Трудности модного перевода

Общая геометрия и формы пяти пилотных образов отсылают к силуэтам с картины Малевича. Фото Любови Пуликовой

В Музее моды, открывшемся в декабре 2015 года, после многолетних обсуждений в Департаменте культуры Москвы стартовал проект Ganich + Malevich дизайнера и модельера Вики Ганич. Это первый опыт работы музея с современным мастером, где главным стали принципы создания и презентации моды, – в общем, высокая мода представлена как наука.

Музей расположен в обходной галерее Гостиного двора, где ему принадлежит сводчатый зал с тремя ответвляющимися малыми пространствами, которые по контрасту выглядят большими нишами. Выставка рассказывает о том, как происходит работа модельера над коллекцией. 

Коллекция замышлялась дизайнером как капсульный, но показательный проект, переосмысливающий использование меха и кожи в современной урбанистической моде. Вика Ганич прокомментировала это так: «Человек будущего, который появляется уже сейчас, не стареет, понятие возраста растворяется. Мех и кожа могут использоваться в любом возрасте и быть частью динамичной жизни. Мне бы хотелось ввести понятие «спорт-шика» в практику моды». В результате появилось пять пилотных образов, где острое сочетание бутылочно-зеленого, глубокого синего, розового, черного и белого уравновешено минималистической точностью общей геометрии и деталей, а форма отсылает  к силуэтам «Трех девушек» Малевича. 

Прямо от входа зрителя приветствуют свисающие с потолка огромные фэшн-фотографии и замыкающая центральный зал ширма-панно с нарезкой фотокадров. Съемку делал дуэт Ndzana/Konovalov, а его результаты «супрематизировал» несколькими точными графическими прикосновениями дизайнер Дмитрий Федотов. Однако маек с черным квадратом или кругом на груди увидеть не придется, несмотря на название выставки. Ганич вдохновлялась тремя холстами Малевича, которые были созданы на 15 лет позже эталонных работ супрематизма, в конце 1920-х. В эти годы гранд-мэтр авангарда, как и его коллеги-соперники по производственному искусству, желали внедрить свои открытия в повседневную жизнь – от архитектуры городов будущего до костюмов их обитателей. Haute couture Казимир Северинович, правда, не занимался. Все предметы моделированы в технике «французского муляжа», то есть исключительно в объеме на манекене, избегая анатомической неточности графических зарисовок. Эти «эскизы» из светлой бязи с карандашной разметкой, которая может многое сказать профессионалам, встали на просвет в арках высоких окон. 

Проект стал экспериментом над «переводом» с языка плоскостной живописи в объем костюма. Фото Любови Пуликовой

Заявленный в коллекции футуристический, функциональный, лаконичный и спортивный дух всей эпохи 1920-х, который «привел» с собой Малевич, закономерно перекочевал и в концептуальную видеосъемку, которую делал Александр Ермаков. Как отметила куратор выставки Анастасия Докучаева, весь проект стал своего рода экспериментом над «переводом» с одного языка искусства на другой: подчеркнуто плоскостной живописи в объем костюма, образов, вдохновивших коллекцию, в стилистику съемки и в пластику моделей. В результате процесса «перевода» во время съемки вышел на поверхность еще один аспект эпохи 1920-х, только намеченный и в решениях самой коллекции, – смещение гендерных границ. Однако по авторскому замыслу это не уравниловка унисекса, а внутренний диалог с собственным alter ego, которое то приходит в виде прекрасного и почти обнаженного юноши (в исполнении Егора Якубовского), то возникая вторым силуэтом главной героини (Александра Всесвятская).

Замыкает выставку фильм о проекте, выстроенный как цепочка эмоциональных, но все таких же лаконичных по стилистике флэшбеков, разворачивающихся под медитативно-минималистичный саундтрек, специально написанный корейским музыкантом KAI. Белая рубашка, покачивающаяся на вешалке против света, огромный мрачный станок, вдруг медленно выдающий полосу яркого шелка, пустое просторное помещение, становящееся съемочной площадкой, вспышки ламп в коридорах и промельки фигур. Когда б вы знали, из какого сора...

«Перевод» на язык моды оставляет обычно за кадром все использованные «тексты» и большую часть их авторов как тот самый «сор» или «белый шум», избыток узкопрофессиональной информации, который может смутить покупательные намерения потребителя. Потребитель должен увидеть только сияющую вершину айсберга. На выставке в Музее моды можно погрузиться и в более глубинные слои создания моды, многие из них также прекрасны, как и видимые всем вершины.