Противоракетная угроза преувеличена

	РЛС, разработанную для комплекса THAAD, планируется использовать и в стратегической ПРО, и в системах противоракетной обороны на театре военных действий. Фото пресс-службы ВС США

Дебаты последнего времени в основном посвящены программе стратегической ПРО, осуществлению которой препятствуют положения бессрочного Договора по ПРО 1972 г. Средства нестратегической ПРО выведены из-под действия данного Договора российско-американской договоренностью о разграничении нестратегических и стратегических систем ПРО, состоявшейся в 1997 г. Россия, дав согласие США на создание нестратегической ПРО, заняла жесткую позицию по вопросу "стратегической ПРО. В соответствии с Договором по ПРО 1972 г. и Протоколом к нему 1974 г., каждая из сторон имеет право развернуть 100 противоракет дальнего перехвата только в одном районе, что явно недостаточно для защиты от ракетных ударов всей территории.

В оценке опасности, создаваемой гипотетическими вариантами ПРО США, существует, как представляется, некоторый перекос. Опасность стратегической ПРО зачастую оценивается как угрожающая подрывом традиционных устоев стратегической стабильности. Что же касается нестратегической ПРО, то она якобы и вовсе не оказывает влияния на стратегический баланс, поскольку ориентирована главным образом на борьбу с ракетами оперативно-тактического класса.

НЕСТРАТЕГИЧЕСКАЯ ПРО

Вместе с тем нестратегические перехватчики, интегрированные в общую систему ПРО и сопряженные с различными системами слежения, сопровождения и наведения на стратегические боеголовки, в состоянии осуществлять их перехват только в весьма ограниченном районе. Это позволяет рассматривать нестратегическую ПРО как систему территориально-объектовой обороны наиболее важных объектов, таких как мегаполисы.

Облик нестратегической ПРО окончательно не определен. Предположительно в ее составе может быть развернуто от 600 до 1400 нестратегических перехватчиков типа THAAD. Проведенные исследования с использованием математических моделей нестратегической ПРО показывают, что потенциально она в состоянии отразить примерно половину ответного удара СЯС РФ. При этом свыше 1000-1400 противоракет в составе системы не приводит к заметному повышению ее эффективности. Вот почему нестратегическая ПРО представляет из себя весьма ощутимую угрозу, которая делает актуальной реализацию необходимых мер противодействия: оснащение стратегических ракет тяжелыми ложными целями или разделяющимися головными частями. Как показывают расчеты, реализация этих мер существенно снижает эффективность нестратегической ПРО с уровня порядка 50% до уровней 5-15% перехваченных боеголовок при массированном ударе. Но не будучи способной отразить массированный удар, нестратегическая ПРО, в принципе, в состоянии решить задачу отражения ограниченных ядерных ударов по крупным городам. Защитить от них всю территорию США она не в состоянии, хотя некоторый вклад в решение этой задачи, безусловно, внести может.

В техническом отношении проект нестратегической ПРО на сегодняшний день выглядит более продвинутым. Можно сказать, что это синица в американских руках, которая, по всей видимости, будет поставлена на службу интересам национальной безопасности США

ЖУРАВЛЬ В НЕБЕ

Что касается проекта стратегической ПРО, то сегодня он больше похож на журавля в небе. В чисто техническом плане здесь гораздо больше проблем. Одна из них - это селекция ложных целей на внеатмосферном участке траектории полета атакующих боеголовок. Дело в том, что для маскировки боевых блоков на этом участке могут использоваться легкие ложные цели, количество которых на порядок может превосходить количество тяжелых имитаторов, используемых для перенасыщения систем атмосферного перехвата. Это обусловливает достаточно низкую эффективность дальнего перехвата и неприемлемо высокий расход стратегических противоракет на перехват одного боевого блока. Боевые возможности сотни противоракет одного стратегического района могут составить не более нескольких единиц боеголовок.

Предположим, что в решении проблемы селекции ложных целей удастся добиться каких-то кардинальных прорывов. Вероятность перехвата боеголовок при этом существенно возрастет и, по различным оценкам, может оказаться в диапазоне 0,3-0,7. Сотня перехватчиков при отражении массированного удара будет в состоянии сбить в среднем 30-70 боевых блоков, а при отражении ограниченных ударов, когда на каждую боеголовку может быть назначено несколько противоракет, с достаточно высокой гарантией может быть перехвачено 10-30 боевых блоков. Это оценки для одного района стратегической ПРО. Сейчас американской стороной ставится вопрос о разрешении развертывания двух районов территориальной ПРО, в том числе одного на Аляске, с возможностью размещения в каждом из них по 100 противоракет внеатмосферного перехвата.

Для того чтобы вся территория США была закрыта "зонтиком" стратегической ПРО, необходимо порядка 6-7 районов. При размещении в каждом из них по сотне перехватчиков потенциальные возможности системы могут составить в среднем 180-490 сбитых боеголовок при отражении массированного удара с гарантированным перехватом 60-230 боевых блоков. Если исходить из простого сопоставления этих цифр с потенциальными возможностями российских СЯС по количеству доставляемых в ответном ударе боезарядов, то можно прийти к опрометчивому выводу, что система ПРО угрожает нашим ответным действиям и при определенных условиях может их эффективно блокировать.

Скрытый подвох состоит в том, что система стратегической ПРО будет в состоянии полностью реализовать свои потенциальные возможности по отражению ответного удара СЯС РФ только в том случае, когда этот удар "размазан" по всей территории США. Но никто и ничто не заставляет планировать ответный удар столь нерациональным образом. Учет фактора ПРО обязательно приведет к изменению оптимальной стратегии ответных действий. Ударные усилия при этом будут сосредоточены на поражение объектов внутри ограниченного количества районов стратегической ПРО. Заметим, что при этом нет необходимости внедрять на российских ракетах какие-либо технические меры противодействия американской обороне. Реализация же таких мер вкупе с незначительным наращиванием группировки СЯС позволяет полностью парировать и стратегическую, и нестратегическую ПРО.

Нужно отдать должное американской администрации, которая не обещает абсолютной неуязвимости территории США от ядерных ударов. Ставится скромная и посильная задача: защитить Америку от ограниченных ударов ядерных "изгоев".

Официальная российская позиция, как представляется, во многом основана на опасении возможного сокрытия за лозунгами борьбы с ядерным терроризмом истинных намерений развертывания в перспективе полномасштабной системы ПРО США с высокими возможностями по отражению не только ограниченных, но и массированных ядерных ударов. Стратеги Пентагона, если они вынашивают такие планы, скорее всего понимают, что ориентировать стратегическую ПРО на срыв ответных действий СЯС - это очень опасно. Развернуть такую систему - значит обречь себя на малоприятный риск получения упреждающего удара в кризисной обстановке. Поэтому стратегически рациональной системой ПРО, ориентированной на отражение массированных ударов, является система, способная блокировать любые, в том числе упреждающие, ядерные удары по территории США.

По сути дела, речь идет о российских подозрениях по поводу возможной реализации Соединенными Штатами коварного замысла смены парадигмы стратегической стабильности с переходом от "взаимного гарантированного уничтожения" США и РФ к одностороннему "гарантированному выживанию" США.

ВОЗМОЖНОСТИ СТРАТЕГИЧЕСКОЙ ПРО

Попробуем ориентировочно прикинуть, какой должна быть система стратегической ПРО, чтобы гарантированно отразить ответные и упреждающие действия СЯС РФ. Для блокирования массированных ударов количество перехватчиков в каждом районе стратегической ПРО должно быть не меньше, чем количество атакующих боеголовок. Для гарантированного отражения удара количество противоракет должно быть как минимум удвоено. Двукратное превышение средств обороны над средствами нападения должно быть обеспечено в каждом районе стратегической ПРО. Для всех 6-7 районов превышение количества противоракет внеатмосферного перехвата над количеством боеголовок в массированном ударе увеличивается до 12-14 раза.

С учетом такой кратности для нейтрализации ответных действий СЯС РФ при участии 500-1000 боезарядов в составе стратегической ПРО США должно быть развернуто порядка 6000-14000 стратегических перехватчиков. Для срыва упреждающих действий 1500 боеголовок СЯС РФ при их развитии по варианту СНВ-3 количество стратегических противоракет США должно находиться в диапазоне 18000-21000 единиц. В нынешних американских планах фигурируют более скромные цифры - 200-400 стратегических противоракет, что явно недостаточно для лишения СЯС РФ потенциала второго удара.

Может возникнуть подозрение, а не являются ли эти 200-400 противоракет плацдармом для их последующего наращивания до уровня порядка 10 000 противоракет, способных обеспечить срыв ответного удара, или до уровня 20 000 противоракет, создающих режим воспрещения упреждающих действий СЯС РФ? Рассмотрим этот вопрос с точки зрения военно-экономической целесообразности.

Примем во внимание то обстоятельство, что в условиях ПРО стратегические ракеты СЯС РФ будут скорее всего оснащены комплексами средств преодоления обороны или разделяющимися головными частями. На одной ракете может быть размещено до 10 боеголовок и тяжелых ложных целей. Если для парирования одного боевого блока количество стратегических перехватчиков должно находиться в диапазоне 12-14 единиц, то для нейтрализации одной ракеты необходимо до 120-140 перехватчиков. Это говорит о том, что паритетным ответом России на развертывание 120-140 противоракет территориальной ПРО США может явиться развертывание всего лишь одной ракеты, оснащенной разделяющимися головными частями или средствами преодоления ПРО.

Даже с учетом разницы в финансовых возможностях США и РФ пропорция 120-140 перехватчиков к одной российской ракете слишком велика для того, чтобы в военно-экономическом соревновании между системой стратегической обороны и наступательными силами победителем оказались Соединенные Штаты. Это подтверждает известный тезис о военно-экономической предпочтительности наступательных систем перед оборонительными системами. Основы существующей парадигмы стратегической стабильности остаются незыблемыми. Реализуемость и эффективность стратегической линии США на экономическое принуждение РФ к переводу ситуации стратегической стабильности из области "взаимного гарантированного уничтожения" в область одностороннего "гарантированного выживания" вызывает сомнение.

ВЫБОР РОССИИ

В целом можно сделать вывод, что программа защиты территории США от ограниченных ядерных ударов не создает угрозы национальной безопасности России. Развертывание ограниченной стратегической ПРО США в составе 200-700 стратегических перехватчиков в 2-7 районах не угрожает подрывом потенциала второго удара СЯС РФ. Боевые возможности такой системы находятся в пределах 10-70 боеголовок, перехватываемых с различными уровнями гарантии. Система способна снизить потенциал ответных действий СЯС на 15-50%, при реализации мер противодействия ПРО это снижение может быть эффективно парировано. В условиях повышенной чувствительности США к возможным потерям от ядерных ударов по их территории сам факт осуществимости второго удара СЯС РФ и возможность нанесения существенного ущерба Соединенным Штатам представляется достаточным для эффективного стратегического сдерживания.

Таким образом, создание системы ПРО, ориентированной на срыв ответных действий СЯС РФ, лишено для США как стратегической, так и военно-экономической рациональности.

Напротив, в отношениях с потенциальными будущими ядерными противниками в лице так называемых государств-изгоев, экономика которых может осилить создание весьма скромных ядерных арсеналов, вариант создания ограниченной ПРО территории США полностью попадает в область и стратегической, и военно-экономической рациональности.

С учетом этого было бы наивным полагать, что особая позиция России и ее неуступчивость по вопросам модификации Договора по ПРО смогут заблокировать принятие решения за создание системы защиты территории США от ограниченных ядерных ударов. РФ никак не сможет, да и не имеет никаких рычагов воспрепятствовать этому процессу.

Жесткая позиция российской стороны и решение проблемы ПРО в антагонистическом ключе - это не самый лучший подход. Он не выгоден ни России, ни Соединенным Штатам. Более конструктивный подход состоит во взгляде на ситуацию не с позиций конфронтации, а с позиций стратегического партнерства, объективной предпосылкой к которому является наличие не строго противоположных интересов. При этом позиция России могла бы состоять в демонстрации понимания стратегической линии США на развертывание ограниченной ПРО и совместном поиске компромиссных решений, которые учитывали бы интересы России, в том числе ее озабоченность побочным эффектом от создания ограниченной ПРО, состоящим в некотором снижении потенциала второго удара СЯС РФ. В такой постановке вопроса Россия вправе претендовать на компенсацию некоторого ущемления своих интересов, а также, выражаясь языком теории конфликтов с нестрого противоположными интересами, на некоторую передачу той полезности, которую обретают Соединенные Штаты в результате снятия запрета на создание ограниченной стратегической ПРО и открывающихся при этом перспектив, удержания стратегического баланса со странами третьего мира в области "гарантированного выживания" США.

Встав на позицию разумного стратегического партнера, Россия могла бы перейти от наивного запугивания США своим асимметричным ответом к постановке вопроса об участии США в реализации этого самого асимметричного ответа. Его стоимость на порядок ниже стоимости системы ПРО. Удорожание программы на несколько процентов - вполне разумная плата за соблюдение международных приличий и избавление США от необходимости одностороннего выхода из Договора по ПРО.

В аналогичном ключе Россия могла бы поставить вопрос и о гарантиях безопасности Китая.

Реакция США служила бы своеобразным моментом истины. Если система ПРО действительно ориентирована против ядерных "изгоев", то Москва вправе рассчитывать на реальные шаги Вашингтона по учету наших интересов. Обратное свидетельствовало бы о стремлении США решить проблему Договора по ПРО с позиции эгоистической силы, объективно стимулирующей сплочение антиамериканской коалиции.