основных предприятий ОПК превышало 3 тыс. Кроме того, их деятельность обеспечивалась поставками продукции с более 10 тыс. предприятий-смежников.
На военные нужды расходовалась и преобладающая часть интеллектуального потенциала страны. В 1988 году на нужды военных разработок тратилось почти три четверти всех средств, выделяемых в бюджет на НИОКР. Общая численность персонала оборонных НИИ и КБ превышала 1,8 млн. человек, что превратило военную сферу в крупнейшую область приложения интеллектуального труда.
Переход к новой военной стратегии в период 60–70-х годов, предусматривавший выпуск новых видов вооружения, потребовал создания новой государственной системы планирования заказов вооружения и военной техники, механизмы которой смогли повысить эффективность использования ресурсов, выделяемых государством.
Исходя из этого, была создана система программно-целевого планирования вооружения и военной техники (СПЦП ВВТ). Основными принципами СПЦП ВВТ стали: во-первых, определять соответствие военных расходов экономическим возможностям государства, а во-вторых, устанавливать системный подход к планированию развития ВВТ, где приоритетность определялась через подход «эффективность–время–стоимость». Система достаточно успешно работала вплоть до событий 1991 года. Накапливался существенный научный задел, который до сих пор является основой для модернизации и создания новых образцов военной техники.
Однако последующее резкое снижение доли расходов на национальную оборону от ВВП (в 1992 году она составила 5,6%, в 1996-м – 2,8%, в 1999-м – 2,34%) привело к потере некоторых наукоемких технологий, высокотехнологического оборудования, высококвалифицированного научного, инженерно-технического и рабочего потенциала, что способствовало снижению международного престижа России и воспринималось как одно из проявлений ее слабости.
Основными причинами такого положения дел в ОПК были низкие мировые цены на энергоносители, а также слабая диверсификация предприятий оборонной промышленности. Разработанная в конце 80-х годов программа конверсии предприятий ОПК была реализована лишь частично.
Вполне очевидно, что «сырьевая» модель развития экономики России привела к частичной деиндустриализации страны.
ГПВ И ВЫСОКОТЕХНОЛОГИЧНЫЙ ОПК
Современная история государственных программ вооружений (ГПВ) насчитывает 4 программы. ГПВ 1996–2005 годов, свернутая в 1999 году, ГВП 2001–2010 годов, ориентированная на НИОКР, трансформированная благодаря высоким ценам на нефть в ГВП 2007–2015 годов, показавшую себя наиболее результативной. Отдельно стоит отметить новую ГПВ 2011–2020 годов с беспрецедентными для современной России объемами финансирования в 23 трлн. руб. Однако сумма эта наверняка будет урезана. Как показывает практика ранее осуществлявшихся программ, фактические объемы финансирования существенно ниже плановых. (На диаграмме отражены объем и структура Государственного оборонного заказа России в млрд. рублей).
Существенный недостаток вновь принятой ГПВ 2020 – это отказ от постулировавшей в ГПВ-2010 ориентации на НИОКР. Безусловно, из-за разрушения уникальной опытно-экспериментальной базы ОПК, постепенному выбыванию ученых, связанных с этой отраслью, и слабой системности отдача от НИОКР крайне низка. Как сказал президент РФ Дмитрий Медведев, деньги тратятся на модернизацию устаревшего, а НИОКР тянутся подчас не годы, а десятилетия.
Но даже существующие образцы вооружения и разрабатываемая «техника будущего» не находят себе применения в структуре ОПК. Так, сравнительные испытания ударных вертолетов В-80 (Ка-50 «Черная акула») и Ми-28 в 1984 году показали более высокую эффективность первого. В 1995 году Ка-50 был официально принят на вооружение в качестве основного ударного вертолета. Его участие в контртеррористической операции в Чеченской Республике в период с 2000 по 2001 год показало высокую боевую эффективность его применения. Однако, несмотря на это, по неизвестным причинам предпочтение было отдано вертолету Ми-28Н «Ночной охотник». Краткое обозрение ситуации вокруг конкуренции между вертолетами Ка-50 и Ми-28 позволяет говорить о наличии сильных лоббистских структур, которые, зачастую руководствуясь интересами отдельных субъектов ОПК, препятствуют серийному выпуску и оснащению армии и флота РФ лучшими системами вооружений. Особенно важно, что подобные случаи не единичны. Это связано прежде всего с экспортной ориентированностью российского ОПК. Фактически существующие мощности в самолетостроении, авиастроении и судостроении на 80% загружены заказами от стран Азии и Африки. Экспортно ориентированный ОПК бесконечно модернизирует технику 70–80-х годов путем наполнения ее иностранной электроникой и реализует эту продукцию на внешних рынках. Приоритетом при этом является текущее извлечение прибыли в сегменте военной техники экономкласса, о будущем развитии отрасли, внедрении новых технологий, речи, как правило, не идет.
Тем не менее «технологическая» модель модернизации промышленности страны востребована в современной России почти так же, как была она востребована в Советской России в 20-е годы, когда молодая республика стояла перед лицом вторжения извне. Это значит, что высокотехнологичный ОПК, нацеленный на перспективное развитие российской научно-технической экономики – насущная необходимость.
ГОСУДАРСТВЕННО-ЧАСТНОЕ ПАРТНЕРСТВО
Стране нужен интегрированный в рыночную экономику и диверсифицированный оборонно-промышленный комплекс, предприятия которого будут восприимчивы к высоким технологиям и стимулировать развитие отечественного научно-технического потенциала; комплекс, способный существовать в системе развитых кооперационных связей, в том числе в рамках международного сотрудничества со странами ближнего и дальнего зарубежья; компактный, эффективный, способный удовлетворить потребности оборонной безопасности России.
На данный момент российский ОПК испытывает ряд трудностей связанных прежде всего с экономическими и организационными пробелами. Механизмы субконтракции, активно и успешно применявшиеся в советском ОПК, частично нарушены, так что создание длинных технологических цепочек, необходимых для производства сложной техники, затруднено. Недостающие комплектующие заводам-изготовителям приходится зачастую производить самостоятельно, что негативно отражается на стоимости конечного изделия.
Дополнительно ОПК испытывает трудности и с внедрением инноваций. Расходы на НИОКР в России составляют 1% от ВВП (0,6% – ОПК, 0,4% – гражданская тематика), в развитых странах, государствах БРИКС эти затраты колеблются в пределах 2–3% от ВВП. Очевидно, что именно с этим связана покупка необходимых оборонных технологий: вертолетоносцев «Мистраль», немецкой брони Rheinmetall, итальянских бронемашин Lynx.
Позволю себе развить мысль Дмитрия Рогозина, высказанную им в статье «России нужна «умная оборонка»: финансирование проектно-конструкторских подразделений должно быть выстроено таким образом, чтобы активно заработала цепочка разработчик–производитель–продавец.
Принятие новой Государственной программы вооружений (ГПВ-2020), обеспеченной существенными для современной России объемами финансирования в размере 23 трлн. руб., должно кардинальным образом поменять ситуацию в секторе ОПК. Следует отметить, что почти 3 млрд. руб. планируется направить на модернизацию предприятий ОПК.
Задачи по модернизации предприятий ОПК лежат не только в плоскости переоборудования этих предприятий и обновления кадрового ресурса, хотя решение подобных проблем для ряда предприятий является приоритетным. Весьма существенными задачами являются: последующая диверсификация предприятий ОПК, восстановление системы субконтрактинга путем выявления слабых звеньев в длинной цепочке производства продукции ОПК и их восстановления, повышение прозрачности предприятий ОПК в части справедливого распределения прибыли между контрагентами и как следствие привлечение частных инвестиций в сектор. Эти задачи лежат в смежных отраслях промышленности, между военной и гражданской областями этих отраслей. Эффективность развития ОПК во многом зависит от умелого применения современных экономических и управленческих методов.
При решении задач восстановления механизмов субконтракции не стоит оставлять без внимания гражданский сектор промышленности, представленный малым и средним бизнесом. Вовлекая в выполнение государственного оборонного заказа такие предприятия, в короткие сроки возможно решение накопившихся кадровых проблем, проблем управления, а также освободить крупные промышленные предприятия от выпуска несвойственной им продукции. Частная инициатива в этом случае поможет удешевить производство, а значит, наиболее эффективно израсходовать государственные средства. Однако основные «центры формирования прибыли» не должны быть выведены из-под контроля предприятия, ОПК не должен быть поставлен в условия, когда основная часть рентабельности заказов оседает за пределами предприятия, а такие случаи, к сожалению, не редки. Для организации взаимовыгодного государственно-частного партнерства между ОПК и частными предпринимателями необходимы инструменты, которые привели бы к оптимизации выпуска основной номенклатуры продукции предприятиями ОПК, осуществляли поддержку малого и среднего бизнеса как в производственной сфере, так и в сфере НИОКР. Вполне возможно, при должном спросе на свою продукцию мы застанем становление новых частных военных промышленников.
Развитие ОПК только силами государства неэффективно уже сейчас, а в среднесрочной перспективе – экономически невозможно. Важно продвигать государственно-частное партнерство в оборонной промышленности, в том числе упрощая процедуры создания новых оборонных производств
 Объем и структура государственного оборонного заказа России, млрд. руб. |
ОРГАНИЗАЦИЯ КЛАСТЕРОВ В ОПК
Эффективными в этом случае могут оказаться методы и механизмы кластерного подхода с применением преференций особых экономических зон технико-внедренческого и промышленно-производственного типов, который был не без успеха реализован и в советском ОПК.
Как показывает анализ организации современной наукоемкой промышленности, она развивается в направлении все большего использования структуры кластерного типа. При этом происходит постепенный переход от програмно-целевых структур управления к многообразным сетевым структурам.
Зарубежный опыт демонстрирует возможности кластерного подхода для решения задач, направленных на подъем экономики отдельных отраслей и регионов: так, полностью кластеризованы финская и скандинавская промышленность, даже в США больше половины предприятий работают по такой модели производства – предприятия кластера находятся в одном регионе и максимально используют его природный, кадровый и интеграционный потенциалы. Крупные развитые страны дают много примеров, высвечивающих социально-политическое и экономическое значение кластеров. С началом формирования ключевых промышленных кластеров в ведущих экономиках, как, например, в Германии (химия, машиностроение) и Франции (энергетика, производство продуктов питания) в 50–60-е годы, целые группы отраслей стали взаимодействовать внутри кластеров, способствуя мультипликативному эффекту в отношении роста занятости, инвестиций и ускорения трансфертов передовых технологий в национальной экономике. Японская мощь в секторе бытовой электроники позволила успешно развивать производство чипов памяти и микросхем, в то время как США сохраняли лидерство в изготовлении логических микрокомпонентов, используемых в компьютерах, телекоммуникационном оборудовании и военной электронике (Силиконовая долина). Мировой опыт по созданию и развитию кластеров показывает их эффективность в развитии конкурентных преимуществ отдельных компаний, входящих в кластер, и, следовательно, кластера в целом.
Развитие отечественного ОПК может идти по следующему пути:
– финансирование реконструкции и технического перевооружения головных предприятий (ядра) кластера с участием государства на возмездной основе;
– финансирование реконструкции и технического перевооружения основных субподрядчиков, в том числе с участием государства через головное предприятие (ядро кластера);
– формирование сетевой системы управления кластером.
Кластер формируется как единая открытая производственно-хозяйственная, саморазвивающаяся и самоуправляющаяся система. При этом развитие ее предполагается одновременно по трем основным направлениям:
– в направлении планомерного возрастания разнообразия номенклатуры производства кластера;
– вовлечения в кластер все большего числа участников, как производителей, так и инвесторов;
– углубления специализации производства участников и соответственно возрастания связей по кооперации между ними.
Все это становится возможным благодаря сетевой децентрализованной системе управления кластером, в основе которой лежит согласование интересов главных выгодоприобретателей от деятельности кластера.
Необходимо отметить, что при реализации сотрудничества, используя методы кластеризации и государственные преференции, которые предусмотрены действующим законодательством в отношении особых экономических зон, важнейшей задачей становится организация контроля над информационными, материальными и финансовыми потоками. Показательным в этой связи является пример армии США, использующей информационную систему типа ERP (Enterprise Resource Planning System – система планирования ресурсов предприятия) для производства и технического обслуживания во всех арсеналах, хранилищах и заводах по производству вооружений.
Взяв на вооружение кластерный подход, отечественный ОПК сможет приобрести гибкие производственные возможности, необходимые ОПК механизмы выведения на рынок технологических нововведений, «диффузию инноваций», а также необходимую для этого инфраструктуру.
ЭФФЕКТИВНАЯ ЭКОНОМИКА В ОПК
Применение инструментов и методов кластерного подхода и государственно-частного партнерства позволит значительно сократить непроизводственные издержки предприятий ОПК, повысит прозрачность информационных, финансовых и материальных потоков, обеспечит наиболее полное использование трудовых и интеллектуальных ресурсов на основе частных инициатив. Стоит добавить, что кластер – это наиболее гибкая и приспосабливающаяся организационная структура, позволяющая значительно диверсифицировать производственные мощности предприятий ОПК. По экспертным оценкам, полученным в ходе выполнения работ по кластеру объектов с ядерными энергоустановками морского базирования (ОЯЭМБ), экономическая эффективность сокращения транзакционных издержек достигает 10–15% от стоимости сложной инновационной техники. Подобная экономия в сочетании с поддержкой малого и среднего бизнеса в производственной и научно-изыскательской сферах может оказать существенную поддержку при реализации государственной программы вооружений.
Ярким примером, подтверждающим понимание ведущей роли отечественного ОПК в восстановлении экономики России, является высказывание Дмитрия Рогозина: «Для того чтобы Россия из поставщика ресурсов превратилась в экономического лидера и экспортера инновационных технологий, способного постоять за себя в условиях глобальной конкуренции, нам необходима обновленная, высокотехнологичная и интеллектуальная оборонно-промышленная отрасль».
