ХХ век в знаменателе

Лев Аннинский. Красный век: Серебро и Чернь. Медные трубы. - М.: Молодая гвардия, 2004, 397 с.

Книга Аннинского - это попытка примирить две антагонистические русские литературы - модернистскую и советскую. Попытка если не поставить между ними знак равенства, то хотя бы расположить их на общей почве. Этим объясняется удивительная эстетическая терпимость критика: он на равных принимает как одиозного пролетарского пиита, так и изысканного салонного провидца. Ну, где еще вы встретите под одной обложкой, например, Ходасевича и Суркова? Они даже в хрестоматиях не уживаются, а здесь безропотно соседствуют.

В итоге вышло нечто внешне напоминающее учебник литературы для выпускного класса - никакого личного пристрастия, все в рамках программы, даже портреты поэтов назидательно приглаженные, как те, что висели в школе над доской. Но на этом сходство заканчивается. Далее - минимум академического трепета, максимум въедливого анализа. Для Аннинского герои книги - жертвы гигантской кровавой заварухи, именуемой ХХ веком. Каким образом они из нее выпутывались и что при этом сказали (написали), и составляет предмет его интереса. "Красный" - по Аннинскому - век, взятый в качестве общего знаменателя, сводит на нет дрязги в числителе. Под таким углом зрения разница между советскими и несоветскими не так уж велика, да и не важна.

Кроме расширительного взгляда на русскую поэзию критик предлагает и собственную периодизацию. Первая часть книги о тех, кто появился на свет "между убийством царя-Освободителя и кончиной царя-Миротворца", а вторая - о родившихся "между Ходынкой и Цусимой". Из всей этой массы Аннинский отобрал самых бесспорных гениев и мучеников от литературы, не размениваясь на "сомнительных типов" вроде Бурлюка или Демьяна Бедного. Всего вышло по двенадцать с каждой стороны, как апостолов. Сначала Блок, Клюев, Гумилев, Хлебников, Пастернак и т.д., потом дюжина советских классиков: Багрицкий Тихонов, Сельвинский, Исаковский, вплоть до Леонида Мартынова. Меня, кстати, мучил вопрос, почему в этот апостольский шорт-лист не был включен Андрей Белый. Ведь, кажется, он затеял то, что позднее нарекли Серебряным веком. А второй список вполне мог дополнить Хармс. Впрочем, это уже мои предпочтения. Аннинский же формулирует свою задачу примерно так: "┘хочется осмыслить их (поэтов) драму в категориях, продиктованных нашим временем, сопоставить "русское" и "советское", "славянское" и "всемирное", то есть в пределе "национальное и вселенское".

Выбор сделан в пользу тех, у кого означенные категории представлены наиболее выпукло и незамутненно. Посему и возникает параллельная подборка гениальных фигур, отчеркнутых Аннинским в апокрифы. Впрочем, с первых строк книги заявлено о том, что это не история поэзии, поэтому никакого догматизма быть не может. Это даже не совсем литературоведческое исследование, скорее - подборка цитат на заданную тему. Поэты говорят, критик - комментирует. Не удивляйтесь, если знакомые с детства строки в интерпретации Аннинского покажутся не очень знакомыми. "Это с нервов спадает мох", - как сказал один из ныне здравствующих поэтов. По другому поводу.