Почему не стоит включать тактическое ядерное оружие в СНВ-3

Современные крылатые ракеты, как и торпеды, могут нести ядерные боезаряды. Фото РИА Новости

Между Россией и США продолжаются консультации о продлении Договора о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (СНВ-3). На переговорах в Вене американская сторона предложила в переговорный процесс по ограничению и сокращению СНВ наряду с новыми перспективными видами вооружений российских стратегических ядерных сил включить в перечень сокращаемых вооружений российское нестратегическое (тактическое) ядерное оружие (НЯО) и дополнительно подписать по нему рамочное соглашение. На этой основе американцы планируют выстроить многосторонний контроль над всеми ядерными (стратегическими и нестратегическими) вооружениями Российской Федерации. В свою очередь, американская сторона отклонила российские предложения на установление ограничений на развертывание глобальной системы ПРО и ее региональных сегментов, включая морской; на развертывание систем высокоточного оружия большой дальности и другие системы стратегического неядерного оружия, а также предложения по выводу американского тактического ядерного оружия (около 150–200 ядерных авиационных бомб В61) с территории европейских государств НАТО: Бельгии, Германии, Италии, Нидерландов и Турции (американское НЯО в Европе может быть использовано для нанесения по России первого ядерного удара или в качестве составного компонента в ударах, наносимых стратегическими ядерными силами США).

В последнее время все большее число отечественных и зарубежных экспертов и военных специалистов заявляют, что нестратегическое ядерное оружие, как и стратегическое, стало политическим оружием, оно неприменимо в реальных боевых действиях, основная функция НЯО – предотвращение войны. Поэтому выдвигаются предложения о ликвидации НЯО, исходя из положения, что стратегических ядерных сил достаточно для сдерживания любой агрессии.

На мой взгляд, подобные взгляды носят ошибочный характер и оказываются результатом недооценки значения НЯО и недопонимания его роли в отражении агрессии против России со стороны США и НАТО.

Наше не ваше

В условиях недостаточности потенциала российских сил общего назначения и в силу особенностей геостратегического положения нашего государства нестратегическое ядерное оружие имеет для России гораздо большее военное значение, чем для США.

По данным зарубежных источников, нестратегическое ядерное оружие США существенно уступает нестратегическим ядерным силам России. Для справки: на территории США НЯО представлено только авиационными ядерными бомбами В61–3, 4, 7, 11 в количестве 1000–1100 единиц, носителями которых являются самолеты F-15E и F-16C/D.

Для России НЯО сегодня – оборонительное средство, которое может стать палочкой-выручалочкой в условиях превосходства противника на театре войны, особенно в морских силах общего назначения. Поэтому нам вряд ли целесообразно ориентироваться на структуру и состав американского НЯО в сегодняшних военно-стратегических условиях.

Необходимо напомнить, что на протяжении многих лет холодной войны США отказывались от предложений СССР об открытии переговоров в отношении НЯО на Европейском театре войны. Это объяснялось прежде всего тем, что американцы рассматривали НЯО в Европе как основное средство нейтрализации превосходства СССР и других государств Организации Варшавского договора (ОВД) над НАТО в обычных вооружениях (страны ОВД только по количеству танков превосходили страны НАТО более чем в три раза: 68 тыс. против 22 тыс. натовских танков в Европе).

Состав и структура тактических ядерных сил в первую очередь должны определяться способностью гарантированного обеспечения военной безопасности России. Для этого рассмотрим роль НЯО морского базирования при отражении крупномасштабной агрессии с океанских и морских направлений.

Военно-силовая асимметрия

В настоящее время на всех стратегических направлениях (в операционных зонах наших флотов) сложилось превосходство военно-морских сил (ВМС) США и НАТО над силами наших флотов.

Расчеты, выполненные на основании данных из открытых источников, показывают, что соотношение сил сторон в настоящее время составляет: в операционной зоне Северного флота – 1:8, Тихоокеанского флота – 1:10, Балтийского флота – 1:6, Черноморского флота – 1:2 в пользу группировок ВМС США и НАТО.

Указанная военно-силовая асимметрия подавляющего превосходства противника создает чрезвычайно неустойчивую ситуацию и соблазн реализации против России «быстрого глобального удара», главную часть которого составляют морские носители высокоточного оружия большой дальности (ВТО БД). В связи с этим встает закономерный вопрос: как следует нейтрализовать образовавшийся военно-морской силовой дисбаланс? Таким уравнителем сил, лишающим США и НАТО военного превосходства на море, из доступных России средств стало именно НЯО морского базирования. Россия вынуждена позаимствовать у НАТО его недавний тезис о нейтрализации тогдашнего советского превосходства в обычных вооружениях за счет НЯО: наличие НЯО в составе военно-морских группировок Российской Федерации позволяет в значительной степени компенсировать превосходство противника на море, а его применение в ходе войны – нанести более сильному противнику неприемлемый ущерб и прекратить агрессию на ранней стадии, не задействуя при этом стратегические ядерные силы.

Дозированно и выборочно

Следует особо подчеркнуть, что в отличие от применения НЯО на континентальных ТВД (на суше) его использование на море (только в удаленных от побережья морских районах и только по морским военным целям) не несет прямой угрозы гражданскому населению и наземным объектам повышенного риска (химическим заводам, АЭС, гидроплотинам и т.п.), не ведет к массовым человеческим жертвам, сводит к минимуму экологические последствия и с высокой долей вероятности не может спровоцировать противника наносить в ответных действиях ядерные удары по территории России. На мой взгляд, строго дозированное и выборочное применение тактических ядерных боеприпасов по критически важным морским объектам противника (в первую очередь по крупным надводным кораблям и многоцелевым атомным подводным лодкам) не позволит перевести военный конфликт в неуправляемый процесс массированного применения противоборствующими сторонами стратегического ядерного оружия с катастрофическими последствиями взаимного уничтожения.

Указанные обстоятельства, а также специфика российского Военно-морского флота, где каждая тактическая боевая единица (подводная лодка, надводный корабль, самолет и вертолет) способна нести и применить различные виды традиционного морского оружия в ядерном оснащении (торпеды, противокорабельные ракеты, противолодочные авиационные бомбы и т.д.), позволяют в широком плане рассматривать НЯО морского базирования как оружие повышенной мощности (оружие морского боя). В условиях превосходства противника морское НЯО позволит российской стороне гибко реагировать на изменение обстановки на океанских (морских) ТВД путем угрозы применения (к примеру, подрыва одиночного ядерного боеприпаса в удаленном морском районе) или выборочного применения НЯО по военной цели, строго исключая при этом его применение по береговым и наземным объектам противника (следует считать, что нанесение любого ядерного удара по наземным объектам – критическая черта, за которой с высокой вероятностью задействуются стратегические ядерные силы).

Таким образом, дозированное и устрашающее применение НЯО в войне на море в сочетании с демонстрацией готовности применить стратегическое ядерное оружие расширяет возможности морских сил общего назначения остановить более сильного противника и может стать для противника мощным побудительным мотивом для деэскалации военных действий.

Значение и указанная роль НЯО будут сохраняться до тех пор, пока Вооруженные силы России (ВМФ – в первую очередь) будут в достаточной степени оснащены дальнобойными высокоточными обычными средствами поражения, включая гиперзвуковое, которые могут стать альтернативой НЯО.

Снова в море

Чтобы реализовать в полной мере возможности отечественного НЯО, необходимо уже сейчас вернуть его на надводные корабли и подводные лодки, в первую очередь на несущие боевую службу и боевое дежурство. Этой возможности российский ВМФ лишился в 1991 году.

Как известно, в сентябре 1991 года президент США Джордж Буш выступил с заявлением об обязательствах США в отношении сокращений своего НЯО. Он объявил, что США вывезут из Европы на свою территорию все артиллерийские ядерные снаряды и боеголовки тактических ракет с ядерными зарядами с последующей их ликвидацией, а также снимут все ядерные боезаряды с надводных кораблей и многоцелевых атомных подводных лодок, включая крылатые ракеты большой дальности (КРБД) морского базирования «Томагавк» и авиабомбы с авианосцев. Одновременно с этим Буш заявил, что США сохранят в Европе эффективный нестратегический ядерный потенциал воздушного базирования.

Вскоре последовало заявление Михаила Горбачева, где аналогично были сформулированы обязательства СССР в отношении своего НЯО, которые впоследствии были конкретизированы Борисом Ельциным в заявлении «О политике России в области ограничения и сокращения вооружений» от 29 января 1992 года. В нем указывалось, что Россия снимет все НЯО с надводных кораблей и многоцелевых подводных лодок, ликвидирует одну треть их, а также половину ядерных боеголовок зенитных ракет и авиационных бомб. Таким образом, не до конца продуманные действия Горбачева и Ельцина привели к тому, что мы в ущерб своей национальной безопасности лишились значительной части НЯО. К сожалению, это заявление в отношении кораблей и подводных лодок нашего ВМФ до сих пор выполняется.

Безусловно, основной причиной столь неожиданной трансформации политики США в отношении НЯО стало массовое принятие на вооружение США ВТО БД. В ходе операции «Буря в пустыне» (17.01.91–28.02.91) в зоне Персидского залива США впервые успешно провели широкомасштабные испытания ВТО БД, выпустив по иракским объектам 297 крылатых ракет морского базирования «Томагавк». С помощью ракет «Томагавк» были решены боевые задачи, ранее планировавшиеся с использованием НЯО.

В настоящее время, по оценкам экспертов, американский арсенал ВТО БД насчитывает более 7 тыс. КРБД морского и воздушного базирования, эквивалент которых составляет не менее 900 единиц ядерных боезарядов малой мощности. При этом наращивание КРБД в обычном оснащении продолжается: ежегодно Министерство обороны США закупает несколько сот КРБД для своих ВМС и ВВС. А по самым оптимистическим расчетам, Вооруженные силы Российской Федерации могут стать обладателями около 1 тыс. единиц ВТО БД не ранее 2030 года (к этому времени США могут иметь не менее 9 тыс. ракет).

Таким образом, в условиях значительного дисбаланса морских сил общего назначения в пользу вероятного противника Россия должна придавать большее значение НЯО морского базирования. Уникальные характеристики нестратегических морских ядерных вооружений должны быть взяты за основу при разработке вопроса о их месте в ядерной стратегии Российской Федерации и применении в войне на море.

Результаты анализа возможных американских инициатив по развертыванию переговорного процесса, касающиеся сокращения нестратегического (тактического) ядерного оружия, показывают, что они имеют односторонний характер и направлены на достижение военного превосходства США.

Ядерное оружие играет и будет продолжать играть для России решающую роль в сдерживании и отражении как ядерной, так и неядерной агрессии. И в долгосрочной перспективе стратегические и нестратегические ядерные силы останутся основным средством обеспечения мирного существования России.