Покоритель модных высот

Эдвард Штайхен. Актриса Джетта Гоудал в сатиновом платье Lanvin. Vogue, 1923.  Фото предоставлено пресс-службой ММАМ

«Учиться на собственных промахах, видеть и брать лучшее из своих достижений и непрестанно превосходить себя самого» – Эдвард Штайхен (1879–1973), занявший не один пьедестал в фотографической гонке XX века, следовал этим принципам всю жизнь. Новой масштабной экспозицией «Эдвард Штайхен в высокой моде: годы сотрудничества с Conde Nast. 1923–1937» Мультимедиа Арт Музей (ММАМ) поэтапно показывает, как один из главных фотоэкспериментаторов прошлого столетия постепенно превратился из посредственного фотографа-пикториалиста в признанного мэтра визуального искусства. Десятки оригинальных отпечатков из архива издательского дома Conde Nast демонстрируются широкой публике впервые с 1930-х годов и благодаря первоклассной кураторской работе Уильяма А. Эвинга, Тодда Брэндоу и Натали Хершдорфер отчетливо и ясно показывают каждый этап творческих исканий фотохудожника.

В фокусе выставки самые плодотворные и революционные 15 лет жизни Штайхена. В 1923 году сам Конде Монтроз Наст пригласил 44-летнего фотохудожника занять должность главного фотографа стремительно приобретавших славу модных журналов Vogue и Vanity Fair. Так, уже состоявшийся на тот момент мастер своего дела, сотрудничавший с известными модными домами Европы, получает одну из самых лучших позиций в мире коммерческой фотографии. Благодаря судьбоносному предложению он приобретает практически неограниченные возможности для творчества и экспериментов, не отягощенных финансовым бременем. 

«У всех фотографий есть одно неотъемлемое свойство: придавать своим объектам ценность», – отмечала в своих эссе писатель и критик Сьюзан Зонтаг. С первых же снимков на страницах прославленных фэшн-изданий Эдвард Штайхен непрерывно упражнялся в искусстве усиления этого самого свойства. Он искал идеальную формулу эстетически прекрасного и коммерчески успешного фотоснимка. Постепенно добавляя и убирая тот или иной ингредиент, Штайхен стремился довести результат своего творческого пути до совершенства. 

На первых представленных снимках, выполненных в импрессионистской манере, его главный инструмент– это классические элементы роскоши и богатства, размещенные рядом с объектами съемки. Пример использования такого широко распространенного в те годы приема – снимок актрисы Элис Брейди, опубликованный в номере Vogue от 15 октября 1926 года, на котором блестящее модное платье модели практически сливается с роскошной бархатной обивкой дорогой кушетки. 

Затем начинаются эксперименты с композицией снимка, высвечиванием предметов одежды яркими световыми пятнами, применением элементов ар-нуво и символизма. Пример использования таких новаций – кадр «Актриса Карлотта Монтерей в бриллиантовой повязке Cartier и в горностаевой накидке с белым лисьим воротником» для одного из выпусков Vogue 1925 года.

Эдвард Штайхен. Черный: модель Маргарет Хоран в черном платье Jay-Thorpe. Vogue, 1935. Фото предоставлено пресс-службой МАММ

Вереница звездных снимков для Vanity Fair в следующей части экспозиции открывает Штайхена как искусного портретиста. Свое мастерство в этом жанре он совершенствовал с самой юности. Еще в 1900 году один из критиков, оценивая работы молодого Штайхена, писал, что начинающий фотограф «не довольствуется запечатлением того, как выглядит человек, а стремится показать то, как человек должен выглядеть». Это умение видеть истинную сущность личности главный фэшн-фотограф 1930-х не потерял и на зрелом этапе своих творческих исканий, лишь добавив в процесс одну значимую деталь – игру со светом. Привычный для тех лет единственный источник освещения он дополнил лучом, направленным на спину своих героев. Благодаря этому экспромту создавалась особая мягкость силуэта и легкое свечение вокруг плавных черно-белых очертаний. Штайхен стремился придать пространству на снимке больше объема, постепенно наполняя его духом вездесущего кинематографа.

Среди разных по характеру, но стилистически одинаковых снимков кинорежиссеров, актеров, писателей и музыкантов особенно выделяется фотопортрет Греты Гарбо. Этот ставший каноническим снимок кинодивы показывает ее в непривычном для читателей Vanity Fair амплуа. Во время сложных и затянувшихся съемок Гарбо, отчаянно не любившей фотографироваться, Штайхен стал свидетелем редкого проявления ее слабости и душевной усталости. На созданном им фотопортрете Гарбо – совсем не прославленная звезда экрана, а уязвимая хрупкая женщина, прикрывшая уши руками и на миг отгородившаяся от всего мира. 

Эксперименты со светом, экспозицией и объемом запечатленного пространства в итоге привели Штайхена к созданию той самой формулы идеального фэшн-снимка. Его последние вдохновленные ар-деко работы для Conde Nast вобрали в себя все самые действенные из использованных им ранее приемов. На снимках, подобных кадру «Черный: модель Маргарет Хоран в черном платье Jay-Thorpe» (Vogue, 1935), видно и включение в кадр роскошных предметов, и применение световых акцентов, и рассечение композиции на части.  Эти снимки – лучшая иллюстрация того, как Штайхен непрестанно учился у себя самого и параллельно учил этим своим усвоенным урокам весь мир. Его модернистский, геометричный и детализированной стиль унаследовало не одно поколение прославленных фотографов, среди которых – Хорст П. Хорст, Ричард Аведон и Брюс Вебер. 

Масштаб влияния Штайхена на фотографический мир более чем закономерен. Под конец своей карьеры он сумел пророчески довести преследуемую им формулу идеального коммерческого снимка до принятого сегодня совершенства: кинематографичного, динамичного и наполненного светом множества софитов. Именно такими предстают его снимки для Vogue 1936 года, заложившие фундамент той модной фотографии, какой мы ее знаем сегодня. И в этих снимках, и на всем своем творческом пути Штайхен, кажется, превзошел сам себя: взял лучшее из прошлого и смело взглянул в будущее, в итоге создав свой собственный стиль, который мгновенно и вплоть до сегодняшнего дня стал универсальным языком мировой фэшн-фотографии.