Людмила Обуховская
Кира Муратова борется со стереотипами и ценит индивидуальность актеров.
Фото PhotoXPress.ru
– Если бы Малевич написал «Черный квадрат» в начале своей карьеры, его бы просто растоптали. Но он сделал это, будучи уже известным. Я тоже уже достаточно известна, поэтому могу себе позволить игру. Хватит уже глубокомыслия! И стереотипов хватит вроде «Паша любит Машу, Маша любит Сашу, Саша смотрит в пространство». А в конце фильма все пристроены: или под автомобиль, или со скалы, или застрелены ненароком…
Сюжет в «Вечном возвращении» – лишь внешний ход. Мой муж и соавтор Евгений Голубенко делает коллажи. Есть у него такой цикл – «Смерть содержанию» называется. Это рамки, в которых ничего нет. Символ формы, переходящей в содержание. Я об этом много думала. Параллельно размышляя об истории, которую задумала рассказать. И нашла способ соотношения формы и содержания. Получилась конструкция, в которой эти категории слились. Разодрать их невозможно. Я довольна, люблю этот фильм.
– Такое впечатление, что вы любуетесь актерами, которые заняты в картине…
– Так и есть. Я снимала любимых актеров. Создавала из них разные пары в поиске гармонии. Актерам давала полную свободу, потому что боялась замечаниями привести их к общему знаменателю. Мне надо было, чтобы они в полной мере проявили свою индивидуальность, были разными, убедительными каждый по-своему. Я всегда боюсь каких-то стереотипных схем.
– Хотите сказать, вы против того, чтобы вам угождали?
– Категорически! Стараюсь не спугнуть «образочки», с которыми они приходят на съемочную площадку. Актеры ведь очень нежные существа. К тому же хотят угодить режиссеру. Это естественно. Важно, чтобы они не загоняли внутрь свое, не глушили.
– При этом показалось, что в этом фильме для вас главное – драматургия, а не актеры.
– А это и на самом деле так. Конечно, без актеров никакого фильма нет. Но главные герои все же – монтаж и драматургия. Что, собственно, одно и то же. Драматургия – это монтаж слов, а киномонтаж – драматургия кадров.
– Говорят, Алла Демидова не любит учить наизусть текст. А вы относитесь к режиссерам, которые ждут, чтобы актеры знали текст назубок.
– Я отношусь терпимо ко всем хорошим актерам. В «Вечном возвращении» Алла Сергеевна так вышла из положения: повесила на спину Олега Табакова бумажку с текстом и читала его.
– Рядом с актерами вы снимаете людей, далеких от этой профессии. На этот раз даже продюсер картины Олег Кохан оказался в кадре!
– Сочетание актеров и неактеров всегда высекает какую-то живую искру. Вы удивитесь, но при таком сотрудничестве из профессионального актера «вытаскивается» человек.
– Великие не бунтуют против такого соседства?
– Бывает, что заслуженные и народные не хотят репетировать с обычным человеком. Я настаиваю, и из этого контакта получается нечто значимое для работы. Будто ребеночек рождается. Мне кажется, что в непрофессионалах много жизни. Они не думают о борьбе за роль, они не заняты так, как известные актеры. Есть роль – сыграл, нет роли, не взяли – переживу! А таланта у непрофессионала ничуть не меньше, чем у профессионала. Может, ему и не дано сыграть одинаково блестяще и Гамлета, и сапожника – зато он может сыграть пьяницу так, что всем даст фору! А профессионал может сыграть и то, и другое, и третье, и двадцать пятое, но не всегда будет органичен образу.
– Судя по тому, что Земфира пела у вас в «Мелодии для шарманки», поет и в «Вечном возвращении», у вас особое к ней отношение?
– Да, она мне очень нравится. Земфира поет о том, о чем говорят и думают все, как-то «параллельно», рядом. И делает это очень талантливо.
– Песня, которую она исполняет, – своеобразный комментарий к рассказанной истории?
– Я бы так прямолинейно не говорила... Просто мне очень понравилось, как она исполнила на концерте среди современных композиций «Песенку герцога» из «Риголетто» Верди. Во мне это впечатление застряло, и я все время думала, как бы это использовать.
И вот слова «Сердце красавиц склонно к измене и перемене, как ветер мая...» пришлись как нельзя кстати в «Вечном возвращении». Они повторяются рефреном, как зрительно – моток веревки, который героиня все время пытается размотать, – и это можно трактовать как запутанность отношений людей.
– Впервые картину показали в Риме. Как ее приняли?
– Сама в Италии не была в тот момент, но с отзывами, конечно, познакомилась. Очень понравилось определение одного критика, сравнившего фильм с танцем.
– Вы стараетесь узнать мнение критиков? Готовы с ними спорить?
– Конечно, интересно знать, что думают о твоих фильмах. Но если толково написано. Абы какая критика неприятна и даже раздражает. Но нынешняя критика несравнима с той, которая была в советские времена. Тогда одна разгромная статья в «Правде», и ты мог не встать с постели… А вот спорить – это не мое. Считаю, что не имею на это права. Я сделала все, что смогла, так, как хотела.
А уж как это воспринимается – дело каждого.
– Согласны ли с утверждением некоторых критиков, что вы задались исследованием исключительно темных сторон человеческой души?
– Я исследую разные стороны души. Ну, какие «темные стороны» в «Вечном возвращении»? Герои добры и внимательны друг к другу. А вообще, согласитесь, мир – это хаос. Ужасный, беспокоящий и пугающий. А искусство всегда старалось облагородить его. Искусство всегда гармоничнее окружающей действительности, оно утешает и дает надежду. Я всегда стремлюсь к гармонии – основе искусства.
