Об опасности реабилитации коллаборантов

Дмитрий Табачник считает недопустимым героизацию пособников фашизма в Украине.
Фото Дмитрия Фильчакова

Великая Победа над фашизмом в 1945 году – событие без преувеличения величайшее в истории народов не только бывшего Советского Союза, но и всего мира. По своему историческому значению в истории человечества это событие можно сравнить разве что с Великим переселением народов первых веков нашей эры. Но и Великое переселение, растянувшееся на столетия, менявшее привычные устои постепенно, в течение жизни многих поколений, бледнеет перед великим и страшным противостоянием добра со злом, потрясшим человечество в середине ХХ века.

Закончившаяся 65 лет назад борьба на многие годы вперед определила путь развития человеческой цивилизации. Навсегда был похоронен фашизм как радикально националистическая идеология и практика государственного строительства, достаточно популярная в межвоенное время (1918–1939) как в Европе, так и за ее пределами.

После 1945 года признавать себя фашистом в приличном обществе стало стыдно, а для политика или политической партии означало автоматическое вытеснение в маргинальную нишу. Именно поэтому современные фашисты стараются и в своей пропаганде, и в наименованиях своих политических сил избегать не только термина «фашизм», но и родственных ему: «национал-социализм», «интегральный национализм».

К сожалению, в последние два десятилетия в ряде независимых государств, образовавшихся после распада СССР, в том числе и в Украине, активизировались силы, пытающиеся реабилитировать если не сами фашистские режимы, развязавшие Вторую мировую войну, то по крайней мере их местных пособников – убежденных коллаборационистов, шедших на службу к Гитлеру с полным осознанием того, что их цели, задачи и идеологические установки полностью совпадают с планами и взглядами фюрера Третьего рейха.

Это крайне опасный путь, прямо ведущий к конечной политической реабилитации фашизма. Ведь если сегодня признать, что по каким-либо высоким идейным соображениям можно было стать союзником Гитлера, что есть цели, оправдывающие заранее спланированное уничтожение миллионов мирных граждан на основе только их расовой или национальной принадлежности, то совсем несложно будет совершить следующий шаг и заявить, что Гитлер был всего лишь одной из воюющих сторон и действовал он, мол, в рамках свойственной времени жестокости. Не случайно же современные адвокаты нацистов любят утверждать, что Нюрнбергский трибунал – всего лишь месть победителей побежденным и, сложись судьба войны иначе, на скамье подсудимых оказалась бы иная сторона.

Да, война – крайне жестокое событие, противное человеческому естеству. Для того чтобы осознать ее противоестественность, достаточно вспомнить, что самое страшное в мирное время преступление – убийство – является обыденным событием для участника боевых действий. Да, современное оружие зачастую не различает военнослужащего и нонкомбатанта. Да, начиная с Первой мировой войны постепенно исчезает понятие безопасного тыла, возникает понимание войны как тотального процесса, а начиная со Второй мировой войны мирное население зачастую несет большие потери (в абсолютном исчислении), чем действующая армия. Но лишь крайне ангажированный наблюдатель может не отличать оборону от нападения и заранее хладнокровно спланированное уничтожение по политическому или национальному признаку миллионов мирных жителей, от неизбежных в ходе современных военных действий жертв среди мирного населения.

Казалось бы, я озвучиваю прописные истины. Но ведь именно их хотят забыть те, кто сегодня пытается реабилитировать коллаборантов – служащих вспомогательных полицейских формирований на оккупированных гитлеровцами территориях, солдат дивизии СС «Галичина», сформированной на Западной Украине, или прибалтийских легионеров СС. Это они пытаются поставить знак равенства между агрессором и жертвой агрессии и выдать свое пособничество гитлеровцам за некую «борьбу за свободу».

Возможно, некоторые апологеты местечкового национализма, пышным цветом цветущего в ряде постсоветских государств, искренне заблуждаются, считая, что в 1941–1945 годах могла реально существовать какая-то «третья сторона». Но идеологи этих движений, да и подавляющее большинство их адептов, прекрасно понимают, что бои велись только между гитлеровским Рейхом с его сателлитами и Антигитлеровской коалицией. И тот, кто не воевал на стороне последней, сражался против нее. В этой гигантской мясорубке не было места для «третьей силы». У каждой из сторон были только союзники и враги.

Я хочу еще раз подчеркнуть, что попытки реабилитации пособников Гитлера, развернувшиеся в последние 15 лет, после того как мир отпраздновал 50-ю годовщину Великой Победы и, казалось, что вопрос с оценкой фашизма решен раз и навсегда, несут угрозу не только тем восточноевропейским странам, в которых на государственном уровне развернут процесс героизации своих доморощенных фашистов, объявляемых не совсем фашистами или совсем не фашистами и даже не националистами, а просто патриотами.

Реабилитация коллаборантов, а в конечном счете и реабилитация фашизма направлена против всей системы послевоенного мироустройства, против таких интернациональных общеевропейских и глобальных организаций, как ОБСЕ и ООН, созданных для сглаживания неизбежных межгосударственных противоречий, раннего предупреждения и быстрого урегулирования возникающих конфликтов, в конечном итоге недопущения войны. Учредителями этих организаций выступили государства с разным социальным строем, с разными взглядами на приоритеты и конечную цель развития человечества. Они были объединены лишь одним – неприятием человеконенавистнической фашистской идеологии, осознанием ее преступности и готовностью принять любые меры для недопущения ее возрождения.

Именно консенсус цивилизованного человечества в отрицании фашизма как источника агрессии подарил человечеству 65 мирных лет, не позволил разразиться третьей и последней мировой войне. И именно реабилитация «мелких» национальных фашистов, отличающихся от Гитлера лишь отсутствием физической возможности для совершения столь же гигантских преступлений, положило начало дестабилизации послевоенной Европы, нарастанию тревожности в международных отношениях, возобновлению рассуждений о допустимости военного способа решения международных проблем, а в конечном итоге и ряду военных конфликтов между европейскими государствами.

Поэтому я считаю, что попытки реабилитации фашистов и их пособников не могут быть внутренним делом отдельных государств. Фашизм не может находиться под защитой государственного суверенитета. Борьба с ним – дело не политиков и ученых, даже не отдельных стран, а всего цивилизованного человечества – Объединенных Наций.

Сегодня, как в 1941–1945 годах, есть мы и они, цивилизация и дикость, культура и варварство. Наша задача – сохранить цивилизацию и культуру для наших потомков. На нашей планете фашистам нет места.