Андрей Кисляков
Отечественная ракета-носитель "Союз" пока еще востребована.
Фото из книги "Оружие России"
Так уж повелось, что осенне-зимние трудовые будни в Старом и Новом Cвете начинаются 1 сентября: лето закончилось, все отдохнули – пора и за дела приниматься. И американский президент не исключение. Во всяком случае, скучать в сентябре ему точно не дадут. Например, предстоит, наконец, решить, что делать Соединенным Штатам в космосе. Куда лететь, на чем и с кем.
ТРИ ВАРИАНТА
Для этого 31 августа администрация Барака Обамы получит развернутые рекомендации, подготовленные авторитетной комиссией в составе представителей НАСА, руководителей ведущих аэрокосмических фирм и профессоров главных американских университетов – поставщиков как идей освоения околоземного пространства и изучения Вселенной, так и кадров для воплощения этих идей в жизнь.
Опять-таки традиционно планы американской астронавтики оказывают непосредственное влияние на соответствующие российские устремления. Ведь мы остаемся все еще партнерами в работе на околоземных орбитах.
Российская пилотируемая космонавтика на данный момент – это 100% Международная космическая станция. Нет у нас, помимо МКС, других программ отправить человека в космос. И в обозримом будущем не предвидится. Если же учесть, что пилотируемые полеты как для СССР, так и для России были и остаются критерием успеха в сфере космической деятельности, то упомянутая программа представляется нашим все в области гражданского космоса.
С другой стороны, МКС как научно-технический проект на львиную долю зависит от НАСА. Это ясно давно и всем. Конечно, не забудем, что с зимы 2003 года и до недавнего времени на станции обслуживали только российские корабли из-за катастрофы «челнока» «Колумбия». Однако за этот период МКС пришла в полном смысле в упадок: не хватало российских мощностей для поддержания ее работы. Лишь возобновление полетов «Спейс Шаттлов» летом 2006 года предотвратило полное свертывание программы МКС.
Сегодня ситуация стабилизировалась. Даже немногочисленными полетами «челноков» удалось наладить устойчивое снабжение станции всем необходимым и увеличить численность международного экипажа до шести человек. Но зреет другая проблема. Ресурс МКС ограничен. Расчетный срок активного существования комплекса истекает в 2015 году. Что делать дальше – не знает определенно пока ни один из основных партнеров по МКС. Вернее, может быть, и знает, в частности, Россия, которая без станции, как мы уже говорили, сразу утрачивает десятилетиями парящий над ней ореол с надписью «мы первые и лучшие в космосе».
Американцы, в свою очередь, особой симпатии к МКС никогда не питали, а с 2004 года после полученной от президента Джорджа Буша установки на подготовку дальних космических вояжей и вовсе исключили МКС из ключевых программ в области космической деятельности. Тем не менее существует в эмкаэсовских кругах активно проталкиваемая Россией идея продлить эксплуатацию станции до 2020 года и далее.
Собственно, 31 августа президент Обама, собирая в школу своих дочек Малию и Сашу, получит рекомендации упомянутой комиссии именно относительно будущего МКС. Пока приемлемых вариантов три. Первый – оставить в первозданном виде планы Буша, то есть «завязать» в установленном порядке с МКС и активно работать над подготовкой марсианских и лунных пилотируемых экспедиций, без конкретной привязки к 2020 году как ранее объявленному сроку высадки на Луну. Второй вариант предусматривает продление срока эксплуатации МКС до 2020 года, но переносит на неопределенное время полеты на другие планеты. Третий вариант – затопить МКС в Тихом океане, как изначально планировалось, в первом квартале 2016 года и отказаться, само собой, от создания средней ракеты-носителя «Арес-1», предназначенной для вывода на низкую околоземную орбиту космического корабля «Орион». Высвободившиеся средства наряду с деньгами, сэкономленными после прекращения программы «Спейс Шаттл», пустить на разработку тяжелого носителя «Арес-5» для дальнего космоса.
Что конкретно порекомендует Обаме новый директор НАСА Чарльз Болден – узнаем довольно скоро. Главное то, что ни один из вариантов не рассматривает в перспективе Россию как американского партнера. Более того, в НАСА всеми силами пытаются минимизировать наше влияние на пилотируемую космонавтику после дезактивации шаттлов в 2010 году. Это агентство уже выделило полмиллиарда долларов частным фирмам Space Exploration Technologies Corp. и Orbital Science Corp. на создание грузового корабля. Кроме того, в планах последней – превращение своего транспортного корабля «Дракон» в пилотируемый пассажирский корабль.
СИМПАТИИ ДИРЕКТОРА НАСА
Между тем скепсис в отношении российских партнеров у руководства американского космического агентства появился далеко не сегодня. Но, пожалуй, год назад многочисленные трещины в двусторонних отношениях окончательно превратились в труднопроходимый овраг.
5 июня 2008 года тогдашний директор НАСА Майкл Гриффин выступил с программной речью перед Парламентской группой по космосу Французской национальной ассамблеи. Вне всякого сомнения, речь Гриффина можно трактовать как долгосрочную установку на американское сотрудничество в области астронавтики с Европой. При этом Россия в этот приоритет отнюдь не входит.
А собственно, много ли неожиданного в высказываниях бывшего главного насовца? Отнюдь.
Начнем с того, что Гриффин охарактеризовал Францию как самого тесного в течение длительного времени партнера США в области исследования космоса. Он сослался на данные статистики, согласно которой НАСА имеет с Францией больше действующих контрактов, чем с любой другой страной.
С цифрами спорить не принято. Однако заметим, что краеугольным камнем всей мировой космонавтики последнего времени стала Международная космическая станция. Именно вокруг МКС после катастрофы корабля «Колумбия» в феврале 2003 года разыгрались основные страсти. При этом единственным партнером этой многонациональной программы, способной поддерживать МКС в рабочем состоянии – возить туда-сюда экипаж станции и осуществлять техническое обслуживание, – до недавних пор оставалась Россия. Но ее имя прозвучало в устах Гриффина за все время выступления лишь мельком один раз. Впечатление такое, что, коль скоро станция пока существует, НАСА предпочтет, мягко говоря, теснее сотрудничать с Европейским космическим агентством в лице Франции, чем с Россией в лице Роскосмоса.
Само собой, напрямую Гриффин об этом не говорил, однако дифирамбы в адрес французской программы ATV, первый автоматический корабль которой – «Жюль Верн» – успешно стыковался с МКС 3 апреля прошлого года, свидетельствуют о многом.
Кстати, и Россию-то директор НАСА вспомнил лишь затем, чтобы подчеркнуть важность этого события: «Только США и Россия проводили до этого автоматическую стыковку в космосе». По мнению Гриффина, теперь следует ожидать наращивания потенциала ATV для будущего снабжения МКС. Намекнул он и на возможное превращение грузового корабля в пилотируемый.
Таким образом, в НАСА вместо российского корабля «Союз» рассчитывают с помощью французской транспортной системы заполнить пробел в полетах американцев на станцию, который образуется после дезактивации кораблей «Спейс Шаттл» к 2010 году и может продлиться несколько лет, до тех пор, пока не взлетит перспективный американский корабль «Орион».
Такая позиция американцев в отношении перспектив двухстороннего космического сотрудничества по программе МКС вовсе не новость. Еще в начале марта того же года газета Washington Post привела опасения Гриффина по поводу возможных политических и экономико-технических осложнений в том случае, если придется после 2010 года отдать на откуп России полеты на МКС.
Даже остановившись лишь только на технической стороне дела, нельзя не отметить, что опасения НАСА в отношении отечественной космической техники имеют основания.
Прежде всего где она, новая техника? Не видно пока в отличие от французов новых кораблей. А две подряд жесткие посадки «Союзов» доверия к явно устаревшей системе не прибавляют.
«РУСЬ», КУДА ТЫ?..
Средства выведения и пилотируемые космические системы относятся к нашим достижениям. Но почему-то с завидным упорством «конек» превращают в старую клячу. Может быть, у нас действительно отсутствует открытая государственная стратегия в области космоса? К такому выводу пришел, например, летчик-космонавт Юрий Батурин, выступавший на тематическом круглом столе, 30 января 2009 года.
Попробуем разобраться на двух примерах. Первый – наши усилия в отношении создания нового космического корабля. Второй – планы в области низкоорбитальных пилотируемых комплексов.
Итак, 6 апреля 2009 года конкурсная комиссия Роскосмоса объявила о том, что новый космический корабль «Русь» будет проектировать и строить флагман отечественной космической индустрии ракетно-космическая корпорация «Энергия». В 2010 году должен быть готов проект этого корабля. Кроме того, определились и с перспективной ракетой-носителем среднего класса, которая и выведет преемник заслуженных «Союзов» и «Прогрессов» на орбиту.
Таким образом, и в средствах выведения, и в пилотируемо-автоматических аппаратах – путь ясный. Работай – не хочу. Во всяком случае, теперь-то не скажешь, что у России нет государственной стратегии в области космоса. Как же, и корабль новый будет, и новая ракета – вот она, казалось бы, – стратегия. Однако┘
Еще летом 2005 года имелся выполненный по крылатой схеме проект многоразового корабля той же «Энергии», названный «Клипер». Это – факт. Корабль собирались строить, о чем сообщалось открыто и десятки раз. И это – факт. Через год «Клипер» объявили бесперспективным и вместо него наметили в очередной раз глубоко модернизировать «Союз» с параллельной разработкой нового корабля вместе с европейцами. С лета 2006-го по текущую весну тема космического корабля ушла глубоко в тень. А в нынешнем марте оказалось, что Европейское космическое агентство отнюдь не горит желанием создавать что-то совместное с Роскосмосом. И вот – апрельское сообщение об официальном старте работ по собственно российскому кораблю.
С фактами пока все. Что же из сказанного следует? То, что в любом случае мы четыре года вплотную не занимались проблемой нового корабля. Или потерянные годы не так существенны? К сожалению, нет. Более того. Скорее критичны, если исходить из сегодняшнего международно-космического расклада и предусмотренных для «Руси» задач.
Вот что рассказал в интервью программе «Вести» 10 апреля сего года руководитель Роскосмоса Анатолий Перминов: «┘ Сроки же такие, что в 2015 году мы должны сделать первый запуск нового грузовика и начинать отработку пилотируемых кораблей. А в 2018-м, через три года, эта система должна заработать уже в пилотируемом варианте┘ Самое главное, что будет возможность полета на Международную космическую станцию. На будущую определенную станцию, которая у нас есть, сборочная, экспедиционная, так называемый комплекс. Это есть у нас такое в программе, после МКС. Полеты на Луну».
Теперь мы знаем, что «Русь» предназначается для полетов на МКС и еще на какой-то пилотируемый объект. Но ведь активный срок существования станции заканчивается в 2015 году. Существует, правда, мнение продлить эксплуатацию комплекса до 2020 года. Но такое решение принимается даже не большинством национальных космических агентств стран – участниц программы, а высшим руководством государств. А об этом пока и речи нет. Более того, главный финансовый туз и участник развертывания МКС, Соединенные Штаты, – против пролонгации. Может статься, что, «приземлив» свои шаттлы, они вообще откажутся от полетов на комплекс после 2010 года.
Ну, хорошо. Допустим, МКС работает и в 2020-м и даже в 2022 году, то есть более 20 лет при полутора десятках расчетных. А мы-то успеваем хоть пару раз слетать туда на новой «Руси»? Далеко не факт, памятуя о реализации предыдущих проектов, например, ракетного комплекса «Ангара», который уже давно превратился в истинный космический долгострой. И не забудем при этом о глобальном кризисе, который так и норовит съесть запланированные увеличения ассигнований на космическую деятельность. Кстати, в одном из интервью зам. генерального конструктора «Энергии» Валерий Рюмин охарактеризовал сумму в 800 млн. руб., запланированную на разработку эскизного проекта корабля как недостаточную на 30%.
Иными словами, МКС и «Русь», если и соприкоснутся когда-нибудь, то и это хорошо. Говорить же о широком использовании нового корабля по этой программе вряд ли уместно. Не потеряй мы четыре года на «уговоры» ЕКА, можно бы еще и помечтать.
Тогда куда лететь? Скорее всего на новую пилотируемую станцию. Что мы знаем о ней? Практически ничего, кроме общих заявлений. То она охватывающая всю территорию России наш форпост на полярной орбите, то – сборочный комплекс для будущих межпланетных экспедиций. Может быть, что-то общее┘ Короче, не видно даже отдаленно напоминающего подобия серьезных планов в отношении этого объекта.
Дарья Гармоненко