Вячеслав Сысоев Хлеб наш насущный
Решение использовать продукты питания для рисунков давно, с середины шестидесятых годов, занимало меня. Благодаря мероприятиям партии и правительства возник постоянный дефицит продуктов питания. Борясь за претворение в жизнь продовольственной программы, я предложил ряд оздоровительных мер. Если хотите, этой альтернативной программой я хотел помочь экономическим реформам, которые появились на бумаге после снятия Хрущева.
...Голос мой не был услышан, и я продолжал рисовать, все чаще используя колбасу, поскольку только она является истинной «птицей счастья завтрашнего дня». Колбасники-немцы живо интересовались, почему у меня колбасная тема так часто является главенствующей в рисунках разных лет.
– Потому, – отвечал я, – что все 70 лет сов. власти мы никогда ее досыта не ели. Потому, что доктор Зигмунд Фрейд вовремя не обнаружил связи между Libido и докторской колбасой. А я восполнил этот пробел.
Про секс
Секс появился у меня в рисунках раньше колбасы, но потом гармонично слился с ней.
Слепые
Гулял как-то по центру и на помойке увидел какой-то толстый журнал, на грубой сиреневой обложке которого был изображен Ленин. Страницы журнала общества слепых СССР были выпуклые, журнал был напечатан способом Брайля. Немедленно родилась серия со слепыми – самыми советскими и самыми счастливыми в мире.
Палачи
Помню, году, примерно, в 1975-м, пошел я как-то в советское книжное издательство. Идти не хотел, но меня уговорили. Там, мол, чудные, понимающие, тонкие люди. Пришел я в нужный отдел с тоненькой папочкой, где лежали отобранные тихие, спокойные рисунки. Редактор, человек корейской национальности, доброжелательно со мной поговорил и открыл папочку. По мере разглядывания лицо его менялось, и когда он дошел до рисунка, где два палача разрубили бабу, а она оказалась внутри колбасой, советский корейский человечек отодвинулся и настороженно посмотрел на меня. Я понял, что никогда не стану мастером социалистического реализма, и больше в советские издательства не ходил.
Китайцы
┘Восточные люди в черных костюмах, со старой «Лейкой» вежливо улыбаются и протягивают мне руку:
– Агентство Синьхуа, здравствуйте.
Веду китайцев в зал. Первое интервью. Собирается толпа.
Меня ослепляют вспышки. Китайцы знают только, что запрещен Мао. Какой Мао, они не знают. Осторожно отвечаю на их вопросы – где учился, почему решил сделать портрет председателя...
Один из китайцев спрашивает: «Можно ли увидеть ваши снятые работы?» Я отвечаю, что об этом знает только администрация Дома культуры. Китайцы уходят искать администрацию и Мао.
Часа через два, когда я сидел среди художников у входа на выставку, вдруг кто-то крикнул: «Сысоев, твои друзья!» Действительно, из Дома культуры вышли корреспонденты Синьхуа. Лица их были бесстрастны. Я сунул кому-то свой аппарат – сфотографируй, мол, уникальный случай, а сам подошел к желтолицым гражданам.
– Давайте сфотографируемся на память, – предложил я.
Оба китайца сделали инстинктивное движение в сторону. Один из них улыбнулся и сказал:
– Спасибо, мы бы этого не хотели.
– Но почему? – возмущенно пропел я.
– Мы видели ваши работы, извините.
(Из книги «Ходите тихо, говорите тихо».)
Нищие
┘В тюрьме, а потом и в зоне вообще невозможно что-то скрыть. Первый вопрос, когда ты входишь в камеру: «Какая статья?» У меня статья была чисто уголовная, 228-я – «Изготовление и сбыт порнографических изделий». А что значит порнография? Это или фото, или рисунок на эту тему. Ну, и чтобы ко мне не привязывались: «Нарисуй, мол, что-то такое», – я сказал вначале, что арестован за то, что нашли у меня просто фото. А меня спрашивают:
– А ты что, их продавал, что ли?
Я говорю:
– Да.
– В электричке?
Я говорю:
– Ну, вроде этого. Маленькие по 15 копеек продавал, а большие – по 30.
Мне говорили:
– Что же ты так дешево продавал-то?
(Из интервью Радио «Свобода».)
Болваны
Однажды, году в 1974-м, в журнале «Курьер ЮНЕСКО», я увидел французский рисунок, где у людей вместо голов были шары, цилиндры и усеченные пирамиды. Я понял, что это – мы все. После этого появилась гигантская серия болванов. Они плодились без моего участия. Когда я оказался на Западе и отказался от своих советских иллюзий, то сообразил, что это персонажи, конечно, интернациональные. А тогда, 25 лет назад, идеологическое управление Конторы Глубокого Бурения считало, что это злостная клевета на советских людей. Боже, как наивны они были!
Лубки
Карикатура В.Сысоева
Майор Пронин
В поздние сталинские годы в СССР получила распространение серия книг под общим названием «Библиотека военных приключений». Были они половинного книжного формата, и поскольку брэнд располагался наискосок, то все это получило у читателей условное название «КОСАЯ СЕРИЯ». Книги были назидательно-устрашающие, снабженные соответствующими картинками. Вот шпион, а вот наш славный полковник МГБ, разоблачивший его. Вот мелкий негодяй, попавший в сети западных спецслужб, а вот простые советские люди, разоблачившие его. В книгах была и любовь – чистая, непорочная любовь простых, добрых, хороших советских людей. В свое время в одном из рассказов Солженицын точно заметил, что простые советские люди с интересом читали «комиксы про шпионов». Да, по картинкам, по «захватывающему» содержанию они точно походили на американские комиксы, о которых советские люди могли тогда узнать только из сатирического журнала «Крокодил», который популярно объяснял, что кока-кола, жевательная резинка, план Маршалла и комиксы – заокеанская отрава, диверсия, цель которой – порабощение и изничтожение нашей страны.
Потом кончилась советская власть (думаю, не из-за жвачки и комиксов) и выяснилось, что советские люди, в том числе и девушки, устроены точно так, как и все остальные люди свободного, несвободного и развивающегося мира.
Вот мне и пришла недавно идея соединить картинки из советских шпионских книжек времен МГБ с французскими эротическими комиксами, вложив в уста героев то, что близко постсоветским людям, – олигархи, Путин, ФСБ.
Все то, о чем лучше не говорить на ночь┘
Так что, дорогие товарищи, моя работа, как у «постмодерниста», сводилась на этот раз к тому, чтобы взять готовые картинки, скомпилировать их надлежащим образом и вложить в уста героев сокровенный, сакральный смысл.
