Владимир Галицкий Опыт операций на Северном Кавказе показал, что в зоне действий войск необходимо изменить административно-правовой режим - ввести чрезвычайное или военное положение.
К сожалению, в российском законодательстве отсутствуют соответствующие правовые механизмы. Например, нигде не указано, что правительство и президент РФ несут ответственность за несвоевременное введение режимов чрезвычайного или военного положений или вообще за их не введение.
Федеральные власти не вводят в зоне вооруженного конфликта на территории Чечни соответствующий правовой режим, вытекающий из требований международного права. На это никак не реагируют ни Конституционный суд РФ, ни Министерство юстиции РФ. В результате искусственно создан правовой вакуум в зоне вооруженного конфликта на территории Чечни.
Российские законы, регулирующие деятельность силовых структур в условиях вооруженных конфликтов (международного и немеждународного характера), должны вступать в законную силу автоматически при возникновении такого рода конфликтов.
ТИПИЧНОЕ ЗАБЛУЖДЕНИЕ
Применение и выполнение требований права войны включается в непосредственную обязанность военного командования. К сожалению, многие в российских государственных, политических и военных кругах не всегда правильно понимают суть права вооруженного конфликта. Большинство из них склонны считать, что оно сковывает свободу действий военных (силовых) структур государства, ликвидирующего внутренний вооруженный конфликт (типа осетино-ингушского, чеченского или чечено-дагестанского). Это абсолютно неверно. Наоборот, применяя международное право в области регулирования внутреннего вооруженного конфликта федеральное правительство:
а) предоставляет своим силовым структурам возможность эффективно действовать в общепризнанной мировым сообществом правовой зоне, что благоприятствует успешности их действий;
б) сводит к минимуму возможный ущерб конституционным правам (личным, политическим, экономическим и т.п.) не только действующих участников данного конфликта, но и гражданского населения, находящегося в этой обстановке;
в) четко обозначает права и обязанности всех законных участников вооруженного конфликта (как применять боевые средства, кого и как задерживать, как правильно поступать с задержанными, пленными, что можно и чего нельзя с ними делать, как будут устраняться последствия вооруженного конфликта, какие и кому будут положены компенсации за нанесенный ущерб, кто и как будет подлежать амнистии или наказанию за совершенные злодеяния и иные преступления и т.д.);
г) правильно регулирует пропагандистское и иное обеспечение хода и исхода ликвидации внутреннего вооруженного конфликта;
д) обеспечивает правильное восприятие и понимание мировым сообществом избранных мер ликвидации внутреннего вооруженного конфликта;
е) цивилизованно решает многие другие внешне- и внутриполитические вопросы.
Наше государство, признав приоритетность международного права над национальным (статьи 15 и 17 Конституции РФ 1993 года), ратифицировало все действующие ныне международные конвенции о законах и обычаях войны, защиты жертв войны (10 мая 1954 года и 29 сентября 1989 года) и взяло тем самым на себя обязательство строго их соблюдать.
В вооруженном конфликте немеждународного характера государство обязано следить за соблюдением обеими сторонами (своими вооруженными силами, ликвидирующими сепаратистское, повстанческое и иное вооруженное выступление, и вооруженными силами, отрядами сепаратистского, повстанческого движения) статьи 3, общей для четырех Женевских конвенций 1949 года и Протокола II от 8 июня 1977 года.
В этом отношении важное значение имеет статья 56 Конституции Российской Федерации (1993 г.), в которой указано: "В условиях чрезвычайного положения для обеспечения безопасности граждан и защиты конституционного строя в соответствии с федеральным конституционным законом могут устанавливаться отдельные ограничения прав и свобод с указанием пределов и срока их действия.... 3. Не подлежат ограничению права и свободы, предусмотренные статьями 20, 21, 23 (часть 1), 24, 28, 34 (часть 1), 40 (часть 1), 46 - Конституции Российской Федерации".
Вместе с тем сравнительный анализ международного права в области регулирования внутренних вооруженных конфликтов и требований пункта 3 статьи 56 Конституции РФ, а также реально складывающейся военно-политической обстановкой в зоне таких конфликтов показывает, что выполнить требования пункта 3 статьи 56 Конституции РФ весьма проблематично. Поэтому целесообразно заранее выработать правовой механизм, который позволил бы силовым структурам, решающим задачи в зоне конфликта, действовать в рамках закона и с учетом требований международного права.
ДЕФИНИЦИИ
Анализ действующих ныне и ратифицированных нашим государством Женевских конвенций от 12 августа 1949 года и Дополнительных протоколов к ним (I и II 1977года), а также научно-практических разработок по проблеме вооруженных конфликтов немеждународного характера дает основание считать, что отличительными признаками внутреннего вооруженного конфликта являются:
фактическое вооруженное противостояние (ведение боевых действий) между двумя враждующими вооруженными группировками или войсковыми подразделениями центрального (федерального) правительства и вооруженными группировками оппозиционного или сепаратистского движения на территории одного государства;
основную массу враждующих вооруженных группировок или вооруженных оппозиционных, сепаратистских группировок составляют граждане одного государства;
враждующие вооруженные группы (группировки) находятся под ответственным командованием, а также осуществляют такой контроль над частью территории данного (своего) государства, который позволяет им проводить систематические, непрерывные и согласованные военные действия;
вооруженное противостояние (боевые действия) между имеет достаточно высокий пороговый уровень (массированное применение всех видов боевого стрелкового оружия, артиллерийских орудий, минометов, бронетехники, боевых вертолетов и т.п.).
Таким образом, исходя из вышеизложенного, можно считать, что события в Чечне в 1994-1996 гг. и в 1999-2000 гг. должны быть квалифицированы как внутренний вооруженный конфликт, в ходе которого необходимо применять статью 3, общую для всех четырех Женевских конвенций от 12 августа 1949 года, и полностью Протокол II к ним от 8 июня 1977 года.
Однако федеральные власти России официально не признают вооруженного конфликта на территории Чеченской Республики внутренним вооруженным конфликтом и не вводят соответствующего правового режима, непосредственно вытекающего из требований вышеназванных Женевских конвенций и Дополнительного протокола II к ним. Именно такое отношение федеральных властей привело к возникновению правового вакуума в зоне вооруженного конфликта на территории Чеченской Республики, что существенно затруднило выполнение федеральными войсками и правоохранительными органами задач, возложенных на них президентом и правительством Российской Федерации.
НАЗВАТЬ ВСЕ СВОИМИ ИМЕНАМИ
В чем же существо правового положения, которое должно вводиться в зоне внутреннего вооруженного конфликта?
Уместно напомнить, что понятие "вооруженный конфликт" применительно к событиям на Северном Кавказе (прежде всего на территории Чечни) неоднократно употреблялось в официальных документах президента, правительства, Совета Федерации и Государственной Думы Федерального собрания Российской Федерации еще с декабря 1993 года.
Государственной Думой ФС России в пункте 2 своего постановления "О порядке применения постановления Государственной Думы Федерального собрания Российской Федерации "Об объявлении амнистии в отношении лиц, участвовавших в противоправных деяниях, связанных с вооруженными конфликтами на Северном Кавказе" # 515-ГД от 08 февраля 1995 г. впервые в истории России было дано определение понятия "вооруженный конфликт", применительно к событиям на Северном Кавказе.
"Под вооруженными конфликтами, указанными в пункте 1 постановления об объявлении амнистии (в этом пункте указаны вооруженные конфликты, имевшие место на территории Чеченской Республики, Ингушской Республики, Республики Северная Осетия и Республики Дагестан. - В.Г.), следует понимать противоборство между:
а) вооруженными формированиями (вооруженными объединениями, дружинами, отрядами самообороны, другими вооруженными группами), созданными и действующими в нарушение законодательства Российской Федерации (незаконными вооруженными формированиями), и органами внутренних дел Российской Федерации, Вооруженных сил, и других войск и воинских формирований Российской Федерации;
б) незаконными вооруженными формированиями, созданными для достижения определенных политических целей;
в) лицами, не входившими в незаконные вооруженные формирования, но участвовавшими в вооруженном противостоянии в связи с территориальными притязаниями, на этнической или религиозной почве".
Такое же понятие вооруженного конфликта на территории Чечни было вновь повторено и в пункте 2 Постановления Государственной Думы Федерального собрания Российской Федерации # 1200-П ГД от 12 марта 1997 года "О порядке применения постановления Государственной Думы Федерального собрания Российской Федерации "Об объявлении амнистии в отношении лиц, совершивших общественно опасные деяния в связи с вооруженным конфликтом в Чеченской Республике".
Таким образом, Государственная Дума официально квалифицировала имевшие место конфликты (вооруженные столкновения, боевые действия, категории их участников и т.п.) на территории Северного Кавказа и в том числе на территории Чеченской Республики как вооруженный конфликт, а нам остается лишь уточнить: внутренний (внутригосударственный) вооруженный конфликт, то есть вооруженный конфликт немеждународного характера.
В такого рода вооруженных конфликтах должны в обязательном порядке применяться Дополнительный протокол II от 08 июня 1977 года к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года и статья 3, общая для всех четырех Женевских конвенций от 12 августа 1949 года (об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях; об улучшении участи раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море; об обращении с военнопленными; о защите гражданского населения во время войны).
В связи с этим целесообразно подчеркнуть, что в условиях внутреннего вооруженного конфликта никто и никому не объявляет войну, военное время и т.п.
Общее понятие вооруженного конфликта немеждународного характера (внутренний вооруженный конфликт) дано в пункте 1 статьи 1 Дополнительного протокола II от 08 июня 1977 года к Женевским конвенциям 1949 года: это такой конфликт, который происходит на "территории какой-либо Высокой Договаривающейся Стороны между ее вооруженными силами и антиправительственными вооруженными силами или другими организованными вооруженными группами, которые, находясь под ответственным командованием, осуществляют такой контроль над частью ее территории, который позволяет им осуществлять непрерывные и согласованные военные действия и применять настоящий Протокол".
Это еще раз подтверждает, что на территории Чечни имеет место внутренний вооруженный конфликт. Об этом необходимо заявить официально, то есть назвать все своими именами. Если бы это было сделано, то у федерального правительства и у всех нас не было бы многих проблем с розыском и освобождением пленных и заложников; обеспечением прав граждан России, оказавшихся в зоне вооруженного конфликта; своевременным и полным финансированием деятельности войск; введением исключительных режимов в зоне вооруженного конфликта; неоправданной тратой финансовых и материально-технических средств; выплатами компенсаций вынужденным переселенцам и беженцам; взаимоотношениями с сепаратистами; территориальными и др.
ВНЕ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА
Необходимо напомнить о том, что в соответствии со статьей 3 Дополнительного протокола II (1977 г.) к Женевским конвенциям 1949 года при возникновении внутреннего вооруженного конфликта не допускается какое-либо вмешательство других государств в процесс его разрешения.
Другой возможностью, которую предоставляет международное право государству, локализующему на своей территории возникший внутренний вооруженный конфликт, является то, что современное международное право не защищает лиц, относящихся к так называемым "городским" и "сельским" партизанам, или, как их еще называют, "подпольщикам".
Дело в том, что в силу специфики своих "подпольных" подрывных действий (обычно это террор, диверсии, шпионаж, вредительство, саботаж, подрывная пропаганда и т.п.) против федеральных войск на контролируемой ими территории данная категория лиц не может открыто носить оружие, иметь отличительный знак противоборствующей стороны и т.п. Это исключает применения к ним требований статьи 1 Дополнительного протокола II (1977 г.) и статьи 3, общей для всех Женевских конвенций 1949 года. Данные статьи требуют, чтобы противоборствующая сторона (повстанцы, мятежники и т.п.) предоставляла возможность законным (в нашем случае - федеральным) властям достаточно четко идентифицировать их от местного населения, что для подпольщиков и иных диверсантов, террористов и шпионов, действующих, как правило, тайно и под видом местного населения, практически невозможно.
Поэтому в случае задержания таких лиц, они относятся к категории обычных уголовных преступников, совершающих особо опасные и иные государственные преступления по своей воле или по чьему-то заданию. На основании вышеизложенного они не пользуются защитой международного права "за исключением общих прав, не подлежащих ограничению даже в чрезвычайной обстановке).
ПРЕДЛОЖЕНИЯ
В области совершенствования национального законодательства следует предпринять следующие меры:
а) разработать пакет федеральных законов о правовом регулировании порядка предупреждения и ликвидации внутренних вооруженных конфликтов (закон о военном положении, закон о чрезвычайном положении, закон о статусе органов исполнительной власти, закон о статусе СМИ в зоне внутреннего вооруженного конфликта, закон о статусе иностранных организаций и граждан в зоне внутреннего вооруженного конфликта, закон о пунктах временного содержания граждан, задержанных в зоне внутреннего вооруженного конфликта и др.);
б) разработать и принять закон о порядке проведения специальных операций, их правовом обеспечении (кто принимает решение на их проведение, какой вводится режим и кем, права и обязанности силовых и иных структур федерального правительства в ходе проведения операции и т.п.);
в) внести изменения и уточнения в уголовно-процессуальный и административный кодексы Российской Федерации, регламентирующие порядок обращения с гражданами России, иностранцами и лицами без гражданства, задержанными в зоне внутреннего вооруженного конфликта (порядок их задержания, содержания, проведения административного расследования или следствия и т.п.);
г) внести изменения в федеральные законы о правоохранительных органах России (МВД, ФСБ, прокуратура и др.) в целях уточнения порядка и пределов и к участия, прав и обязанностей в зонах внутренних вооруженных конфликтов;
д) законодательно закрепить право каждого гражданина России на отказ от участия в боевых действиях в зоне вооруженного конфликта на территории Российской Федерации по убеждению совести (национальная или религиозная идентичность и т.п.).
