Николай Шадрин Сегодня проблемы исследования ратного прошлого в нашей стране имеют не столько научный, сколько организационный и методологический характер. Об этом, в частности, говорилось на прошедшем недавно сборе военных историков Вооруженных сил.
КУРСЫ ВМЕСТО АКАДЕМИИ
Кто такой военный историк? Как правило, это офицер – бывший строевой командир, зам по воспитательной работе или инженер, имеющий опыт практической службы в Вооруженных силах. Во время учебы в академии он получает основательную подготовку при кафедре истории военного искусства, избрав данную профессию своей дальнейшей стезей. Исторические знания позволяют ему более глубоко разбираться в частных вопросах военного дела и судить о военных проблемах с пониманием причин и обстоятельств их происхождения.
Однако не все, к сожалению, уясняют данную специфику, воспринимая военных историков как неких сказочников или политработников. В 1999 году была, по сути, ликвидирована эффективная система их подготовки в ходе реформирования (с одновременным переименованием) Военной академии имени М.В.Фрунзе (ВАФ) в Общевойсковую академию (ОАФ). Так охарактеризовал ситуацию начальник кафедры истории военного искусства ОАФ доктор исторических наук профессор полковник А.В.Кириллов.
Сначала ее сотрудникам были понижены штатно-должностные категории, уменьшилась оплата их труда по сравнению со специалистами других кафедр. Результатом стали уход многих работников и обвал научно-педагогического потенциала Военной академии.
В течение десятков лет в ВАФ успешно действовала полноценная высшая школа подготовки военных историков-профессионалов. Недавно ее вновь «реформировали» – заменили учебой на четырехмесячных академических курсах.
В одной из двух курсовых групп ныне пытаются готовить специалистов по организации и ведению военно-исторической работы, в другой – преподавателей военно-исторических дисциплин. По признанию самих «курсистов», отметил начальник кафедры, большинство офицеров первой группы заниматься организацией и ведением военно-исторической работы, скорее всего, не будут.
Стоит ли еще раз называть причины их выбора? Но сигнал SOS звучит, по существу, десятый год, однако никто его словно не слышит. Очевидно, высокие руководители, ответственные за принятие решений – идти на спасение военно-академической науки или оставить ее на произвол рыночной судьбы, распродавая корпуса с оборудованными учебными аудиториями, а вместе с ними ликвидируя военно-научные структуры под видом реформирования, – выбирают в силу своей отдаленности от проблем армии коммерческий вариант.
ЗАЧЕМ ГОСЗАКАЗ, ЕСЛИ ЕСТЬ ЭНТУЗИАСТ?
Прагматический и политизированный (то есть исходящий из понимания сиюминутной выгоды) подход к военной истории в условиях рыночного взгляда на жизнь берут на вооружение не только гражданские руководители Минобороны.
Это наглядно проявляется и в использовании результатов исследований вопросов военной истории в интересах подготовки и применения ВМФ. Об этом говорил капитан 1-го ранга запаса В.Н.Петросян, заведующий кафедрой истории военно-морского искусства Военно-морской академии имени Н.Г.Кузнецова (ВМА).
По сложившейся традиции, специалисты ВМА анализируют историю развития и применения флотов, соединений и кораблей в различные периоды и в различных действиях не односторонне, изучая только собственный опыт, а сравнительно с противником и другими морскими державами. Такой подход намного увеличивает объем и сложность проводимой работы. Но зато и результаты приобретают больший практический интерес: в разы повышается ценность исследований и объективность выводов.
Однако, как политкорректно выразился завкафедрой ВМА, в последние годы внимание к этим разработкам ослаблено. Большинство исследований по кафедре истории военно-морского искусства инициативные. То есть проводятся не по заданию госзаказчиков, а силами и средствами самих специалистов кафедры.
«НЕРЕНТАБЕЛЬНЫЕ» ЗНАНИЯ
Это те знания, о которых и не знают даже многие из нынешних военачальников. Этих знаний просто не было раньше. И только в последние годы военные историки извлекают из архивов отдельные факты, составляют из них единую картину, анализируют связь фрагментов, чтобы восполнить общий замысел и проследить возможные варианты его развития, отсечь тупиковые ветви, выявить оптимальные направления, находя подтверждение этому в последующей и современной практике. Однако отношение к этой работе зачастую, мягко говоря, недальновидное. Дескать, если знаний нет – то зачем они? Жили без них, проживем и дальше... А дальше – старые грабли, русский традиционный аттракцион.
Например, и сегодня не в полной мере решены вопросы, которые являлись проблемными еще во время Великой Отечественной войны! А значит, во время обучения в академиях нынешние флотоводцы достаточно полных и научно обоснованных ответов на них не получили.
Речь о следующем. Только на завершающем этапе войны 31 марта 1944 года директивой Ставки ВГК были сформулированы основные принципы управления силами флота и их взаимодействия с другими видами Вооруженных сил. Далеко не все из них изучены и развиты для практического применения сегодня. Многие из давних проблем строительства и применения ВМФ чаще связаны с игнорированием опыта прошлых войн – Второй мировой и других. И это притом что ВМФ СССР и России не имеет опыта реального применения в военных действиях крупных группировок.
Это мнение специалистов подтверждается такими примерами.
Вскоре после войны у нас было развернуто массовое строительство дизельных подводных лодок (ДПЛ) для операций на океанских ТВД. Но если бы прежде спросили военно-морских историков, те предупредили бы: Вторая мировая война, а конкретно – Германия, потерявшая 781 ДПЛ(!), более чем наглядно показала ошибочность такого решения проблемы.
Опять же у нас в послевоенные годы строилось много надводных кораблей (НК) по довоенным проектам. Однако хорошие в принципе проекты также не учитывали опыт и перспективы применения НК по заключениям специалистов. Уже в 1941–1942 годах ведущие морские державы с достаточным основанием видели главную ударную силу в авиации и проектировали строительство авианосцев. Мы – нет, обошлись без знатоков. Поэтому наш удел – наступать на те же грабли.
Советский Союз идею такого строительства отверг по политическим соображениям тогдашнего своего лидера Никиты Хрущева: дескать, авианосец – оружие агрессии, нам же нужен ракетный щит (как будто ракеты нельзя применить для агрессии). Отсутствие же авианосцев (не агрессоров, а средства защиты) лишало прикрытия и возможности соответствующего применения разнородных группировок надводных кораблей. Позже началось строительство авианесущих кораблей, не способных решать ударные задачи.
Еще в конце и после Великой Отечественной много говорилось о том, что возможности ВМС ограничивались и сокращались из-за отсутствия в составе ВВС флотов истребителей и штурмовиков. И было доказано, что морская авиация обязательно должна включать соответствующие рода авиации по решаемым задачам. Сегодня звучат предложения о передаче морской ракетоносной авиации (МРА) в состав Дальней авиации (ДА).
Кроме опасности, что с переводом под «крыло» ДА флот не сможет своевременно получать авиационную поддержку для решения своих специфических задач, которыми не занимается ДА, есть и другая – морские ракетоносные летчики попросту исчезнут как вид. А ведь они выбирали службу в авиации флота наверняка не только из-за особой формы одежды.
Ныне на кафедре – все так же по собственной инициативе – разрабатывается концепция применения и строительства ВМФ до 2020 года. Но, как и прежде, заказ на эту работу не поступил. Нет интереса ни к чужому, ни к собственному опыту, а значит, наверняка будут повторены ошибки прошлого – свои и чужие.
КАК «ИСПОЛЬЗОВАТЬ» ОПЫТ
Представитель Военно-морской академии завершил свое выступление разговором о двух прагматичных, а точнее, спекулятивных тенденциях в использовании опыта прошлого. Так, от специалистов нередко требуют изыскивать в нем примеры, чтобы... подтвердить правильность основных положений современного военно-морского искусства! Дескать, «найдите мне что-нибудь от Нельсона» – для оперативной группировки нынешнего флота... Представляете, какой эффект и какое уважение у высоких слушателей вызовет подобная ссылка: надо же, оказывается, и сам сэр Горацио так же думал, как наш Сан Саныч!
С другой стороны, уже появились исследователи, которые пытаются получить из опыта прошлого конкретные рекомендации по применению сил в современных условиях. Подобные попытки встречаются даже в диссертациях, где авторы на основе опыта Первой и Второй мировых войн дают конкретные рекомендации на сегодня и завтра.
В обоих случаях обходят стороной существенный вопрос: как этот опыт был использован в оперативной и тактической подготовке нашего ВМФ, а также в локальных войнах и конфликтах, в которых были задействованы ВМС морских держав?
...Суть всех перечисленных проблем – незнание и непонимание существа военной истории, которую сегодня немало потребителей и пользователей пытаются настойчиво трактовать по некоему «Краткому бизнес-курсу». Но армия и флот не рынок. А история, как известно, дама строгая и мстительная, и она не терпит к себе отношения, как к служанке или кокотке. И последствием будет явно не «морская болезнь».
