Павел Сербин Мейнел Э. Иоганн Себастьян Бах. Хроника жизни, изложенная его женой Анной Магдаленой Бах, урожденной Вюлькен. - М.: Классика - XXI, 2000, 184 с.
КНИЖНЫЕ прилавки Москвы не так уж часто радуют нас изданиями, посвященными проблемам истории музыки XVII-XVIII веков. Можно предположить, что на это существуют объективные причины, к примеру, узкая специализированность данного вопроса и столь же узкий круг читателей. Тем не менее этот специфический рынок должен быть заполнен, поскольку интерес к музыкальной культуре прошлого растет. Следовательно, можно говорить и об увеличивающемся спросе на подобные издания, спросе, который в итоге совершенно в нашей стране не удовлетворен.
В этом плане небезынтересно появление прекрасно изданной книжечки "Иоганн Себастьян Бах. Хроника жизни". Гурманы от старинной музыки, цитирующие Хайнишена и Маттезона, наверняка подумают, что нашлась наконец-то и вышла на русском языке автобиография Баха! Увы, господа. Наличие имени знаменитого композитора на титуле совершенно не значит, что авторство принадлежит ему, ведь в нижней части обложки мы обнаруживаем следующий курсив: "Изложенная Анной Магдаленой Бах".
"Но и это не так уж плохо - свидетельство самой Анны!" - воскликнут наши доверчивые друзья. Однако и здесь им придется разочароваться: дочитав книгу до конца, они обнаружат главу "Послесловие", где переводчик господин Грохотов раскрывает тайну публикации столь сенсационных мемуаров... Оказывается, мы имеем дело с беллетристической подделкой начала ХХ века, истинный автор которой - некая Эстер Мейнел. Сразу возникает, по крайней мере, два вопроса: во-первых, почему издатель не вынес имя Эстер Хелэм Мейнел на титул и, во-вторых, почему российский книжный рынок реагирует на 250-летнюю годовщину смерти Иоганна Себастьяна переводом мистифицированной биографии от 1925 года?
Подозреваю, что ответ может крыться в попытке удержаться в рамках законодательных актов по авторскому праву; плюс небольшой рекламный трюк - читатель должен "схватить" книгу, а истинное лицо ее автора откроется лишь к концу чтения.
Оценить достоинства и недостатки "Хроники..." не так просто, поскольку не совсем понятно, с чьей точки зрения ее судить - любителя женских романов или музыколога. Госпожа Мейнел достаточно аккуратно использовала в своем детище все исторические факты, которые были известны в 20-е годы нашего столетия. Не составляет особого труда вычислить те источники, которыми пользовалась писательница. Там, где не хватало более или менее подлинных исторических свидетельств, она "заполняла" пустоты собственными предположениями и фантазиями, вкладывая их в невинные уста второй жены Иоганна Себастьяна Баха. И хотя это сделано достаточно корректно, любой специалист усмехнулся бы не раз, ибо выводы автора нередко забавны. Не углубляясь в подробности (это требует как минимум другого объема статьи), отметим, что мистификаторша зачастую была вынуждена строить свои домыслы на... изначально ошибочных фактах! Эстер Мейнел, к сожалению, повторила все нелепейшие суждения о баховских композиторах-современниках; все это замешано на растворе сомнительных исторических анекдотов, о которых нельзя говорить иначе, чем в условном наклонении. Например, писательница муссирует факт изобретения Бахом инструмента, называемого виолой помпозой, что является историческим курьезом. Говоря о высокой Мессе си минор, Анна Магдалена как будто не знает, что это четыре разных произведения. И это естественно, поскольку этого не могла знать и госпожа Мейнел, выпустившая свою книгу за сорок с лишним лет до сенсационного открытия известного баховеда Сменда.
В соответствии с устоявшимися романтическими концепциями Анна Магдалена предстает перед нами как женщина, интеллектуально опередившая свое время на полтора столетия! А милые "сведения" о всесторонней исключительности мужа ставят Анну в ряд романтических женщин-героинь. Автор удачно нашел способы прошибить скупую мужскую (да и женскую) слезу рассказами о тяжелой доле жены "скромного кантора".
Перевод господина Грохотова, по всей видимости, полностью отразил основные направления и нюансы языка оригинала. Единственное, чего не хватает стилистике перевода, - подражания не английскому, а... старонемецкому, на котором "писала" Анна Магдалена. Между тем могло бы получиться достаточно экстравагантно, как, например, и получилось в аутентичных цитатах баховских писем. Правда, это скорее напоминает тяжеловесную инверсивность русской эпистолы восемнадцатого века.
Впрочем, объективно говоря, инициатива господина Грохотова по-своему прекрасна. Хочется, чтобы он осуществил переводы тех книг о старинной музыке вообще и о Бахе в частности, без которых так тяжело российским ценителям музыкального барокко и классицизма. Именно эти переводы ждут не дождутся изящной полиграфии издательства "Классика - XXI".
Что же касается " Хроники...", то пусть ее читают любители, для них это все же не самый плохой повод расширить свой кругозор. Вот только не дай бог студентам средних и высших музыкальных учебных заведений готовиться по этой книге к экзаменам!
