Андрей Гальченко
После начала специальной военной операции на Украине снова возник вопрос о «штурмовых танках» и тяжелых бронированных артсистемах. Фото РИА Новости
Складывается впечатление, что спецоперация на Украине переходит в затяжную фазу. Вооруженным силам Украины удалось воплотить стратегию захвата мирных жителей городов в качестве заложников и, прикрываясь ими, затормозить продвижение Российской армии.
Вместе с тем такое замедление темпов продвижения позволяет провести ряд технических и организационных мероприятий, направленных на повышение эффективности собственных вооруженных сил.
ТАНКИ И БРОНЕТЕХНИКА
Ситуация оказалась схожей с подготовкой второго этапа советско-финской кампании 1940 года или Берлинской наступательной операции 1945 года. В обоих тех случаях Красная армия вынуждена была взять «тайм-аут» для переформирования, подтягивания людских резервов и техники, изменения направления главных ударов.
Это время было потрачено в числе прочего и на обучение войск, их оснащение специальным вооружением, приспособленным к выполнению поставленных задач, а также на модернизацию имеющегося в войсках вооружения под эти задачи. В войска срочно поставлялись крупнокалиберная артиллерия и тяжелые танки, усиливалась их броня. В очередной раз проявилась нужда в особых штурмовых видах вооружений, обозначились требования к их ускоренному проектированию.
Так, например, уже при первых попытках прорыва линии Маннергейма у командования созрело понимание необходимости в тяжелом танке, способном бороться с дотами, надолбами и другими фортификационными сооружениями.
В связи с этой задачей пришлось в незамедлительном порядке создать специализированный танк КВ-2 для поражения бетонных укреплений.
Проект новой машины был разработан на ленинградском Кировском заводе всего за две недели, что считается подвигом советских инженеров. Им удалось на корпус нового тяжелого танка КВ-1 установить башню с крупнокалиберным артиллерийским орудием. Первые образцы появились на фронте уже в январе 1940-го. Нестандартное конструктивное решение позволяло танку подходить к огневым точкам и уничтожать их с расстояния в 200–400 м. Машина оказалась неказистой, однако ее непропорционально высокая башня позволила разместить пушку, которая и решила поставленную задачу. При этом бронирование танка оказалось неуязвимым для противотанкового огня.
Пятью годами позже для решения подобных задач на улицах Берлина были применены самоходные артиллерийские установки ИСУ-152, носившие у нас жаргонное название «Зверобой». В вермахте они получили другое прозвище, точно характеризующее их назначение: «Dosenöffner» («консервный нож») – за возможности вскрытия фортификационных укреплений.
Судя по сирийской войне, а таже совсем свежему опыту штурма Мариуполя, «Азовстали» и Донецкой оборонительной линии, задачи прорыва системы долговременных укреплений опять настоятельно требуют применения осадных фугасных снарядов калибра 152 мм. История не устает учить тех, кто ею пренебрегает. В течение четырех лет, начиная с 2009-го, в специализированных изданиях вышла серия статей о необходимости создания штурмовой бронированной машины на базе основного танка со 152-мм гаубицей («Оборонная техника», 2009, № 1–2, 2011 № 8; 2013, № 3–4).
Основным автором этих предложений является старейший авторитет в теории взрыва, ученый широких, истинно энциклопедических воззрений Леонид Орленко. Однако и его авторитета тогда не хватило для инициирования заблаговременной и всесторонней подготовки к давно прогнозируемым с точки зрения способов ведения вооруженной борьбы событиям.
Сегодняшнее понимание ситуации, выявившей запаздывание нашей реакции на изменившуюся реальность, дает нам шанс наверстать упущенное. В советской истории имеется немало примеров, когда производственно-технологические задачи военной проблематики решались в течение одного-двух месяцев. Поэтому создание предложенной штурмовой бронированной машины вполне по силам организовать за сроки, сравнимые со сроками создания КВ-2.
В качестве исходных составляющих необходимы корпус танка Т-72/90/80 и гаубица 152 мм с укороченным стволом. Для подобной цели подошли бы даже стволы устаревших орудий времен Великой Отечественной войны. Необходимо добавить, что башни с таким вооружением должны получить бронирование не хуже имеющегося у основных боевых танков.
Выполнение и проверки остальных характеристик (например, герметичности, климатических требований, железнодорожных ограничений, зависящих от размеров западноевропейских тоннелей и т. п.) должны быть, по мнению авторов, отложены на последующий, более благоприятный период. Не надо бояться неказистых конструкторских решений. На сегодняшний день разрабатываемая машина должна «уметь стрелять», «держать удар» ПТУР и сносно передвигаться на позициях. По примеру КВ-2 ее испытания должны проводиться в условиях реального боя.
В конструкторской среде бытует легенда, что первое тактико-техническое задание на создание советской атомной бомбы было написано от руки на одном листе бумаги и незамедлительно согласовано. В годы Великой Отечественной в военных конструкторских бюро новое техническое решение, как правило, ложилось на ватман чертежей в течение дня, ночью воплощалось в «железо», а утром испытывалось на полигоне. И сегодня пришло время именно такого подхода к делу.
Вполне ожидаемой проблемой явилось наводнение армии противника самонаводящимися средствами поражения бронетанковой техники со стороны верхней полусферы в крышу башни и корпуса. Потоки ПТУР и ударных дронов, поставляемых странами Запада на Украину в счет будущих призрачных оплат (а фактически безвозмездно), не имеют аналогов в истории. Причем боевые возможности таких роботизированных систем позволяют снизить влияние «человеческого фактора», связанного с психологической устойчивостью или профессиональной подготовкой стрелка-оператора.
В таких условиях «наводчикам-профанам» главное не ошибиться, направив робота на своих. Но и здесь характерный для данной ситуации дилетантский фактор в значительной мере скомпенсирован прямым участием в боевых действиях западных наемников, технических специалистов и советников, причем часто с наименьшим риском для них – дистанционно.
Среди принятых мер защиты бронетехники, замеченных не менее года назад, в соцсетях обсуждаются легкие решетчатые навесы над башнями некоторого числа танков. Как считается, такие навесы в комплекте с инфракрасной ловушкой, подвешиваемой вне контура машины, позволяют обеспечить снижение оптико-электронной заметности при установке на них материалов, поглощающих тепловое излучение. Эффективность таких мер ограничена. Однако в случае оптимизации формы навеса с установкой одного-двух рядов динамической защиты кумулятивная струя пикирующих «Джевелинов» и дронов может быть значительно ослаблена. А в варианте установки еще и противогранатной решетки большого диаметра над башней танка в виде короны обнулятся и боевые возможности британского комплекса «НЛАУ».
Кроме того, пока идут бои, чрезвычайно важно для будущего собрать и проанализировать как можно больше статистической информации по условиям обстрела, количеству и координатам попаданий в нашу бронетехнику, особенностям ее повреждений.
МИНОМЕТЫ, ФУГАСНЫЕ БОМБЫ, СЛЕЗОТОЧИВЫЙ ГАЗ
В схожих военных ситуациях в истории традиционно применяются и схожие меры борьбы с противником.
Например, надкалиберные реактивные снаряды систем залпового огня были приняты на вооружение в конце Великой Отечественной войны. Создавались они на основании опыта прорыва долговременной обороны противника.
Совсем недавно отсутствие технологических возможностей не помешало сирийским террористам организовать для боев в городских условиях массовый выпуск примитивных крупнокалиберных минометов, включая системы с надкалиберными минами.
Сегодня у штурмовых подразделений РФ схожие боевые задачи. Создание линейки достаточно примитивных надкалиберных мин для штатных систем позволит более чем в два раза повысить могущество боеприпасов за счет снижения максимальной дальности стрельбы и, в меньшей мере, точности попадания – что не актуально при уничтожении фортификационных сооружений блокированного противника.
При этом, например, поражающее фугасное воздействие надкалиберного боеприпаса 120-мм миномета превысит воздействие штатной мины калибра 160 мм. Здесь уместно будет вспомнить, что первые минометы на заре своего появления использовали именно надкалиберные боеприпасы.
Сирийская война в какой-то период показала возможности применения бочковых фугасных бомб, сбрасываемых с вертолетов. Применение таких бомб с воющей сиреной могло бы оказывать дополнительное психологическое воздействие на обороняющегося противника – совместно со старыми и проверенными временем агитационными листовками. Подобные бочковые бомбы, начиненные химическими компонентами слезоточивого действия, в определенных случаях позволяют создать условия, благоприятные для перехода армейской штурмовой операции в мероприятие полицейского характера.
При этом необходимо заблаговременно отмести обвинения в использовании химического оружия. Полицейские спецсредства (слезоточивый газ) – это наиболее гуманное средство противодействия загнанному в угол блокированному противнику, желающему погибнуть вместе с заложниками. Его умелое применение позволяет на порядок снизить потери сторон и мирного населения. Факт применения именно полицейского газа могут подтвердить специально приглашенные эксперты из нейтральных стран.
Обвинение России в использовании боевых отравляющих веществ так или иначе уже прозвучало после применения штурмовыми группами в Мариуполе дымовой завесы, причем украинское командование продемонстрировало в качестве доказательства троих бойцов, упавших в обморок во время этой атаки. Этот сюжет был растиражирован всеми западными СМИ.
Такие эксцессы неизбежны в информационной войне. Однако повторим, что это наиболее гуманный способ ведения войны в отношении противника и мирного населения. К слову, стоит вспомнить недавнее применение военнослужащими Польши слезоточивого газа и водометов со слезоточивой водой против мирных беженцев из Ирака и Сирии.
ШТУРМОВЫЕ ГРУППЫ
Если не ограничиваться только тяжелым вооружением, следует рассмотреть вопрос оснащения пехоты хотя бы ограниченным перечнем полезных вспомогательных боевых аксессуаров экипировки.
Среди них можно перечислить съемные ствольные пламегасители и светящуюся краску прицельных приспособлений для ночной стрельбы. Пехотные перископы для обеспечения обзора поля боя из траншеи или из-за угла дома. Электронные охранные системы и т.п. Возможности поставки таких систем не идут ни в какое сравнение с не менее необходимым насыщением войск передовой линии более дорогими «интеллектуальными» лазерными и акустическими системами «антиснайпер», индивидуальными легкими дронами разведки, целеуказания и т. п.
Почти все перечисленные методы совершенствования способов ведения осадных боевых действий известны с давних времен. Их надо только возродить и по возможности усовершенствовать.
Всем известны суворовские традиции возведения тренировочных макетов укреплений противника для подготовки собственных войск. Целесообразно возродить такую практику, создав на территории, например, «Азовстали» (после ее зачистки от нацистов) временный полигон для отработки навыков взаимодействия штурмовых групп с танками, артиллерией, оптической и воздушной разведкой. При этом полученный в боях опыт необходимо обобщить в методиках подготовки резервов. Целесообразно разработать, если так можно выразиться, современную энциклопедию рядового бойца.
Давно минули времена, когда подобный опыт в лучшем случае мог передаваться устно, когда на уроки начальной военной подготовки в общеобразовательной школе приглашались ветераны-окопники, прошедшие не одну войну. Они простым языком рассказывали, как важно в стрелковом бою уметь сориентироваться, обнаружить реальную угрозу, найти от нее защиту, правильно спланировать свои действия, выбрать верное направление движения на поле боя – и при этом всегда помнить о скрытых в траве или в снегу противопехотных минах и растяжках. Рассказывали, как важно, заскочив во время атаки во вражескую траншею, быстро продвигаться вдоль нее до ближайшего изгиба и, не высовываясь, очистить пространство за ним автоматной очередью или гранатой. Рассказывали, как важно не стрелять длинными очередями веером по противнику, зря расходуя патроны, а «перечеркивать цель», твердо ведя ствол автомата по вертикальной линии, и при этом стараться при стрельбе не держаться рукой за магазин автомата и т.п. И подобные полезные истины должны быть сегодня доведены до каждого бойца штурмового пополнения и закреплены ими на практике.
Ну и наконец, о создании и внедрении привычного в повседневной жизни, но столь необходимого на фронте электронного полевого планшета офицера. В его память могут быть закачаны подробнейшие карты района боев. В этом случае на нем легко определяются любые координаты, позволяющие корректировать собственную стрельбу или дистанционно вызывать огонь артиллерии и авиации. Он может служить экраном для управления беспилотником и являться справочником дополнительной информации по ремонту техники, видеорегистратором событий и документов.
Комендантские службы могут загружать в его память массивы фотографий, отпечатков пальцев, результатов допросов, сведений из соцсетей по пленным и задержанным. Это поможет провести аналитическую работу по выявлению опытных кадров тех категорий, которые до конца военных действий не должны быть отпущены или обменены по результатам переговоров. В первую очередь в число таких пленных должны войти имеющие боевой опыт специалисты и иностранные наемники. Целесообразно при этом создать аналог украинского сайта «Миротворец» (публиковавшего списки неблагонадежных), формируемого, однако, более профессионально.
Итак, должна быть проведена системная аналитическая работа для выявления и сбора актуальных рекомендаций по срочной модернизации имеющегося вооружения и способов вооруженной борьбы с целью эффективного уничтожения противника и снижения собственных потерь.
Болезненным остается вопрос об оптимизации темпов и сроков проведения специальной военной операции.
В этой связи можно сравнить битву союзных коалиционных сил под руководством США по захвату сирийского города Ракка, продолжавшуюся пять месяцев, с двухмесячной операцией армии РФ и донецких республик по освобождению Мариуполя. Как видим, темпы российского наступления оказались значительно выше. Однако не играющие особой роли для коалиционных сил временные задержки в нашем случае постоянно увеличивают численный состав ВСУ, территориальных батальонов, наемных формирований и контингента иностранных военных специалистов и советников.
Соответственно возрастает поток военной, финансовой, информационной и идеологической помощи Украине. Подобные действия властей и Запада продлевают агонию страны, приводят к ненужным жертвам среди мирного населения и, по сути, являются преступными.
Таким образом, на основании сегодняшнего опыта невозможно определить, являются ли темпы выполнения специальной операции на Украине наилучшими. Похоже, они близки к оптимальным. Однако пока рано успокаиваться и плыть по течению.
Сегодня часто повторяется, что нельзя следовать советам Запада, и это правда. Но поступать надо именно так, как это делали сами американцы. В трудные для США времена президент Теодор Рузвельт призывал своих соотечественников: «Здравый смысл подсказывает нам, что нужно взять какой-то метод и испробовать его. Если он не сработает, признайтесь себе в этом открыто и попробуйте другой. Но главное: попробуйте хоть что-то».
