Олег Яковенко В ТЕОРИИ драмы есть такая категория, как "драматическая ситуация" - некое неразрешимое стечение обстоятельств, заставляющее всех персонажей сделать выбор: определиться со своими взглядами, со своей позицией, окончательно принять ту или иную сторону конфликта.
Если политический процесс рассматривать как некую разновидность социального театра, то недавний визит Папы Римского на Украину - яркий пример драматической ситуации, безучастных по отношению к которой (по крайней мере в политической среде) не осталось.
С точки зрения нерелигиозного человека, а именно такой взгляд абсолютно доминирует в украинских властных эшелонах и СМИ, все выглядит просто чудесно: визит, по идее, должен помочь Украине "стать Европой". (Если, конечно, не считать, что Украина никогда и ни при каких обстоятельствах не будет восприниматься европейским сообществом в качестве "своей" - прежде всего по цивилизационным причинам, - пускай Папа хоть каждый год сюда приезжает.) Нерелигиозный Кучма восстановил свою легитимность в глазах Западной Европы: по крайней мере после визита его имя уже не упоминается в западных публикациях так часто в связке с именем Георгия Гонгадзе. Российских же политиков Кучма лишил последней иллюзии относительно своей геополитической ориентации, относительно взаимоприемлемого и продуктивного диалога.
Приезд Папы многие воспринимали как визит поп-звезды. Едва ли кого-нибудь из православных патриархов приветствовали бы свистом, воздушными поцелуями, криками "Мы тебя любим!". И вовсе не потому, что не любят.
Для людей религиозных все выглядит несколько иначе. Католики латинского обряда искали в визите заступничества от попыток деполонизации этой конфессии на Украине. Для поляков Римско-Католическая Церковь, католические монастыри - одно из важных условий сохранения собственной национально-культурной и языковой идентичности. С точки зрения Ватикана, католичество латинского обряда на Украине - это мощнейший миссионерский фактор воздействия на местное население, необходимый, главным образом, для рекрутирования будущих священников в западные страны (среди тамошней молодежи число желающих стать священниками, приняв обет безбрачия, невелико). Поэтому Святой Престол заинтересован в придании католичеству латинского обряда на Украине и в Белоруссии универсально-наднационального, "неопределенно-всеобщего" имиджа, в том числе и путем использования русского и украинского языков.
Греко-католики (униаты) возлагали надежды прежде всего на "продвижение" своего образа в католическом мире. Известно, что "настоящие" католики к греко-католикам относятся как к людям второго сорта (даже хуже, чем к православным).
Однако Папа не намерен идти на полный разрыв с Московским Патриархатом, поэтому от наиболее радикальных униатских пожеланий он тоже дистанцировался. Так, не был канонизирован митрополит Андрей Шептицкий, некогда мечтавший обратить в унию не только всю Украину, но и всю Россию. Кроме того, от Папы ждали, что он провозгласит Украинскую Греко-Католическую Церковь патриархатом, а кардинала-митрополита Любомира Гузара - патриархом, что имело бы психологическое воздействие на потенциальных неофитов. Но и этого не произошло.
Особенно умилительно слышать от греко-католиков, чей первоиерарх восседает в Риме, претензии к Украинской Православной Церкви (УПЦ) за то, что ее патриарх находится за пределами украинского государства, по каковой причине она "москальская" и "антидержавная". В ходе визита Папы эту странную мысль озвучил Степан Гавриш - вице-спикер Верховной Рады, уроженец Ивано-Франковской области. Прежде всего на греко-католиков была рассчитана трогательная история, растиражированная в СМИ, о якобы полуукраинском происхождении Кароля Войтылы (во время визита в Литву ему уже приходилось быть "полулитовцем").
Неканонические автокефалисты и "филаретовцы" также рассчитывали на поддержку Папы, но тот, по большому счету, самоустранился от чрезмерного общения с непризнанными иерархами. Не случайно, по мнению некоторых православных и светских журналистов, Филарет ради самоутверждения готов признать верховенство Папы (то есть фактически заключить новую унию), но лишь "инерция" паствы УПЦ (КП) не дает это сделать.
Многие приверженцы Украинской Православной Церкви восприняли визит понтифика во вполне апокалиптических тонах, сопоставляя дату его проведения с годовщинами нападения Наполеона на Российскую империю и Гитлера на СССР. Некоторые церковные совсем уж радикалы называли Папу не иначе как "предтечей Антихриста", поскольку Католическая Церковь, по их мнению, вместо того, чтобы спасать христианские души от всеразлагающего воздействия современного "профанического" мира, сама стала его составной частью. (Вообще же, использование Святым Престолом современных манипулятивных технологий в деле катехизации своей паствы и миссионерской деятельности, совершенно невозможное для православных, также является аргументом неприятия Папы, причем не только в православной среде.)
Однако главная претензия к Папе со стороны УПЦ вовсе не в том, что он вообще приезжает, а что приезжает именно сейчас. И митрополит Владимир (Сабодан), и Патриарх Алексий II настоятельно просили понтифика повременить.
Для религиозных людей неприемлемой является ситуация, когда глава Церкви, представляющей большинство населения страны, не только не дает своего согласия (необходимого по дипломатическому протоколу), но самым решительным образом возражает против приезда. В конце концов, почему Церковь обязана давать четкие мотивировки своего нежелания видеть Папу в своей стране?
Украинские официальные и либеральные светские СМИ стремились представить все дело так, будто за протестами православных видна "рука Москвы". Однако в том-то и дело, что Московская патриархия, имея в виду некоторые дипломатические соображения, в целом более лояльно отнеслась к визиту, чем УПЦ, которой терять, как говорится, нечего - все потеряно еще в первой половине 1990-х.
Папский визит именно в настоящее время, по мнению православных, как бы легитимировал погром каноничного православия на Западной Украине, произошедший не без ведома Ватикана. Именно тогда Святой Престол самоустранился от участия в четырехсторонней комиссии по разрешению конфликтной ситуации вокруг передачи греко-католикам части храмов.
Сами греко-католики оправдываются тем, что они якобы вернули себе то, что было у них отобрано после Собора 1946 г. Однако это весьма странный аргумент, поскольку никто никаких храмов тогда ни у кого не отбирал. Более того, именно отказ от унии и присоединение УГКЦ к Московскому патриархату позволили спасти Западную Украину от повторения на этих землях антирелигиозных кампаний с разрушением храмов и тотальной "зачисткой" духовенства, сценарий которых советская власть неплохо отработала на России и Восточной Украине. При этом почему-то упускается из виду, что многие униатские храмы в свое время, в XVI-XVIII вв., в буквальном смысле были отобраны униатами и католиками латинского обряда у православных.
Митрополит Черновицкий и Буковинский Онуфрий назвал визит Папы верхом цинизма: ситуация, подобная той, когда разбойники кого-то ограбили, выгнали из дома, а после этого пришли и стали предлагать: мол, давай вместе сфотографируемся, обнимемся перед телекамерами, чтобы все видели, что ты нам сам все отдал┘
Папа Иоанн Павел II известен как любитель православной духовной и богословской традиций. Так, в своей энциклике "Orientale Lumen" - "Свет Востока" (1995) он признает, что православие имеет ряд важных богословских и аскетических преимуществ перед католичеством латинского обряда: во-первых, это учение об обожении и аскетическая практика исихазма; во-вторых, апофатический тип богословствования (Бог ощущается как непостижимая в своей сущности тайна, поэтому Он определяется не через то, чем Он является, а через то, чем не является; эта традиция берет свое начало от св. Дионисия Ареопагита); в-третьих, православная ориентация на Предание Церкви и на связь времен, утраченную Католической Церковью.
Папа просит прощения за грехи католиков по отношению к православию, считает Брестскую унию 1596 г. исторической ошибкой, всячески подчеркивает свою любовь к византийскому обряду и восточно-христианской духовной культуре - такие признания должны исключать всякий прозелитизм. Но, видимо, для Ватикана православный мир до сих пор остается "схизматическим" - фактически любое "равенство" православия и католичества мыслится уместным только в случае признания папского верховенства.
Не меньше вопросов у православных к Ватикану и по поводу прозелитизма на Украине. В настоящее время в Киеве строится кафедральный греко-католический собор (исторически таковым всегда являлся собор св. Юра во Львове), что должно придать этой конфессии как бы "общеукраинский" статус и привести в УГКЦ многих жителей востока и юга Украины - например, в Харькове уже проектируется греко-католический храм. В самое ближайшее время греко-католический приход и "просветительский" центр должны быть созданы в России, под Москвой - стараниями и спонсорством Миссионерского общества св. Кирилла и Мефодия из Кельна.
Не иначе как прозелитизмом можно назвать обращение некоторых представителей высшей украинской власти, происходящих из восточных областей Украины, в греко-католицизм. Появление на униатской литургии на стадионе "Чайка" экс-вице-премьера Виктора Ющенко многих озадачило.
В качестве кого приехал Папа: в качестве главы государства? Или преемника апостола Петра и главы Католической Церкви? В качестве символа Нового мирового порядка (кстати, по первоначальному плану визита в состав делегации должен был войти Збигнев Бжезинский)? Или во всех трех качествах одновременно?
На фоне конфликтной религиозной ситуации визит Иоанна Павла II резко обострил и без того сложные цивилизационные противоречия в украинском обществе - он показал, что существует не одна, а две Украины: наследница апостола Андрея и Византийской империи и другая - стремящаяся к интеграции в западноевропейское цивилизационное сообщество и признающая Папу первоиерархом. И дело тут вовсе не в разном понимании обеими Украинами национальной идеи. Суть в разных базовых цивилизационных и мировоззренческих установках: совершенно непохожими глазами смотрели жители Киева и Львова на то, как преемника апостола Петра прокатили в стеклянной коробке по главным улицам. Недавно, кстати, Иоанн Павел II, вслед за Бжезинским, стал почетным гражданином Львова, и в этом есть некая "рифма истории": основатель города, князь Даниил Галицкий, памятен именно своими компромиссами с Папой Римским, воплощавшим в Средние века идею "Мирового правительства". Правда, эти компромиссы не помогли Галицко-Волынскому княжеству отразить агрессоров и сохранить независимость.
Именно отношение к фигуре Папы Римского разделяет в догматическом плане православных и греко-католиков. Церковный обряд и календарь (юлианский) - общие, язык - тоже (до недавнего времени Греко-Католическая Церковь вела богослужения на церковнославянском языке; сейчас это практикуют в некоторых приходах), католический целибат (безбрачие священников) не предусматривается, иконы, храмовое зодчество - не различаются. Более того, греко-католики (особенно "студиты", в большей степени чтущие "Добротолюбие" и византийское духовно-богословское наследие) готовы отказаться от католической трактовки догматов об исхождении Св. Духа, о Непорочном Зачатии, о Чистилище и о спасении - в их богословской литературе нет единства по всем этим принципиально важным вопросам.
Вовсе не случайно определенные силы, осуществлявшие политическое "прикрытие" визита, просчитывали последствия обострения внутриэтнических противоречий в украинской среде, дальнейший дисбаланс и последующий распад Украины на два государственных образования (с границей по Збручу), и украинского народа на два - подобных сербам и хорватам.
Хотя сам папа, вероятно, несколько иначе относится к своей поездке. И это понятно.
У Иоанна Павла II было три глобальных миссии, которые он, кажется, исполнил. Первая - "крестовый поход против коммунизма" - может считаться выполненной вместе с геополитическим поражением СССР, установлением мировой гегемонии США и расширением НАТО на восток.
Вторая - это катехизация современного "посткатолического" общества, для которого религия - не более, чем забавный культурный парадокс - наряду, скажем, с психоанализом. В котором религия лишилась своего изначального смысла - спасения душ - и подменяется моралью, "социальным служением" и прочими вполне земными вещами.
Третья миссия Папы (первого в истории Папы-славянина!) - это повышение статуса в романоцентричном католическом сообществе народов Центральной и Восточной Европы. Понятно, почему он так торопился с поездкой: следующий Папа не будет славянином и вопросы нероманских народов не станет воспринимать как свои собственные, украинские греко-католики уже не получат такой поддержки, как теперь.
Украинцы сохранились как народ благодаря религиозной идентичности: кто переставал быть православным, автоматически переставал быть и украинцем.
Во время религиозных войн, в XVI-XVII вв., запорожские казаки весьма радикальным образом поступали с вероотступниками - принявшими унию или перешедшими в католичество и протестантизм соплеменниками. Сложно сказать, как бы они отнеслись к современной религиозной ситуации на Украине. Одно не вызывает сомнений: прозападно, прокатолически настроенных соотечественников, симпатизирующих визиту Папы, они точно отказались бы считать украинцами.
