«Космический Перл-Харбор» Америки

Космический челнок Х-37 выполняет секретные миссии на околоземной орбите. Фото с сайта www.dvidshub.net

В годы холодной войны космос активно использовался в военных целях двумя противостоящими друг другу военно-политическими блоками во главе с США и СССР. Лидеры в мирном освоении безвоздушного пространства оказались и в лидерах по его использованию в целях военного противостояния друг другу.

Однако именно Соединенные Штаты первыми начали гонку космических вооружений. О том, как это происходило на первом этапе противостояния Вашингтона и Москвы, было рассказано в статье «Первое космическое наступление США» («НВО» от 10.02.21). Здесь же мы рассмотрим, как противостояние в безвоздушном пространстве перешло в новую фазу на рубеже веков. Последним американским президентом, возглавлявшим в годы холодной войны военно-космический поход на «империю зла», как с подачи Рональда Рейгана принялись называть в Белом доме Советский Союз, стал Джордж Буш-старший.

И именно он «учредил» 20 апреля 1989 года Национальный совет по космосу (National Space Council): в его состав вошли высшие должностные лица американской администрации, включая министра обороны, помощника президента по нацбезопасности и директора Центральной разведки, а председателя Комитета начальников штабов ВС надлежало приглашать на его заседания «время от времени».

Фактически совет должен был координировать всю деятельность Америки в сфере освоения космического пространства и его использования в военных, научных и коммерческих целях. Совет консультирует президента и оказывает ему помощь в вопросах национальной космической политики и стратегии.

При этом я взял слово «учредил» в кавычки, поскольку Буш-старший на самом деле не учредил, а возродил Национальный совет по космосу. Ведь образованный в 1958 году Национальный совет по аэронавтике и космосу (National Aeronautics and Space Council, или сокращенно NASC) как раз и был тем самым межведомственным координационным органом, который должен был не просто играть роль связующего звена между различными федеральными и иными ведомствами и организациями, но и готовить для администрации Белого дома основы космической политики.

Впрочем, деятельность совета была по-настоящему активной лишь на первом этапе, а впоследствии его роль – вплоть до роспуска в 1973 году – постепенно уменьшалась. В итоге он так и не стал тем важным субъектом «космического сегмента» государственной системы управления Соединенных Штатов, каковым он задумывался президентом Дуайтом Эйзенхауэром.

Президент Буш-старший попытался придать возрожденному органу действительно реальные функции разработчика космической политики Америки и координатора ее практической реализации. Однако по ряду причин в 1993 году совет был распущен, а его функции передали Национальному совету по науке и технике (National Science and Technology Council или сокращенно NSTC).

Сохранила агрессивные нотки времен холодной войны и Национальная космическая стратегия, утвержденная президентом Бушем-старшим 2 ноября 1989 года. Она достаточно часто напоминала о национальной безопасности Америки и необходимости защиты страны от каких-то врагов.

С другой стороны, несмотря на то что «укрепление безопасности Соединенных Штатов» было помещено на первое место в списке целей, которые Вашингтон ставил перед собой в космической деятельности, а в разделе «Руководящие принципы национальной безопасности в космической отрасли» в пункте «Противоспутниковые возможности» указывалось, что «Соединенные Штаты разработают и развернут всеобъемлющий потенциал, реализуя программы по мере необходимости, и с достижением начального оперативного потенциала в возможно кратчайшие сроки», Москва уже не называлась тем явным противником, который представляет экзистенциальную угрозу для Америки.

Смена приоритетов, но лишь временная

После окончания холодной войны американское военно-политическое руководство несколько расслабилось и, подталкиваемое Конгрессом и, как говорится, всем американским обществом, принялось за освоение так называемых дивидендов мирного времени. Военные расходы стали ощутимо сокращаться, равно как и сама американская военная машина: программы создания новейших вооружений закрывались одна за другой, а космос вновь получил шанс стать не полем боя, а пространством для мирного сотрудничества различных государств планеты.

Все это нашло отражение и в военно-доктринальных документах, принимаемых в Вашингтоне. В этом плане красноречивым подтверждением служит характер тех программ в сфере освоения космического пространства, которые принимались при том же Джордже Буше-старшем в начале 1990-х годов. В основном они носили уже исследовательский или коммерческий характер и были направлены действительно на мирное освоение околоземного пространства и развитие международной кооперации в этой области человеческой жизнедеятельности.

Более того, при президенте Билле Клинтоне речь и вовсе зашла о космическом туризме – воевать в космосе тогда действительно было уже не с кем. Оцените сами, какие и в какой очередности цели ставила перед собой в вопросе освоения безвоздушного пространства администрация Клинтона в Национальной космической стратегии, утвержденной президентом 14 сентября и опубликованной 19 сентября 1996 года.

«Целями космической программы США являются:

а) расширить знания о Земле, Солнечной системе и Вселенной с помощью пилотируемых полетов и исследований с помощью робототехнических средств;

b) укреплять и поддерживать национальную безопасность Соединенных Штатов;

с) повышать экономическую конкурентоспособность и научно-технический потенциал Соединенных Штатов;

d) поощрять государственные, местные и частные инвестиции в космические технологии и их использование;

е) содействовать международному сотрудничеству в целях укрепления внутренней, национальной безопасности и внешней политики США».

Безусловно, в клинтоновской стратегии содержались и разделы, посвященные использованию космоса в военных целях и в целях разведки, но они все же, как представляется, не были определяющими. Даже при том, что в «военном разделе» содержалось четкое указание на то, что Соединенные Штаты будут продолжать работы по программе создания систем обороны против баллистических ракет. Причем как стратегической, общенациональной системы, так и системы обороны на театре военных действий.

Лишь под самый занавес правления Клинтона идея милитаризации космоса вновь стала настойчиво овладевать умами американских политиков и военных. В результате в утвержденный «другом Биллом» Закон об ассигнованиях на национальную оборону на 2000 финансовый год было внесено положение о формировании специальной комиссии.

Она должна была тщательно и всесторонне изучить вопрос о текущем состоянии и перспективах развития военного и гражданского кластеров космического сегмента Америки и дать рекомендации насчет организации работ по дальнейшему использованию космического пространства с учетом обеспечения надлежащего уровня нацбезопасности США. При этом одной из причин, по которой Конгресс пошел на создание такой комиссии, стало сомнение насчет того, что командование ВВС США уделяет достаточно внимания космической тематике и выделяет на нее необходимые ресурсы.

Нетривиальная задача

В состав комиссии, полное наименование которой звучало как Комиссия по оценке системы управления и организации использования космического пространства в интересах национальной безопасности Соединенных Штатов (Commission to Assess United States National Security Space Management and Organization), вошли 13 авторитетных специалистов, включая семь отставных генералов и адмиралов. А возглавил ее известный «ястреб»-республиканец Дональд Рамсфельд, который в администрации Джеральда Форда в течение двух лет занимал должность министра обороны (1975–1977).

Согласно полученному мандату, комиссия должна была определить, какие необходимо осуществить изменения в краткосрочной, среднесрочной и долгосрочной перспективе, чтобы укрепить в итоге национальную безопасность США.

Ее членам предстояло:

– определить, каким образом необходимо использовать «военно-космические средства» в целях обеспечения военных операций ВС США;

– изучить процесс использования систем космического базирования в интересах национальной безопасности и определить характер взаимодействия между различными агентствами и организациями;

– оценить степень взаимоотношений между разведывательными и не разведывательными аспектами космической деятельности в интересах национальной безопасности и объем потенциальных расходов и выгод от частичного или полного слияния различных программ и проектов, реализуемых по отдельности в рамках двух указанных направлений;

– установить, каким образом и насколько эффективно вопросы военного космоса отражены в программах профессионального военного образования.

Впрочем, на мой взгляд, наиболее важной миссией комиссии Рамсфельда стала задача определения «потенциальных затрат и выгод» от создания следующих элементов военной системы управления США, которые должны были решать задачи в области использования космического пространства в интересах нацбезопасности:

– независимые органы военного управления и военной службы;

– отдельный род сил (войск) в рамках ВВС США;

– должность помощника министра обороны по космосу в управлении министра обороны (Assistant Secretary of Defense for Space within the Office of the Secretary of Defense);

– новая основная программа или иной бюджетный механизм, предназначенные для управления финансированием космических программ, реализуемых в интересах национальной безопасности США в рамках Пентагона;

– любые иные изменения в существующей организационной структуре Министерства обороны, касающиеся управления и организации процесса использования космического пространства в интересах национальной безопасности США.

Кроме того, в Законе об ассигнованиях на национальную оборону на 2001 финансовый год были заложены дополнительные задачи для комиссии, согласно которым ее экспертам надлежало оценить и дать рекомендации по вопросам:

– проведения различных мероприятий с целью устранения нехватки в Космическом командовании специально подготовленных офицеров, имеющих летную подготовку;

– целесообразности установления требования, чтобы все новые генералы и старшие офицеры Космического командования имели опыт решения задач в рамках проведения операций с применением систем космического базирования, а также ракетных и информационных систем (причем речь шла как об оперативном и эксплуатационном опыте, так и опыте в рамках осуществления закупочных процедур в этой сфере);

– осуществления ротации высших представителей Космического командования среди представителей различных видов и родов сил (войск) ВС США.

Запуски ракет перестали быть привилегией одной-двух стран.  Фото с сайта www.af.mil

В течение полугода члены комиссии усердно работали: изучили массу документов и потратили 32 дня на опросы и беседы со специалистами, в которых приняли участие 77 действующих и отставных высокопоставленных официальных лиц и представителей коммерческого космического сектора.

«Связанные с космосом возможности помогают национальным лидерам проводить американскую внешнюю политику и, когда это необходимо, использовать военную мощь так, как никогда ранее не удавалось», – отмечали авторы доклада и подчеркивали, что благодаря современному и мощному космическому потенциалу Соединенные Штаты «в чрезвычайно сложной международной обстановке лучше способны поддерживать и распространять» возможности по сдерживанию противника на своих союзников и друзей. То есть создавать тот самый пресловутый «зонтик безопасности».

Однако на этом, пожалуй, радостные новости и заканчивались, а начинались «ужасы».

Жесткая оценка комиссии Рамсфельда

Свой доклад комиссия представила 11 января 2001 года, то есть фактически ее выводы должен был по достоинству оценить или отвергнуть уже новый президент США. Последний же пройти мимо такого документа просто не смог бы даже при всем желании, поскольку на его страницах неоднократно упоминалось словосочетание, не оставляющее равнодушным даже самого циничного политика: «космический Перл-Харбор».

Но использование этого термина было вполне оправдано: «Соединенные Штаты зависят от космоса больше, чем любое другое государство», – подчеркивалось в докладе комиссии Рамсфельда и отмечалось, что «зависимость США от космоса делает их космические системы потенциально привлекательными целями».

Причем американские эксперты особо акцентировали внимание на том, что сегодня способность нарушать свободу использования космического пространства перестала быть прерогативой сильных военных держав, поскольку знания о принципах работы систем космического базирования и средства противодействия им «все более доступны на международном рынке».

«Реальность такова, что существует множество возможностей для нарушения работы, поражения или физического уничтожения космических систем и наземных объектов, которые их используют и контролируют», – подчеркивали члены комиссии и перечисляли предназначенные для решения этих задач системы и способы действий:

– нарушение доступа и оказание помех деятельности систем космического базирования;

– вмешательство в работу спутниковых систем;

– глушение сигналов спутников и перехват управления ими;

– использование для совершения враждебных действий микроспутников;

– осуществление ядерных взрывов в космосе и т.п.

При этом особо отмечалось, что на тот момент возможностями ставить помехи работе спутников обладали не только Россия и Китай, но даже Иран, Ирак, Куба и Северная Корея. В качестве примера такого рода действий приводились операции Ирана и Турции, глушивших спутниковые телетрансляции «диссидентов», а для демонстрации возможностей подобного рода систем приводился имеющийся в то время на международном рынке специальный передатчик помех размером с сигаретную пачку, способный глушить сигналы спутниковых навигационных систем в радиусе до 80 км.

«Многие иностранные государства и негосударственные образования занимаются космической деятельностью, – указывали авторы доклада. – Те, кто враждебно относится к США, обладают или могут приобрести на мировом рынке средства, позволяющие ограничивать работоспособность, поражать или уничтожать космические системы США путем осуществления атак против спутников в космосе, каналов связи с землей или наземных станций, которые управляют спутниками и обрабатывают их данные».

«Нападение на элементы американских систем космического базирования во время кризиса или конфликта не следует считать каким-то невероятным событием, – уверяли члены комиссии. – Если Соединенные Штаты хотят избежать «космического Перл-Харбора», они должны серьезно отнестись к возможности нападения на американские системы космического базирования. Руководители государства должны сделать все, чтобы уязвимость США была снижена и чтобы результаты внезапного нападения на космические объекты США были ограничены по своим последствиям».

«Правительство США – в частности, Министерство обороны и разведывательное сообщество – еще не подготовлено и не ориентировано на решение задач в космической сфере в интересах национальной безопасности, которые имеются в XXI веке. Наша растущая зависимость от космоса, наша уязвимость в космосе и растущие возможности, предлагаемые космосом, просто не отражены в нынешних институциональных механизмах», – продолжали вбивать гвоздь в крышку гроба авторы доклада.

В качестве подтверждения высокой степени «космической» зависимости и, как следствие, уязвимости Америки в документе приводился ряд эпизодов, имевших место в предыдущие годы.

В частности, в докладе указывалось, что, когда в 1985 и 1986 годах друг за другом произошли аварии ракеты-носителя «Титан», а в 1986 году вдобавок еще и погиб «шаттл» «Челленджер», Америка аж на 21 месяц осталась без средств выведения тяжелых военных и специальных грузов на околоземную орбиту (кстати, в отчете почему-то не упомянута авария ракеты-носителя «Дельта», которая случилась 3 мая 1986 года).

Просить в самый разгар холодной войны Москву помочь с отправкой в космос спутников-шпионов и другой секретной аппаратуры, как мы понимаем, было нельзя. Да и европейцам доверить эту работу было тоже опасно.

Приводились и другие примеры, которые не особо афишировались официальным Вашингтоном. Так, в результате поломки в 1998 году спутника «Гэлакси IV» перестали работать около 80% всех пейджеров в Америке, отключились системы передачи видеоданных по кабельному и обычному телевещанию, а также, что самое ужасное, вышли из строя система авторизации транзакций по кредитным картам и корпоративные системы связи. Для восстановления всех систем пришлось перестраивать работу спутников на орбите и вручную переориентировать тысячи антенн на Земле.

А в начале 2000 года в результате сбоя компьютеров наземных станций управления американцы в течение трех часов не получали данные с ряда спутников. И это не говоря о том, что постоянно росло число попыток хакеров – вполне возможно, состоящих на службе какого-то государства – взломать различные системы связи Пентагона и проникнуть в его компьютерные сети. В течение 1999 года таких попыток насчитали более 22 тыс., а за 11 месяцев 2000 года – уже около 26,5 тыс.

«Комиссия единогласно пришла к выводу, что безопасность и благополучие Соединенных Штатов, их союзников и друзей зависят от способности страны действовать в космосе, – подчеркивалось в выводах, изложенных в отчете. – Поэтому в национальных интересах Соединенных Штатов: содействовать мирному использованию космического пространства; использовать потенциал нации в космосе для поддержки ее внутренних, экономических, дипломатических целей и целей в области национальной безопасности; осуществлять разработку и развертывание средств сдерживания и защиты от враждебных действий, направленных против космических средств США, а также от использования космического пространства во враждебных интересам Соединенных Штатов целях».

«Нынешняя степень зависимости Соединенных Штатов от космоса, быстрые темпы роста этой зависимости и создаваемые ею уязвимости – все это требует признания интересов национальной безопасности США в области космоса в качестве главного приоритета национальной безопасности», – резюмировалось в докладе.

Новый поворот

В рамках решения этих задач комиссия Рамсфельда предлагала реализовать широкий спектр мероприятий различного характера, по завершении которых система обеспечения нацбезопасности США в части, касающейся использования космического пространства и систем космического базирования, должна была избавиться от всех имеющихся на тот момент изъянов и брешей.

«Мы знаем из истории, что каждая операционная среда – воздух, суша и море – была свидетелем конфликта. Реальность показывает, что космос в этом плане не является исключением», – отмечали члены комиссии и призывали военно-политическое руководство страны «разработать средства как для сдерживания, так и для защиты от враждебных действий в космосе и из космоса».

В том же случае, если Белый дом по каким-то причинам не стал бы осуществлять предложенный набор мероприятий или выполнил бы его не полностью, последствия для национальной безопасности Америки, как указывалось в докладе, могли быть чрезвычайно серьезными.

«Как бы ни были опасны потеря коммерческих спутников или повреждение гражданских средств, нападение на разведывательные и военные спутники будет еще более серьезным для страны во время кризиса или конфликта. История показала: будь то атака на Перл-Харбор, убийство 241 американского морского пехотинца в их казармах в Ливане или же нападение на американский эсминец «Коул» в Йемене, если Соединенные Штаты предлагают заманчивую цель, то затраты на атаку (этой цели. – В.Щ.) будут того стоить. В условиях растущего использования космоса в коммерческих целях и в интересах национальной безопасности американские системы в космосе и на Земле представляют собой именно такие цели. Таким образом, Соединенные Штаты являются привлекательным кандидатом на «космический Перл-Харбор», – с неподдельной тревогой подчеркивалось в докладе комиссии Рамсфельда.

«С тех пор слова «космический Перл-Харбор» стали кошмарным условным обозначением для внезапной атаки, выводящей из строя наши ключевые спутники, – подчеркивал Дэвид Монтгомери в статье «Увлекательные приключения Космических войск Трампа» (Trump’s Excellent Space Force Adventure), опубликованной 3 декабря 2019 года в издании Washington Post Magazine. – Но на пути к Космическим войскам произошел резкий поворот, потому что через восемь месяцев после доклада (комиссии) Рамсфельда, 11 сентября 2001 года, очередной удар в стиле Перл-Харбора был нанесен врагом, вооруженным не космическим оружием, а канцелярскими ножами. Космический отчет был положен на полку и забыт, а предшественник Космического командования ВС США, созданный президентом Рональдом Рейганом в 1985 году, был расформирован. В течение следующих полутора десятилетий главной угрозой для Америки считался враг, живущий ближе к каменному веку, чем к космическому».

Впрочем, новый американский президент – Джордж Буш-младший, судя по всему, работой комиссии Рамсфельда, а равно и им лично, остался весьма доволен. Ведь именно Рамсфельд вскоре снова занял кресло главы Пентагона, которое на этот раз он освободил только в 2006 году. Причем на эту должность Джордж Буш-младший номинировал его 28 декабря 2000 года, то есть еще до того, как комиссия представила свой итоговый отчет.

Новый военный министр Америки успел принять в участие в обсуждении доклада, подготовленного его бывшими соратниками по «космической» комиссии, и в разработке соответствующих мер новой политики США в области военного космоса. Он даже успел объявить об этом в ходе брифинга в Пентагоне, проведенного, что символично, 8 мая 2001 года – в американский день победы во Второй мировой войне в Европе.

Однако в полной мере применить все свои «космические» наработки Дональду Рамсфельду было не суждено: всего четыре месяца спустя террористы нанесли по Америке чудовищный удар, после чего вся мощь военной машины Соединенных Штатов обрушилась на международный терроризм, в активной борьбе с которым прошли практически полтора десятилетия нового века и нового тысячелетия.

И лишь под самый занавес правления следующего президента – Барака Обамы – стало ясно, что не сегодня, так завтра в мире разразится новая холодная война, участниками которой станут Соединенные Штаты и возглавляемый ими блок НАТО с одной стороны и Россия и Китай – с другой. И вот здесь без военного космоса Америке было уже точно никак не обойтись.