Неядерный быстрый глобальный удар / неядерный быстрый удар

Базовые принципы новой стратегической политики США были суммированы заместителем министра обороны США по вопросам международной политики безопасности Джеком Краучем. Кадр из видео с сайта www.smu.edu

Истоки этой концепции и планов НИОКР – в начале 2000-х годов. Она претерпела немаловажную трансформацию при администрациях Джорджа Буша, Барака Обамы и Дональда Трампа. Администрация Обамы в концепции неядерного быстрого глобального удара (НБГУ) основной упор делала не на глобальном, а региональном применении этого нового оружия. Данная особенность трактовки концепции НБГУ нашла свое отражение в доктринальных документах Пентагона, в которых речь преимущественно шла о неядерном быстром ударе (НБУ), а не о НБГУ. Администрация Трампа не упоминала ни НБГУ, ни НБУ в своих доктринальных документах. Тем не менее она продолжила финансирование программ разработки гиперзвукового оружия в 2019 и 2020 финансовых годах. Заместитель министра обороны по НИОКР Майкл Гриффен в 2020 году заявил, что Пентагон намерен в приоритетном порядке осуществлять программы концепции неядерного быстрого удара.

Доктринальная оболочка

Способность к ведению операций на отдаленных театрах военных действий традиционно рассматривается как основа военной доктрины США. На реализацию этой задачи направлена созданная США в послевоенный период структура передового базирования американских вооруженных сил, а также многочисленные программы по повышению стратегической мобильности войск.

С окончанием холодной войны эта задача не только не утратила для американского руководства своей актуальности, но, напротив, приобрела дополнительную важность. В «Четырехлетнем военном обзоре» в редакции 2001 года отмечалось, что военная стратегия США «основана на способности вооруженных сил США к глобальному «проецированию силы».

Однако в начале нынешнего века в новой международной обстановке эффективность решения данной краеугольной задачи американской военной доктрины вызывала достаточно серьезные сомнения. Попыткой ответа на такие озабоченности стала концепция «Неядерного быстрого глобального удара», которая, по мнению военного руководства США, должна была «предоставить широкий спектр возможностей ответа на критичные с точки зрения времени реакции, глобальные вызовы». Аналогичные оценки были высказаны также командующим Стратегическим командованием США (STRATCOM) генералом Джеймсом Картрайтом (2004–2007). По его словам, средства НБГУ «предоставляют возможности для быстрого планирования и быстрого выполнения задач в любой точке земного шара».

В декабре 2001 года в соответствии с требованием Конгресса США Министерство обороны впервые с 1994 года представило доклад «Обзор ядерной политики», обозначивший основные направления развития стратегической ядерной политики США при администрации Джорджа Буша-младшего. Хотя на программном уровне, а также в части подходов новой администрации к вопросам контроля и ограничения стратегических наступательных вооружений данный документ в основном, как отмечали американские аналитики, следовал в русле подходов предыдущей администрации, на доктринальном уровне он предложил целый ряд принципиальных новаций.

Базовые принципы, на которых строится новая стратегическая политика США, были суммированы заместителем министра обороны США по вопросам международной политики безопасности Джеком Краучем при представлении данного доклада в Конгрессе. По его словам, выводы «Обзора» базируются на двух принципиальных положениях, отражающих современную глобальную структуру проблемы безопасности.

Во-первых, согласно его оценке, Соединенные Штаты достигли прогресса в развитии диалога с Россией, и «администрация Буша рассчитывает в своей российской политике покончить с взаимно гарантированным уничтожением», которое Крауч характеризовал как «несоответствующее» политическому контексту двусторонних отношений.

Во-вторых, как отмечал Крауч, характер будущих угроз безопасности США остается в значительной степени неопределенным, что связано с «многочисленными потенциальными источниками конфликтов».

В «Обзоре» указанная неопределенность анализировалась в специальном разделе, озаглавленном «Новая эра», и характеризовалась следующим образом: «Несмотря на периоды острых кризисов, на протяжении последних 40 лет Соединенным Штатам противостоял идеологический и военный оппонент, чье поведение оставалось вполне предсказуемым. В противоположность этому сегодняшние решения о размерах и составе американских вооруженных сил должны исходить из все более усложняющейся ситуации, где неожиданность становится доминирующим стратегическим фактором. Соединенные Штаты не могут с уверенностью предсказать, какие страны, группы государств или негосударственные субъекты в перспективе нескольких следующих десятилетий могут представлять угрозу для жизненных интересов США и их союзников. В этот период США с большой вероятностью столкнутся с неожиданными кризисами и конфликтами, источниками которых станут противники, обладающие широким спектром военных возможностей. Большинство из этих потенциальных противников управляются авторитарными лидерами при отсутствии реальных институциональных ограничений. Закрытый механизм принятия решений делает их поведение зачастую непредсказуемым. В результате возможности США по сдерживанию такого рода противников остаются в значительной степени неопределенными».

Исходя из приведенной оценки новой для США стратегической реальности, в докладе был сделан вывод, что «ожидание и подготовка к неожиданностям становится сегодня условием военного планирования». Как отмечал в своем выступлении Джек Крауч, военное планирование в новых условиях должно исходить не из оценки угрозы, как это было тогда, когда Вооруженные силы США сопоставлялись с Вооруженными силами Советского Союза. На смену этой методологии должно прийти военное планирование, базирующееся на существующих и прогнозируемых возможностях Соединенных Штатов, что должно предоставить более широкий выбор вариантов реагирования на многочисленные вызовы безопасности страны.

В 2003 году Министерство обороны США определило новую концепцию как «неядерный быстрый глобальный удар», которая предусматривала наличие у ВС США потенциала по поражению целей в любой точке земного шара в течение часа с помощью обычных (неядерных) средств без опоры на силы передового базирования. Основными средствами, способными реализовать цели концепции НБГУ, Министерство обороны определило стратегические бомбардировщики, баллистические ракеты и гиперзвуковые планирующие блоки, размещенные на баллистических ракетах.

Когда в 2003 году администрация Джорджа Буша начинала эту программу, ее основной целью заявлялось создание высокоточных обычных вооружений большой дальности, способных поразить цель в любой точке земного шара. Первоначально речь шла об оснащении МБР и БРПЛ боевыми головными частями в обычном снаряжении. Однако уже в 2008 году центр тяжести программы сместился в сторону разработки систем, не имеющих глобального охвата. Начиная с 2010 года практически все финансирование программы выделяется на создание гиперзвукового оружия нового поколения – ракетно-планирующих (или аэробаллистических систем) с управляемыми маневрирующими гиперзвуковыми планирующими блоками типа HTV-2 (Hypersonic Technology Vehicle) c дальностью до 17 000 км (программа ВВС) и AHW (Advanced Hypersonic Weapon) с дальностью до 8000 км (программа Сухопутных войск), предназначенных для полета в верхних слоях атмосферы и разгоняемых ракетой-носителем до гиперзвуковой скорости (от пяти до десяти раз превышающей скорость звука).

В 2012 году Пентагон отказался от глобального характера концепции, переименовав ее в «неядерный быстрый удар», что предусматривало оснащение гиперзвуковыми планирующими блоками баллистических ракет средней дальности морского базирования. Также рассматриваются варианты использования для целей НБУ гиперзвуковых крылатых ракет меньшей дальности воздушного базирования.

Критики программы НБГУ утверждают, что в случае принятия на вооружение вышеперечисленных систем оружия нового поколения большой дальности ВС США получат возможности, в которых они в большинстве случаев не нуждаются. При этом боевое использование этих систем вооружения значительно повысит вероятность их неверной идентификации либо как ядерных, либо как обычных, но направленных на поражение целей ракетно-ядерного комплекса противника. Кроме того, способность поражать цели в любой точке земного шара в течение очень короткого времени требует от органов боевого управления обладания точнейшей разведывательной информации о расположении этих целей и возможностей не менее точного целеуказания. По мнению многих американских экспертов, если у военного командования не будет возможностей получения развединформации необходимой точности, то все уникальные преимущества использования вышеперечисленных систем будут фактически сведены к нулю. В данном случае использование дальних бомбардировщиков с гиперзвуковыми крылатыми ракетами на борту считается более целесообразным, ибо дает военному командованию больше времени для получения и оценки необходимой развединформации. То же самое можно сказать и о гиперзвуковых крылатых ракетах морского базирования.

Сторонники продолжения программы НИОКР НБГУ, а именно баллистических ракет большой дальности, использующих гиперзвуковые планирующие боевые части, считают, что данные ракеты незаменимы в случаях, когда США не обладают развернутыми военно-морскими группировками в районах конфликтов, не располагают достаточным временем для передислокации необходимых морских сил в район конфликта, или если предполагаемые к уничтожению цели расположены вне пределов досягаемости морских систем. Однако известно, что ВМС США обладают глобальной системой передового базирования и имеют силы и средства в районах любых потенциальных конфликтов. Конечно, некоторые предназначенные для поражения цели могут располагаться в глубине сухопутной территории и находиться вне досягаемости морских боевых систем. Однако в данном случае задача решается с помощью дальних бомбардировщиков, оснащенных гиперзвуковыми крылатыми ракетами. То есть МБР в обычном снаряжении могут понадобиться лишь в крайне редких случаях, которые не оправдывают потенциальные риски их применения.

Еще один аргумент американских противников программы НБГУ – неопределенность реакции возможного объекта нападения с использованием МБР или БРПЛ в обычном снаряжении. Если речь идет о России или Китае, то руководство этих стран может предпочесть быстрый ядерный ответ дополнительному сбору информации о природе установленной атаки. При этом данная группа экспертов исходит из посылки о том, что Китай обладает все еще ограниченными возможностями по раннему предупреждению о ракетном нападении, а российская СПРН уступает по своим возможностям советской. Критики концепции НБГУ также отмечают: если объектом поражения средствами НБГУ на начальной стадии конфликта является оружие массового уничтожения стран с «меньшими возможностями» по обнаружению американского удара («страны-изгои»), то опять же нет никакой гарантии, что эти страны не предпочтут использование ОМУ на самом раннем этапе конфликта, не дожидаясь возможной реакции со стороны США.

Таким образом, аргументы противников НБГУ в значительной мере сводятся к следующему вопросу: готовы ли США к риску вероятного неправильного толкования их намерений при необходимости быстрого применения баллистических ракет большой дальности в неядерном оснащении, а также много ли потеряют Соединенные Штаты, если придется подождать несколько часов или дней для того, чтобы сосредоточить необходимые силы в районе конфликта и собрать всю необходимую развединформацию для точного целеуказания?

Командование ВМС США модифицировало четыре подводные лодки класса «Огайо», оснащенные баллистическими ракетами «Трайдент», под крылатые ракеты. Фото с сайта www.navy.mil

Аналитики Минобороны США предпринимали попытки определить потенциальные цели, которые Вооруженные силы должны будут поразить в очень короткий промежуток либо в начале, либо в ходе конфликта с «региональным противником». Например, если противник развернул средства ПВО или противоспутниковое оружие, которые могут лишить Соединенные Штаты возможности вести наступательные действия, США могут нанести быстрый удар в начале конфликта средствами, способными прорвать и уничтожить оборону противника. Быстрый удар по баллистическим ракетам или складам ОМУ противника позволит Соединенным Штатам их уничтожить до того, как противник сможет их применить. США также могут использовать средства НБУ для поражения элементов системы управления и связи противника с целью минимизации их возможностей по ведению боевых действий на начальной стадии конфликта.

ВС США также могут столкнуться с ситуацией в ходе конфликта, когда им необходимо уничтожить цели, которые появляются внезапно и остаются уязвимыми в течение короткого времени. Такими целями могут быть подвижные командные пункты высшего руководства или мобильные системы вооружения, которые противник предпочел использовать внезапно. Эти типы целей могут поражаться лишь средствами очень быстрого применения. Аналитики Пентагона полагают, что программа НБУ может обеспечить Вооруженные силы средствами, которые способны поражать указанные цели, если они будут развернуты недалеко от района конфликта.

Научный совет Министерства обороны США в марте 2009 года подготовил доклад с описанием нескольких возможных сценариев, требующих быстрого применения средств поражения:

– противник использовал свои возросшие возможности по ведению боевых действий в космосе для уничтожения американского спутника;

– Соединенные Штаты намерены уничтожить контейнер с ядерными материалами, который террористическая организация доставила в нейтральную страну;

– небольшой контейнер с ОМУ был временно размещен в сельской местности нейтральной страны;

– руководство террористической организации собралось в известном месте в нейтральной стране;

– «государство-изгой», имеющее в своем распоряжении ядерное оружие, угрожает его использованием против союзника Соединенных Штатов.

Каждый из перечисленных случаев, отмечалось в Минобороны США, может служить основанием для нанесения быстрого удара по намеченной цели в начале или в ходе конфликта с региональным противником. Тем не менее некоторые аналитики считают, что средства быстрого удара большой дальности не всегда могут быть оптимальными для решения поставленной задачи. Даже если средство поражения может быть вовремя доставлено в район применения, США могут не обладать необходимой разведывательной информацией для точного целеуказания, особенно если цель находится в движении. Более того, противник может засечь момент пуска ракеты и увести цель, намеченную для поражения, из-под удара. Поэтому в некоторых случаях средство поражения, которое находится в районе конфликта или вблизи него и которое может быть задействовано в течение нескольких минут после обнаружения цели, может оказаться гораздо эффективнее средства НБУ, пуск которого может быть осуществлен очень быстро, но которому потребуется более часа для выполнения задачи. Необходимость наличия возможностей по нанесению быстрых, но ограниченных пределами региона ударов объясняет интерес Минобороны США к финансированию программ создания систем гиперзвукового оружия средней и промежуточной дальности.

Продолжая работу над концепцией НБГУ/НБУ, соответствующие подразделения Минобороны США ежегодно добиваются в тех или иных масштабах финансирования программ НИОКР по разработке систем оружия, которые могут быть использованы для ее (концепции) максимально эффективной реализации (при этом Конгресс США неоднократно вносил коррективы в финансирование тех или иных НИОКР, в ряде случаев весьма радикальные). В течение некоторого времени главным претендентом на роль основного средства считалась ударная авиационная ракета в обычном снаряжении, оснащенная головной частью либо на базе гиперзвукового планирующего блока HTV-2 (Hypersonic Test Vehicle) разработки Агентства перспективных исследовательских проектов (DARPA-Defense Advanced Research Projects Agency) и ВВС, либо гиперзвукового планирующего блока AHW (Advanced Hypersonic Weapon) разработки Сухопутных войск. Однако по причине того, что первые два испытательных полета блока HTV-2 потерпели неудачу, а блок AHW был испытан успешно, было решено, что он наилучшим образом подходит для оснащения баллистической ракеты промежуточной дальности подводных лодок, которая в настоящее время является основной платформой программы НБУ ВМС. Одновременно Пентагон продолжает ряд других программ создания неядерных высокоточных средств нанесения быстрого удара. Прежде всего речь идет о крылатых и баллистических ракетах в обычном снаряжении. Кроме того, в настоящее время Сухопутные войска, ВМС и ВВС совместно работают над созданием и принятием на вооружение до 2025 года гиперзвуковых систем различного назначения.

Сравнение потенциальных средств НБГУ/НБУ

Межконтинентальные баллистические ракеты наземного базирования в обычном оснащении обладают значительным потенциалом надежности и готовности к пуску, а в случае оснащения гиперзвуковыми планирующими блоками способны с высокой точностью поражать широкий спектр целей. Эти средства поражения избавляют Вооруженные силы от опоры на передовое базирование и позволяют быстро и решительно реагировать на дестабилизирующие и угрожающие действия враждебных государств и террористических организаций. В целом они в максимальной степени отвечают требованиям концепции НБУ. Тем не менее многие аналитики Пентагона считают, что пуск этих ракет может вызвать реакцию государств, обладающих ядерным оружием, так как они летят по такой же баллистической траектории, что и аналогичные ракеты в ядерном оснащении.

Считается, что баллистические ракеты средней и промежуточной дальности в обычном оснащении, развернутые за пределами Соединенных Штатов, также могут быть использованы для нанесения быстрых ударов в ходе «региональных конфликтов». Ракеты данных типов могут оснащаться либо неуправляемыми головными частями, либо гиперзвуковыми планирующими блоками типа AHW. Так как пуски данных ракет будут осуществляться за пределами США, их траектории не будут аналогичны траекториям МБР, поэтому они не создадут риск неверной оценки их оснащения.

Командование ВВС также отмечает, что ударная авиационная ракета, оснащенная гиперзвуковым планирующем блоком, также не будет лететь по траектории баллистической ракеты в ядерном оснащении. ВВС планируют осуществлять пуски авиационных ракет по «настильной» траектории высотой только в 150 км, которая никоим образом не напоминает траекторию баллистических ракет в ядерном оснащении, предназначенных для поражения целей на территории России или Китая.

На начальном этапе работы над программой НБГУ Пентагон рассматривал использование неядерных баллистических ракет подводных лодок типа «Трайдент», которыми оснащены подводные лодки класса «Огайо». БРПЛ в обычном оснащении обладают теми же преимуществами, что и МБР. Их дальность позволяет поражать цели в любом уголке земного шара, а их точность, особенно если они оснащены гиперзвуковыми блоками, – обеспечивать быстрое уничтожение широкого спектра целей. Однако, как и в случае с МБР, пуск БРПЛ в обычном оснащении может быть так же неверно определен, как пуск БРПЛ в ядерном оснащении. Даже если Соединенные Штаты откажутся от практики смешанного оснащения подводных лодок БРПЛ в ядерном и обычном оснащении, представляется довольно затруднительным убедить другие страны, что лодка является носителем только неядерных БРПЛ в силу необходимости достижения ее (лодки) максимальной скрытности в период нахождения на боевом патрулировании. Сторонники НБУ в США говорят о том, что в силу мобильности подводных лодок и большой дальности пуска БРПЛ лодки могут выбирать такие районы патрулирования, пуск ракет из которых не затронет зоны работы средств СПРН таких государств, как Россия и Китай. Однако в этом случае командование ВМС США должно заранее передислоцировать лодки в районы, находящиеся в определенной близости к зоне потенциального конфликта.

Стратегические бомбардировщики В-52, В-2 и В-1 обладают дальностью полета и необходимой ракетно-бомбовой нагрузкой для поражения целей в любой точке планеты. Однако они не рассматривались в качестве средств решения задач НБГУ/НБУ в силу того, что им требуются часы, а то и дни для прибытия в определенный район боевого применения, а также поддержка самолетов-заправщиков. Кроме того, действиям стратегической авиации может помешать система ПВО противника, а длительность полета бомбардировщиков дает противнику время для подготовки к отражению атаки. Вместе с тем использование неядерных авиационных крылатых ракет JAASM-ER (Joint Air-to-Surface Standoff Missile, extended range) класса воздух-поверхность, которыми оснащаются бомбардировщики В-52, позволит им оставаться вне зоны поражения средств ПВО противника, однако и в этом случае длительность их полета остается несовместимой с требованиями концепции НБГУ/НБУ. С другой стороны, считается, что длительность полета стратегических бомбардировщиков позволит командованию ВС США лучше оценить обстановку, а также получить более детальную развединформацию для успешного поражения намеченных целей. ВВС также может использовать ракеты меньшей дальности, оснащенные гиперзвуковым планирующим блоком, с целью прорыва системы ПВО противника и сокращения времени, необходимого для поражения цели.

Командование ВМС США с помощью крылатых ракет морского базирования «Томагавк» способно уничтожать намеченные цели на дальностях около 2700 км. Эти ракеты использовались для поражения намеченных целей в различных конфликтах на протяжении последних 20 лет, что позволило избежать потерь самолетов и их экипажей. Командование ВМС модифицировало четыре подводные лодки класса «Огайо», оснащенные БРПЛ «Трайдент», под крылатые ракеты. Данные лодки могут быть оснащены 154 КР «Томагавк» каждая (по семь КР «Томагавк» в каждой из 22 пусковых установок БРПЛ «Трайдент»). При этом эти крылатые ракеты имеют ограниченный потенциал по решению задач НБУ в силу того, что, обладая максимальной скоростью в 1000 км/час и дальностью в 2700 км, они смогут достичь намеченных целей в течение двух-трех часов. Более того, их дальности может не хватить, даже если подводные лодки находятся в районе конфликта. Именно поэтому командование ВМС рассмотрело варианты альтернативных средств поражения, которые могут достичь намеченных целей быстрее. В частности, оно работает над программой создания баллистической ракеты средней дальности морского базирования. Обосновывается это тем, что подобная система нужна для действий в АТР и на Ближнем Востоке. Речь чаще всего идет об использовании многоцелевой АПЛ класса «Вирджиния». 30 октября 2017 года было проведено испытание этой системы для указанных лодок, получившее кодовое наименование «летный эсперимент-1». Ракета пролетела 3,7 тыс. км от Гавайских до Маршалловых островов.

Командование ВМС c середины 1990-х годов работает над проектами создания ракетного оружия, способного достигать скорости в 3–5 Махов. Такие сверхзвуковые крылатые ракеты предназначены для поражения выбранной цели с борта надводного корабля или подводной лодки, находящихся на расстоянии 900–1100 км, в течение 15 минут. Отмечается, что таким образом они могут решать задачи нанесения быстрых ударов в пределах театра военных действий, но не обладают необходимой дальностью для решения задач НБУ. Для соответствия таких крылатых ракет критериям НБУ командование ВМС будет вынуждено держать корабельную группировку в непосредственной близости от района потенциального конфликта (что оно уже и так делает в целом ряде случаев) либо тратить значительное время на переброску этой группировки в намеченный район.

Командование ВВС в сотрудничестве с Агентством перспективных исследовательских проектов (DARPA), НАСА и ВМС заказало разработку технологии гиперзвукового прямоточного воздушно-реактивного двигателя, который мог бы в будущем внести свой вклад в решение задач НБГУ/НБУ. По оценке НАСА, ракета, оснащенная таким двигателем, теоретически может достигать скорости в 15 Махов. Она может поражать цели методом кинетического воздействия на гиперзвуковой скорости. Кроме того, ВВС могут использовать данную технологию для создания гиперзвукового планирующего блока в обычном снаряжении, носителем которого может быть баллистическая ракета большой дальности.

Экспериментальная совместная программа создания указанного блока, головным разработчиком которой выступает компания «Боинг», получила наименование Х-51 WaveRider.

Его первое летное испытание было проведено 26 мая 2010 года и закончилось неудачно. Аппарат был запущен с внешней подвески бомбардировщика Б-52 на высоте около 15 км. Для его разгона до скорости около 4,8 Mахов, при которой происходит зажигание прямоточного двигателя, применялся твердотопливный ускоритель тактической ракеты сухопутных войск США. Программа испытаний предусматривала автономный полет аппарата Х-51 в течение 300 секунд при скорости в шесть раз выше скорости звука. Однако поставленные задачи не были выполнены вследствие нештатной работы бортовой системы управления.

Неудачей закончились и последующие два испытательных полета в 2011 и 2012 годах. Только в четвертом, последнем на сегодняшний день испытании аппарат достиг планируемых параметров полета, пролетев 300 секунд на скорости 5,1 Mаха и достигнув высоты полета около 25 км. Считается, что данная технология находится сегодня на слишком ранней стадии развития, что не позволяет достоверно оценить сроки ее практической реализации и применимость для целей НБГУ/НБУ.