Олег Ржешевский Среди выступающих на тему Второй мировой войны возникла группа ревизионистов, которые на протяжении многих лет фальсифицируют события Великой Отечественной войны, подгоняют их трактовку под свои версии, дискредитирующие историю нашего государства, спекулируя на слабых знаниях или отсутствии таковых у большей части общества, особенно молодежи. Одним из примеров может служить статья полковника запаса В.Славина «Теории и мифы о начале Великой Отечественной». («НВО» № 35, 2007 г.)
ХРОМАЯ УТКА
Замысел статьи интригует: «Появившиеся материалы и исследования показали, что традиционная официальная версия об исключительно оборонительных намерениях СССР становится все менее обоснованной». Но какие-либо документы и конкретные факты, раскрывающие заявленную приманку, отсутствуют. Вместо этого автор отсылает читателей к В.Суворову-Резуну, который «не просто говорит, а книга за книгой убедительно обосновывает свои суждения», и Марку Солонину, согласно утверждениям которого «Советский Союз готовился начать войну против Германии 23 июня 1941 года», что также «достаточно логично и убедительно обосновывается» (у Суворова-Резуна – 6 июля 1941 года).
Предлагается очередной вариант «хромой утки» о превентивной войне, подготовке СССР к нападению на Германию, заимствованный у гитлеровской пропаганды и историков-неонацистов середины прошлого века. Должен заметить, что на Западе от подобных домыслов давно отказались. Знаток этих событий британский историк Д.Робертс в своем новом фундаментальном труде «Войны Сталина» пишет: «22 июня Гитлер заявил, что атаковал СССР, упреждая советский удар по рейху. Вслед за этим нацистская пропаганда представила кампанию в России как оборонительный крестовый поход против большевистской империи, угрожавшей европейской цивилизации. Нацистский идеологический антураж операции «Барбаросса» означал, что война в России будет войной на уничтожение (Vernichtungskrieg)».
За последние годы на основе крупных массивов ранее недоступных документов историками разработаны и опубликованы десятки трудов, в каждом из которых есть то новое и значительное, что проясняет и обогащает наши знания о Великой Отечественной войне. Среди них назовем подготовленные Институтом военной истории совместно с Институтами РАН военно-исторические очерки «Великая Отечественная война» в четырех книгах и труд «Мировые войны ХХ века» в четырех книгах, две из которых посвящены Великой Отечественной войне.
В 1938–1941 годах в Генеральном штабе и его «мозговом центре» – Оперативном управлении сложился коллектив профессионалов, которые проявили высокий уровень стратегического мышления на протяжении всей Второй мировой войны, – это маршал Советского Союза Б.Шапошников, генералы, а впоследствии маршалы Г.Жуков, А.Василевский, генералы Н.Ватутин, Г.Маландин, С.Штеменко и их единомышленники. Многие из них реально оценивали молниеносный разгром армий англо-французской коалиции в Европе и новое соотношение сил, предвидели вероятность отступления наших войск в глубь страны и в столкновении с ортодоксами, которые отождествляли пропагандистские лозунги с планами обороны, добивались принятия ряда решений, адекватных сложившейся обстановке.
Вот как об этом дал понять в своей книге «Дело всей жизни» А.Василевский: «Некоторые же лица из Наркомата обороны, особенно Г.И.Кулик, Л.З.Мехлис и Е.А.Щаденко (в то время Г.Кулик и Е.Щаденко – заместители наркома обороны, Л.Мехлис – начальник Главполитуправления РККА. – О.Р.)┘ считали, что агрессия будет быстро отражена и война во всех случаях будет перенесена на территорию противника. Видимо, они находились в плену неправильного представления о ходе предполагавшейся войны. Такая иллюзия, к сожалению, имела место».
В.Молотов в беседе с писателем В.Чуевым вспоминал: «Мы знали, что война не за горами, что мы слабей Германии, что нам придется отступать. Весь вопрос был в том, докуда нам придется отступать – до Смоленска или до Москвы, это перед войной мы обсуждали».
В результате работы ученых Генерального штаба, прежде всего Ю.А.Горькова и Г.Ф.Кривошеева, ряда других историков удалось обнаружить и опубликовать документы о важных стратегических решениях, принятых непосредственно перед нападением Германии на СССР. Их игнорируют те отечественные и зарубежные авторы, которые стремятся очернить советскую предвоенную политику, приписать руководству СССР агрессивные цели, некий «наступательный синдром».
Из этих документов следует, что с большим запозданием, но были определены три рубежа обороны: фронтовой – на советской западной границе; стратегический – по Западной Двине, Днепру и Днестру (Нарва, Сольцы, Великие Луки, Валдай, Гомель, Конотоп) и государственный рубеж обороны – на дальних подступах к Москве (Осташков, Сычевка, Ельня, Почеп, Рославль, Трубчевск). Детальные директивы Генерального штаба на оборону были направлены в приграничные (Прибалтийский, Западный, Киевский особые и Одесский) округа 14–15 мая 1941 года с задачей разработки на их основе оперативных планов обороны.
В директивах предусматривалась вероятность отступления наших войск в глубь территории. В параграфе 7 указывалось: «На случай вынужденного отхода разработать согласно особым указаниям план эвакуации фабрик, заводов, банков и других хозяйственных предприятий, правительственных учреждений, складов военного и государственного имущества┘». Директивы подписаны С.Тимошенко, Г.Жуковым и заверены А.Василевским. Оперативные планы округов были представлены на утверждение в период с 20 до 30 мая. Их послевоенный анализ показал, что наиболее грамотно и адекватно обстановке они были разработаны на второстепенном направлении предстоящего наступления вермахта, в Одесском военном округе (командующий генерал-полковник Я.Черевиченко, начальник штаба генерал-майор М.Захаров).
В масштабе всей западной границы фронтовой рубеж, а он предусматривал от трех до пяти полос обороны, не успели достроить, но многое сделали, в том числе на новой северо-западной границе (Выборгский и Кексгольмский укрепрайоны). В мае–июне 1941 года на стратегический рубеж по р. Западная Двина и Днепр были перебазированы 19-я, 21-я и 22-я армии из Северо-Кавказского, Приволжского и Уральского военных округов. 20 июня в округа был направлен приказ о срочной маскировке самолетов, взлетных полос, аэродромных сооружений с указанием командующим ВВС округов докладывать о ходе его выполнения «ежедневно по ВЧ начальнику ГУ ВВС Красной Армии с 21 часа до 23 часов».
Автор статьи сообщает: «С 18 июня 1941 года началось приведение соединений и частей западных приграничных военных округов СССР в полную боевую готовность. Уже 20 июня округа доложили о занятии установленных районов войсками и готовности к отражению наступления».
Ряд специалистов указывают на то, что в Генеральном штабе, рассматривая вероятность значительного отступления наших войск в глубь страны, стремились не допустить их окружения и уничтожения в первые недели сражений. Границу непосредственно прикрывали 56 из 170 дивизий, имевшихся на западном направлении. К середине июля из 170 дивизий 28 оказались в окружении и не вышли из него, 70 понесли тяжелые потери. Сохранившие боеспособность соединения совместно с пополнением насчитывали к этому времени 212 дивизий, 3 бригады и оказывали ожесточенное сопротивление противнику, наносили контрудары. Выделим контрудар 14–18 июля под Сольцами 11-й армии генерала В.Морозова Северо-Западного фронта, а также упорные бои на лужском оборонительном рубеже, в результате которых продвижение немецких войск на ленинградском направлении было остановлено почти на месяц.
Общими усилиями советских фронтов в июле–августе 1941 года была сорвана первая важнейшая стратегическая цель плана «Барбаросса» на этом этапе войны: «воспрепятствовать своевременному отходу боеспособных сил противника и уничтожить их западнее линии Днепр–Двина», захватить Ленинград, а затем Москву. Утверждавшийся, как недостаток, тезис, что многие наши армии и дивизии находились в день нападения Германии на расстоянии 400 км от границы, видимо, следует поменять с минуса на плюс.
НЕДООЦЕНКА ПРОТИВНИКА
Переоценка реальных возможностей своих войск и недооценка противника, во многом отражавшие уровень военного мышления того времени, явились, по нашему мнению, наиболее крупным просчетом военного руководства. 13 января 1941 года на совещании в Кремле с участием высшего командного и политического состава Вооруженных сил начальник Генерального штаба генерал армии К.Мерецков сделал следующее заявление: «При разработке Устава мы исходили из того, что наша дивизия значительно сильнее дивизии немецко-фашистской армии и что во встречном бою она, безусловно, разобьет немецкую дивизию. В обороне же одна наша дивизия отразит удар двух-трех дивизий противника. В наступлении – полторы наших дивизии преодолеют оборону дивизии противника». Ранее, 28 декабря 1940 года на Совещании высшего руководящего состава РККА командующий Западным Особым военным округом генерал армии Д.Павлов, войска которого противостояли силам вермахта на направлении главного удара, утверждал, что советский танковый корпус способен решить задачу уничтожения одной-двух танковых или четырех-пяти пехотных дивизий противника.
В результате обсуждения конкретных мер, вызванных нарастающей угрозой немецкого нападения, от необходимости нанесения упреждающего удара до уверенности в том, что Германию удастся удержать на какое-то время от войны дипломатическими акциями, большие надежды возлагались на последние. Но подписание с Германией секретного протокола о продаже Советскому Союзу участка территории в районе Сувалок за 7 млн. золотых долларов (10 января 1941 года), известное заявление ТАСС о беспочвенности слухов о возможной войне между СССР и Германией (13 июня 1941 года), согласие правительства СССР на поставку Германии зерна через Румынию (21 июня 1941 года), дипломатические запросы и переписка планов Германии не изменили.
