Михаил Переплеснин
-Вадим Михайлович, как получилось, что именно вы выступили инициатором создания Общества культурных связей с Туркменистаном?
- Сыграло свою роль и личное пристрастие - как никак более полувека я регулярно приезжаю в эту страну, знаком здесь с тысячами людей - от чабанов до министров.
Но, пожалуй, более существенно другое обстоятельство. Распад Советской империи вызвал к жизни множество противоречивых процессов. Наряду с положительными тенденциями обретения независимости рядом государств и возрождения национальных культур и экономик возникли и тенденции к разрушению некогда общего ценнейшего достояния.
Я говорю в первую очередь о разрушении единого научного пространства. А ведь научное пространство СНГ - это реально существующая, сложившаяся многими десятилетиями территория, на которой осуществляется взаимодействие независимых научных центров на основе общих тематик, кадрового потенциала, традиционных связей, возможности общаться на едином языке межгосударственного научного общения, коим без сомнений является русский язык.
Если брать наиболее близкую мне сферу интересов - востоковедение, то Россия издавна остается одним из признанных в мире научных центров в этой области. Изучение стран Востока, создание научных школ - это прямые научные интересы России.
Общество культурных связей с Туркменистаном образовано в Санкт-Петербурге, и здесь сыграли свою роль традиционные культурные связи Северной столицы с Туркменистаном. Многие направления современной туркменской научной школы закладывались питерскими специалистами. В Ленинграде учился и президент Туркменистана Сапармурат Ниязов┘
- Который, кстати, не так давно подписал указ о создании Государственного института культурного наследия народов Туркменистана, Центральной Азии и Востока. Но ни для кого в Ашхабаде не секрет, что решение это принято во многом благодаря проявленной вами инициативе┘
- Создание института - далеко не единственная логическая составная той работы, которая ведется сегодня в Туркменистане по осмыслению роли и места туркменского народа в истории мировой цивилизации. И я рад, что мои знания в этой научной области оказались сегодня востребованы в Туркменистане. Ведь процессы возрождения независимого государства невозможно представить без возрождения самобытности национального менталитета.
По мнению Льва Гумилева, этнос - есть стереотип поведения. Изучение культурного наследия этносов - важнейшая отправная точка для понимания их роли и места как в истории цивилизации, так и в современной жизни.
В современной науке получило развитие такое понятие, как блок культурного наследия. Есть славянский, есть тюркский блоки культурного наследия. Скажем, блок культурного наследия евразийских степей сложился на территории от Молдавии до Монголии в период времени от эпохи бронзы до кочевничества. Внутри такого блока происходили со временем трансформации, менялись этносы. Но для всех народов, составлявших блок культурного наследия, были характерны общие черты в одежде, в организации жилища, в менталитете и так далее.
Народы, живущие сегодня на территории СНГ, в разное время входили в единые блоки культурного наследия, и изучение этих блоков - одна из важнейших задач научного пространства СНГ. Говоря откровенно, именно блоки культурного наследия являются идеологической основой существования СНГ, а не пресловутая "дружба народов".
Если говорить об этом применительно к Туркменистану, то культурное наследие, его конкретный анализ и распространение об этом информации позволит образно выявить формирование особенностей национального менталитета и духовного богатства народа. Без учета туркменского менталитета нельзя формировать современное общество.
Это прекрасно понимает туркменский лидер. В начале нынешнего года он выступил со стратегической концепцией "Рухнаме", изложенной в его книге. В этом труде в концентрированной форме изложено позитивное восприятие исторического опыта туркменского народа и дана установка на положительные начала туркменского менталитета.
Один из главных аспектов заявленной концепции - соединение национальных достижений и достижений мировой цивилизации. Но это не механическое и эклектичное соединение, а востребованность нового на селективной основе с учетом положительного начала исторических пластов культурного наследия.
В мире есть немало примеров как гармоничного, так и дисгармоничного сочетания народных традиций с достижениями мировой цивилизации. Как яркий положительный пример можно привести японское общество, где древние традиции и культы стали основой интенсивного экономического развития. А вот символом дичайшего несоответствия традиций многих стран с глобализацией мирового развития я бы назвал закусочные "Макдоналдс".
- А в чем, на ваш взгляд, проявляется туркменский менталитет?
- Здесь не надо далеко ходить за примером. Почему, скажем, при том, что ислам является национальной туркменской религией, его фундаменталистские формы не прижились на территории Туркменистана? Дело в том, что национальные традиции туркмен в мировоззрении и поведенческой сфере как раз исключали фундаменталистский догматизм, они дали жизнь туркменскому варианту ислама - народного, применяемого не в теологических дискуссиях, а в повседневности, в жизненном укладе.
Сегодня построение информационного поля вокруг этого аспекта туркменских традиций создает мировоззренческую ситуацию и в современном туркменском обществе, где нет места крайним проявлениям исламской непримиримости.
- Можно ли из сказанного сделать вывод о том, что культурное наследие народа следует воспринимать не только как национальное достояние, но и как некую интернациональную ценность?
- Несомненная ценность туркменского культурного наследия как для соседних стран, так и для мирового сообщества в целом состоит как раз в том, что его исторический интеллектуальный потенциал формирует естественную преграду для распространения воинствующего исламского фундаментализма.
Кроме того, этот исторический интеллектуальный потенциал нашел свое логическое и естественное продолжение в современной идее туркменского нейтралитета. Обретение Туркменистаном официального международного статуса нейтрального государства - блестящий пример соединения разумных национальных традиций с достижениями современной мировой политической системы.
Реализация Туркменистаном в современной жизни исторической национальной идеи мирного добрососедства делает его надежным союзником всех тех стран, которые заинтересованы в политической стабильности на просторах Центральной Азии. А значит, и союзником России. Вот почему так важно сегодня для России участвовать в изучении, сохранении и развитии туркменского культурного наследия. Это, если хотите, моя не только научная, но и гражданская позиция.
- То, что вы говорите, возможно, станет откровением для очень многих непосвященных читателей. В сознании среднестатистического россиянина географическая близость Туркменистана к тому же Афганистану складывается в нечеткий образ чего-то чуждого российскому менталитету.
- Что касается бытующих обывательских представлений, то проистекают они прежде всего от недостаточной информированности. К сожалению, большинство из журналистов, дающих себе труд написать о Туркменистане, пользуются вторичными источниками информации и попросту никогда здесь не бывали.
В плену ложных представлений находились и многие мои коллеги-ученые, когда в конце прошлого года я приглашал их в Ашхабад на международную научную конференцию по истории Туркменистана. Когда же они все-таки приехали и увидели перемены, произошедшие в стране за последние годы, их восторгам и удивлению не было границ.
Наряду с интенсивными экономическими преобразованиями, ученых поражает чрезвычайно чуткое отношение к историческому наследию. В Ашхабаде в кратчайшие сроки построены превосходный институт древних рукописей и национальный музей, в которых бережно хранятся и изучаются памятники духовной и материальной культуры.
Создаваемое сегодня в стране информационно-культурное поле формирует четкую мировоззренческую ситуацию, весьма благоприятную для научных, культурных, экономических и политических интересов России. А тот, кто этого в России не видит и не понимает, рискует недополучить многих преимуществ от контактов с Туркменистаном.
- Какие в этом свете предпринимает шаги Санкт-Петербургское общество культурных связей с Туркменистаном?
- Составной частью налаживающихся культурных связей стало ежегодное приглашение уроженцев Туркменистана на учебу в ведущие питерские вузы. Только в нынешнем году их будет принято не менее 150 человек.
Есть заинтересованность в развитии деловых контактов и у питерских предпринимательских структур. Я сам - человек далекий от вопросов производства и бизнеса. Но если, в силу своих личных контактов, могу поспособствовать укреплению взаимовыгодных экономических связей, я делаю все возможное. Сейчас, кстати, на уровне экспертов прорабатывается рамочное экономическое соглашение между Санкт-Петербургом и Туркменистаном, экономический эффект которого будет несомненным.
Понимая свою выгоду, предприниматели Северо-западного российского региона в апреле прошлого года создали Фонд содействия развитию связей с Туркменистаном. Этот фонд уже частично финансирует гуманитарные программы. С его помощью прошлым летом были проведены дни Туркменской культуры в Санкт-Петербурге.
- Вадим Михайлович, каковы, на ваш взгляд, перспективы туркмено-российских отношений?
- Я убежден, что они будут развиваться по нарастающей. В том числе на уровне прямого партнерства с регионами России. Год назад, во время визита российского президента в Туркменистан, мне довелось беседовать с Владимиром Путиным и даже подарить ему книгу об историческом взаимодействии культур и цивилизаций, изданную Обществом культурных связей с Туркменистаном. У меня создалось впечатление, что он по достоинству оценил целесообразность и перспективность начатой нами работы. Да и в целом является сторонником укрепления взаимовыгодных и всесторонних связей с этой республикой.
Ашхабад
