Анатолий Судоплатов Экспертиза
Октябрь 2002-го запомнится новым всплеском преступлений международного терроризма. Вначале в туристском раю на острове Бали в результате взрыва погибли около 200 человек. Затем аналогичная угроза нависла над сотнями зрителей и труппой мюзикла "Норд-Ост", взятыми в заложники чеченскими боевиками в Театральном центре на столичной улице Мельникова (кстати, здание, страшно неудобное для штурма).
Первый акт драмы завершен. Спецподразделения ФСБ ликвидировали 50 бандитов и захватили нескольких преступников живыми. Признано, что операция была проведена на высоком профессиональном уровне. Надежды главарей сепаратистов переломить ход военной кампании в Чечне, как это было после событий в Буденновске и в Кизляре в 1995-1996 гг., рухнули. Кажется, нового Хасавюрта не будет.
Однако вызовы, брошенные власти и обществу, не могут быть оставлены без должного внимания. На повестке дня стоит вопрос настоятельной необходимости полного разгрома всех гнезд международного терроризма и политического экстремизма. Эту проблему невозможно завершить в рамках одной, пусть даже успешно проведенной силовой операции.
Масштаб проблемы
В наших и зарубежных спецслужбах в течение длительного времени считалось, что борьба с терроризмом - это сравнительно узкое направление их деятельности. Они были нацелены на противоборство с проявлениями терроризма со стороны боевиков-одиночек или спецагентов. Однако с 80-х гг. прошлого века по настоящее время масштабы террористической деятельности приняли качественно иной характер.
Корни сегодняшней беды, конечно, лежат в практике глобального противостояния между Востоком и Западом почти на всем протяжении второй половины XX в. Спецслужбы СССР, США, Англии и Франции буквально вскормили и обучили методам партизанской и диверсионной войны значительные контингенты радикальных экстремистских элементов в странах Азии, Африки и Латинской Америки. Приобретенная как КГБ, СВР, ГРУ, так и ЦРУ и, естественно, органов британской и французской разведки агентура в националистических движениях и действовавшие под ее командованием боевые подразделения, воспользовавшись финансовой подпиткой из Саудовской Аравии, Арабских Эмиратов и других "спонсоров", вышли из-под контроля своих "отцов-основателей". Экстремисты приобрели известную независимость и начали "играть по собственным правилам". В середине 1990-х гг., нападая на американские посольства, военные базы и торговые центры, они одновременно расширяли войну в Чечне, бросая таким образом вызов международному сообществу. Однако на Западе наивно полагали, что удар наносится по России. При этом открыто озвучивались идеи по использованию экстремистских течений в националистическом движении для ослабления роли России в геополитическом и экономическом пространстве СНГ.
Довольно длительное время российские и зарубежные спецслужбы воспринимали эту угрозу в рамках традиционной ориентации на борьбу с актами индивидуального террора и "локальной повстанческой деятельностью" и проглядели, что терроризм из переферийных районов был перенесен в отдаленные от театра боевых действий города. Причем мишенью террористических актов стали не отдельные лица, не цвет нации, как это было в Мюнхене с израильскими спортсменами, а массы ни в чем неповинных людей.
Предотвратить акции индивидуального террора, когда в них задействован террорист-одиночка, во все времена было сложно или почти невозможно. Даже в такой стране, как Израиль с его жестким контрразведывательным и правоохранительным режимом не удается пресечь вылазки одиночных террористов-самоубийц, опирающихся на двух-трех человек непосредственной поддержки. Общество там живет под постоянной угрозой взрывов на дорогах и в торговых центрах. Что же говорить о крупных государствах с громадными территориями, развитой инфраструктурой. Они более уязвимы для "асимметричных" акций террора, поскольку действия преступников несовместимы не только с менталитетом нации, но даже с традиционными принципами ведения военных действий в городских условиях. Никто в ФБР и ЦРУ США, рутинно наблюдая подозрительное поведение курсантов летной школы, не додумался до того, что они захватят самолеты не с целью обмена заложников на выкуп или выдвижение иных политических требований, а превратят пассажирские лайнеры в "крылатые ракеты" для нанесения максимального ущерба стране, воспринимаемой ими в качестве смертельного врага мусульманского фундаментализма, без колебаний пожертвовав ради этого своими жизнями.
К сожалению, мы не полностью отдаем себе отчет в масштабе нависшей угрозы над Россией и всем мировым сообществом. Противодиверсионная война в Чечне, называемая контртеррористической операцией, и меры по ликвидации главарей террористических бандформирований не исчерпывают собой всю необходимую совокупность акций противодействия терроризму.
Современная российская специфика указывает на то, что необходима стратегия действий, опирающаяся не только на традиционные методы агентурной разработки экстремистских организаций. Следует учитывать, что нынешние террористические проявления, почти открытое передвижение по Москве в вечернее время вооруженных боевиков смыкаются с уже почти привычными на улицах столицы и других городов уголовными разборками, которые порой "крышуются" правоохранительными органами. Кого в этой обстановке могло насторожить появление людей в камуфляже в районе Дубровки, известной своей неблагополучной криминогенной обстановкой? Для непрофессионального наблюдателя речь могла идти или о стычке между уголовниками, или даже об операции правоохранительных органов.
Будем откровенны: в нашем обществе постепенно сформировалось примиренческое отношение к уголовному терроризму. И государственные, и частные охранные структуры при финансовых и промышленных группировках не стесняются использовать связи в криминальной среде для выбивания долгов, отмывания денег. Все чаще граждане России сталкиваются (внимание!) с похищением заложников по "экономическим мотивам". Именно на почве рыночных отношений возникло "понимание" обществом действий службы безопасности президента России (также носившей в 1994 г. камуфляж), бросившей "мордой в снег" охрану медиамагната Гусинского прямо перед мэрией столицы.
Уроки событий
Новая обстановка 1990-х гг., взрывы, прозвучавшие в Москве в 1999 и 2000 гг., диктовали необходимость кардинальной перестройки борьбы спецслужб с терроризмом, создания механизма тесного взаимодействия с органами гражданской администрации, органов МЧС, правоохранительных структур и МИД РФ в особый период. Ведь предупредительные меры не исчерпываются установлением жесткого режима контроля въезда-выезда в городском мегаполисе.
Приходится констатировать, что мэрия Москвы и районные управы в условиях, когда страна более 7 лет ведет изнурительную локальную войну на Кавказе, оказались не подготовленными к боевому испытанию. Выяснилось, что кураторы жизненно важных объектов города имеют слабое представление об их диверсионной уязвимости.
Пока нет готовых к немедленному задействованию отработанных вариантов интернирования за границей наиболее одиозных деятелей политических и боевых организаций сепаратистов-экстремистов на случай захвата ими заложников. Между тем боевикам взамен на освобождение их единомышленников и родственников можно было бы предложить отбытие наказания или интернирование за границей, в тех странах, чьи правительства увлеклись критическим заигрыванием с националистическим сепаратизмом.
Мы должны быть благодарны нынешней свободе слова в России. Однако эффективная борьба с терроризмом, в особенности когда захватываются заложники, невозможна без правильно организованной информационной блокады экстремистских банд и их пособников.
Используя методы черной пропаганды, чеченские боевики умело вбросили в СМИ информацию о том, что захват заложников заблаговременно планировался и был осуществлен сосредоточившейся в столице в заранее выбранном месте под носом ФСБ и МВД вооруженной группы бойцов "29-й дивизии смертников". Они "отважно и благородно" требовали прекращения войны в Чечне, что должно безошибочно производить впечатление на мировую общественность. Из расчета на эффект "стокгольмского синдрома" террористы, видимо, желая продержаться как можно дольше в центре внимания всей планеты, последовательно освобождали небольшие группы различных категорий из многочисленных заложников. Все их акции делались из расчета на психологический слом слабонервных.
Ряд наших СМИ в погоне за сенсацией проявили удивительную, порой граничащую с преступностью беспечность. Надо научиться категорически не сообщать ничего лишнего о действиях правоохранительных органов, их намерениях и планах. Тем более не комментировать подтягивание к местам терактов спецназа и техники. Но дело не только в этом. С терроризмом, его пособниками и агентурой надо вести последовательную информационную войну, активно использовать прессу, радио и телевидение для разложения противника, внесения в его действия чувства неуверенности, страха и никоим образом не преувеличивать значения и последствий его преступной деятельности.
Особая ответственность ложится на политических деятелей сегодняшнего и вчерашнего дня, близких к ним лиц, поддерживающих контакты или с явными представителями криминальных и террористических групп, или с людьми из их ближайшего окружения. Любая политизация преступных акций, жертвами которых становятся мирные граждане, лишь способствует фиктивной, фальшивой героизации "повстанческого движения" на перспективу. Не случайно на Западной Украине до сих пор чтят героев ОУН Коновальца и Бандеру, объявленных по представлению Польши в 1935 г. после совершения ряда убийств Лигой Наций, предшественницей ООН, "руководителями преступной международной террористической организации".
У нас не должно быть иллюзий по поводу длительности борьбы с терроризмом. В Западной Украине и Литве массовое вооруженное противостояние советизации продолжалось с 1944 по 1954 г. Последнее заранее спланированное убийство председателя колхоза в Литве, неугодного националистам, произошло 30 апреля 1957 г. Боевые лидеры украинских и литовских сепаратистов Шухевич, Матвиейко, Кук, Жемайтис были соответственно ликвидированы или захвачены в 1950, 1951, 1954 и 1953 гг. Но все они продержались в подполье, за исключением сброшенного англичанами на парашюте Матвиейко, несколько лет. Важно, однако, что и Матвиейко, и Кук, и Жемайтис, осознав бесперспективность вооруженной борьбы, будучи захваченными, пошли на сотрудничество с советскими властями и в результате были амнистированы. А Куку, ныне претендующему на роль героя самостийной борьбы, позволили заниматься научной работой и защитить кандидатскую диссертацию.
Вооруженное противостояние завершилось только тогда, когда из местных национальных кадров, несмотря на двойную игру ряда сотрудников милиции и даже органов госбезопасности Украины и Литвы, был сформирован на уровне райкомов и райисполкомов достаточно работоспособный территориальный аппарат местного самоуправления. При этом возглавившие его люди, хотя и были выдвиженцами Москвы, но являлись прежде всего местными жителями.
Главным условием стабилизации политической обстановки в зонах этнической напряженности и локальных войн, питательной основы терроризма, является прекращение использования местными элитами существующих социально-экономических проблем как экстремистского политического "ресурса" для достижения своих корыстных целей. Старая советская тактика "разделяй и властвуй" в опоре на "институт вторых секретарей райкомов-обкомов, первых заместителей министров", применявшаяся в национальных регионах, неадекватна требованиям сегодняшнего дня. В частности, "раскачивание лодки" в Чечне в 1991 г., изгнание "коммунистического функционера" Завгаева, потворствование насильственной смене руководства обернулись тяжелой трагедией не только для Чечни, но и для всей страны в целом. Покровительство и поддержка криминогенных элементов и "авторитетов", особенно активных в национальных окраинах России, способствовали расползанию бандитизма по стране, формированию своеобразных этнических зон преступной деятельности. А этнические зоны преступных акций - это питательная среда для террористических группировок.
Интернациональный фронт
Переживая последнюю трагедию, можно, однако, с удовлетворением констатировать, что ныне захват заложников в России вызвал активный отклик и предложения любой помощи со стороны иностранных спецслужб. Наиболее эффективными в этой сфере деятельности считаются израильские, британские и американские спецподразделения. Британские эксперты САС и Антитеррористического отдела (SO-13) Скотленд-Ярда одними из первых прилетели в Москву. Их количество может свидетельствовать только о том, что среди прибывших находились технические специалисты, владеющие богатым опытом применения спецсредств и антидиверсионной спецтехники в Ольстере, в Персидском заливе, на Балканах и в Афганистане.
Известно также, что еще в конце 1990-х гг. в одном из научных центров Министерства обороны Великобритании был разработан переносной прибор для выявления местонахождения снайперов (Bullet Direction Indicator), находящихся за естественной преградой, включая стены зданий. Имеющиеся в этом приборе акустические датчики по звуку выстрела определяют, откуда ведется огонь.
В этой же связи будет уместным вспомнить недавний визит в Москву британского премьера, который на высшем уровне вел переговоры о формах участия России в международной борьбе с терроризмом, которая ведется по определенным правилам взаимодействия и координации оперативных и политических усилий. Эта же проблема, видимо, была причиной приглашения на одно из президентских совещаний по поводу Театрального центра на Дубровке руководителя российской внешней разведки.
И действительно, почему бы не принять предложенную помощь? Во всяком случае, опытные психологи-переговорщики с проверенными на практике технологиями, а также более современная спецтехника могли бы и в будущем весьма пригодиться при спасении жизней заложников.
На данном этапе будет очень важным использовать арсенал СМИ с целью доведения до сведения угрожающих нам террористов и сепаратистов, что именно против них задействован международный потенциал спецслужб и кодекс законов борьбы с терроризмом, что перспектива скрыться от неизбежного возмездия за пределами России является для них весьма призрачной. У оставшихся в живых нет иного выхода, как сдаться и тем самым спасти своих сограждан от ненужных жертв и лишений.
Хочется надеяться, что развязка на Дубровке положит конец практике двойных стандартов и негласного покровительства действий террористов и сепаратистов в Чечне со стороны спецслужб Турции и Грузии. В любом случае события в Москве знаменуют собой качественное изменение в политическом отношении международного сообщества к действиям масхадовых и ему подобных. Они своей акцией в Москве превратили себя и примкнувших к ним молодых людей в "разменную монету вчерашнего дня" у недальновидных государственных руководителей ряда стран Кавказского и Ближневосточного регионов. Те, кто использовал их для давления на Россию в Закавказье как на Западе, так и в Грузии и Турции, жестоко просчитались.
Правители последних двух государств своей масштабной поддержкой сепаратизма и фактически терроризма оказались серьезно скомпрометированными в глазах всей мировой общественности.
Начало большой работы
Ныне очевидно, что для российского общества борьба с терроризмом выдвигается в число приоритетных задач. Нельзя мириться с тем, что спецслужбы РФ фактически финансируются по остаточному принципу, что лица, рискующие поминутно своей жизнью, работая с агентурой, проникающей в ряды террористов, приравнены по своему материальному и имущественному обеспечению к кругу среднеоплачиваемых служащих российской бюрократии, что нет денег для приобретения новейших образцов оружия, предназначенного для нанесения точечных ударов по террористам в Чечне.
Денежное довольствие и льготы военнослужащего спецслужбы, сотрудника правоохранительных органов, должны быть в три-четыре раза выше среднего уровня зарплаты в стране. Невольно приходит в голову мысль, что нынешней власти существующие правоохранительные органы в настоящем виде не нужны. Ибо невозможно себе представить, что человек, члены семьи которого, по официальной статистике, обеспечены, как правило, на уровне ниже прожиточного минимума, будет посвящать всего себя деятельности на благо государства.
Будучи обремененными каждодневными проблемами обеспечения своих семей хлебом насущным, многие сотрудники спецслужб вынуждены подрабатывать на стороне в различных охранных агентствах. Все это не может не сказываться отрицательно на моральной атмосфере в силовых структурах. Порой кажется, что руководство Минфина и Минэкономразвития сознательно проводит в жизнь линию на ограничение обеспечения материальными льготами сотрудников правоохранительных органов на уровне прожиточного минимума.
Спецслужбы держат как бы в подвешенном состоянии. Это заставляет сделать вывод о том, что влиятельные политики и олигархи стремятся не допустить со стороны ФСБ, МВД, прокуратуры, налоговой полиции активного пресечения их связей с криминальными элементами, "посадить на иглу" финансовой подпитки от сопровождения предпринимательской деятельности и дотаций многочисленных благотворительных фондов правоохранительные структуры, разведку и контрразведку. Очень трудно отделаться от впечатления, что некоторые влиятельные фигуры в национальной политике и экономике вовсе не заинтересованы в лишении их преимуществ обогащения по схемам теневой экономики и, следовательно, реальном разгроме российского криминалитета.
Беспрерывные реорганизации и сокращения 1990-х гг. не просто нанесли ущерб спецслужбам. Был нанесен серьезнейший удар по интересам государственной безопасности страны. Демонтирован формировавшийся годами агентурный аппарат, существование и использование которого позволяло эффективно решать задачи контролирования и отслеживания поведения экстремистских организаций, в том числе националистического толка, превратившихся сегодня в криминальную националистическую элиту современной России.
Знаменательно, что борьба с экстремизмом была важным направлением деятельности так называемой 5-й линии бывшего КГБ и служб разработки эмиграции в структуре внешней разведки СССР. Именно по этим направлениям работы пришелся главный удар при реформировании органов госбезопасности. Вот почему они вплоть до 1995 г., т.е. до начала первой чеченской кампании, по сути, не вели никакой борьбы с политическим экстремизмом. Силовые же подразделения, специально созданные для физического пресечения террористических проявлений внутри страны и диверсионных операций за рубежом, были по приказу Бориса Ельцина и Евгения Примакова расформированы. Массовый уход из органов безопасности руководящих работников и оперативного состава среднего звена в эти годы значительно снизил потенциальные возможности профилактической работы по противодействию экстремизму и терроризму. Дело в том, что именно эти опытные кадры непосредственно вели агентурную работу в среде наиболее опасных элементов уголовного и националистического подполья.
А между тем именно в те годы угроза террористической опасности для российских граждан внутри страны и за рубежом неуклонно нарастала. Воссозданный спецназ ФСБ продемонстрировал себя наследником лучших традиций расформированных спецподразделений. Но его боевая работа только началась и нуждается в существенной организационной и материальной поддержке.
Необходимо полностью ликвидировать опасные для страны последствия огульного разгона спецслужб в 1990-е гг. Надо продумать заново вопрос об эффективной координации деятельности многочисленных спецслужб и органов охраны правопорядка современной России. Именно координация их усилий на первом этапе событий на Дубровке была не на высоте.
Мы не можем далее мириться с прозрачностью наших границ в условиях обрушившегося на страну вала уголовной преступности и наплыва нелегальных мигрантов. Жизнь настоятельно диктует необходимость замены в условиях наступления на страну вала преступности неадекватно дублирующей функции и громоздкой системы огромного количества спецслужб и правоохранительных органов России и воссоздания под парламентским контролем постоянно действующего эффективного Центра повседневного руководства органами госбезопасности, пограничного контроля и правопорядка со всей полнотой ответственности. Пора прекратить пугать общественность призрачной угрозой возрождения НКВД-КГБ. Знаменательно, что "демократическое американское общество", осознав угрозу своим устоям, уже пошло на некоторое ограничение своих "традиционных свобод" и создание федерального Министерства внутренней безопасности.
