Кевин Райан
THAAD – противоракетный комплекс мобильного наземного базирования для высотного заатмосферного перехвата ракет средней дальности.
Фото с сайта www.pvo.guns.ru
Предотвращение ядерной атаки стало общим интересом и для Вашингтона, и для Москвы с тех самых пор, как Советский Союз присоединился в 1949 году к ядерному клубу и осуществил взрыв свой первой атомной бомбы в казахстанской степи. С тех пор обеим странам, несмотря на все возникавшие проблемы и «подводные камни», удалось преодолеть ряд серьезных трудностей посредством заключения серии договоров и соглашений, которые в конечном итоге позволили заметно сократить ядерные арсеналы и понизить уровень напряженности, тем самым радикально уменьшив вероятность ядерной войны, а попутно и повысив уровень взаимного доверия. Угроза ядерной атаки, которая на протяжении длительного времени являла собой инструмент запугивания и сдерживания, ныне может превратиться в предмет глубокого сотрудничества, если США и России удастся договориться о том, каким путем им следует двигаться для достижения прогресса в этом направлении.
Наиболее перспективным для совместного противодействия угрозе ядерного нападения представляется сотрудничество США и России в создании противоракетной обороны. Если США и Россия смогут наладить сотрудничество в этом направлении, то все мы сможем почувствовать себя в большой безопасности на этой планете. Если же этого сотрудничества добиться не удастся, то всем на придется жить в более опасном мире.
ПРОТИВОРАКЕТНАЯ ОБОРОНА
На сегодняшний день США и Россия претворяют в жизнь две фундаментально противоположные стратегии для предотвращения ядерной атаки. США создает систему противоракетной обороны, а Россия работает над созданием средств преодоления противоракетной обороны. Если планы США по противоракетной обороне довести до их логического конца, а именно до создания действенной глобальной системы, то таковая станет представлять собой прямую угрозу для российских средств, которые направлены на предотвращение ядерной атаки посредством поддержания угрозы массированного удара возмездия. Развитие Россией средств противодействия ПРО, а также создание ею нового ядерного оружия явили бы собой угрозы усилиям США по созданию противоракетной обороны. США и Россия стремятся к общей цели: освобождение от угрозы ядерной атаки, но их стратегии для достижения этой цели разошлись с тех пор, как мы вышли из Договора об ограничении систем противоракетной обороны (ПРО) в 2002 году.
Чтобы понять, каким путем США и России следует двигаться к предотвращению ракетной ядерной атаки и почему этим двум странам следует сотрудничать в области противоракетной обороны, нам в первую очередь необходимо достичь понимания того, на каких позициях Вашингтон и Москва стоят в вопросе ПРО. При этом нам надо помнить о том, что обе эти позиции заняты с одной и той же целью – освобождения от угрозы ядерной атаки.
Будем откровенны в вопросе сотрудничества США и России в области ПРО с самого начала: этим двум странам вовсе необязательно сотрудничать друг с другом для того, чтобы создать и развернуть противоракетную оборону. Россия уже развернула противоракетную оборону вокруг Москвы, которая обладают достаточными возможностями и эффективностью для тех целей, для которых она была создана. Соединенные Штаты же разрабатывает технологии и системы, необходимые для развертывания эффективной противоракетной обороны, которая отвечала бы целям США. Однако при этом обе страны нуждается в сотрудничестве друг с другом для того, чтобы предотвратить ракетную атаку по следующей причине: в обозримом будущем (по крайней мере в течение следующих 30 лет) Россия и США сохранят способность к осуществлению успешного ракетного ядерного удара друг по другу, несмотря на развернутые им системы ПРО. Даже по самым оптимистическим прогнозам, ни США, ни России не удастся прервать ракетный ядерный удар, если они будут пользоваться только ракетами-перехватчиками дальнего радиуса действия. Создание противоракетной обороны являет собой только часть того, что нужно предпринять для предотвращения ракетной атаки. Сторонникам ПРО не следует настолько привязываться к достижениям в области технологии. Иначе они потеряют из виду истинную цель всех этих усилий – а именно освобождение от угрозы ракетной атаки.
На сегодняшний день Россия может и не обладает возможностями по созданию противоракетной системы, сравнимой по масштабам с усилиями США в этой области. Но Москва, несомненно, по-прежнему обладает возможностями создания таких наступательных вооружений, которые смогут преодолеть и ошеломить американское ПРО при необходимости. Российское руководство ясно дало понять, что продолжение работ по созданию и развертыванию американской системы ПРО, способной к перехвату российских межконтинентальных баллистических ракет (МБР) приведет к обвалу недавно ратифицированного Договора об СНВ. Создание такой системы может исключить какую-либо возможность диалога по тактическому ядерному оружию, а также может привести к тому, что опора на ядерное оружие, которая планомерно снижалась в течение последних 40 лет, опять начнет возрастать. И все же на протяжении последовательного правления пяти американских президентов в течение последних 30 лет Соединенные Штаты ясно давали понять, что они будут создавать системы противоракетной обороны для противодействия возрастанию числа баллистических ракет. Нам просто необходимо найти такое решение, которое позволило бы нам создать архитектуру обороны и сдерживания, которая при этом самим своим существованием не затрудняла бы достижение нашей совместной цели в виде освобождения от угрозы ядерной ракетной атаки.
Официальные американские лица часто напоминают своим российским коллегам о том, что на сегодняшний день целью США является создание «системы ограниченной противоракетной обороны».
Сотрудники американских правительственных ведомств предпринимали неоднократные попытки убедить российские официальные лица с помощью докладов, основанных на закономерностях из области физики и конфиденциальной информации, что эта ограниченная система не представляет собой угрозу российским силам ядерного сдерживания. В самих США многие официальные лица не уверены в том, что Соединенным Штатам когда-либо удастся достичь таких возможностей, которые будут достаточно действенны и продвинуты для того, чтобы прикрыть США полноценным «щитом». Можно сказать, что российские официальные лица гораздо более оптимистично оценивают шансы США на успех в этом вопросе, чем их американские коллеги. Они помнят заявление о запуске «Стратегической оборонной инициативы», которое Рональд Рейган сделал в 1983 году и в котором говорилось о «противодействии ужасающей советской ракетной угрозе». Это заявление Рейгана отложилось в их памяти таким же образом, каким в ней запечатлелся призыв президента Кеннеди отправить человека на Луну. И хотя американское руководство ясно заявляет о том, что противоракетная система Соединенных Штатов на сегодняшний день носит ограниченный характер, гарантий на сей счет не существует, поскольку не существует действующего договора, который обязывал бы США ограничивать ПРО. Нет сомнения, что именно эти факты вызывают беспокойство у лиц, ответственных за стратегическое планирование в России.
Именно поэтому решение президента Обамы о изменении сроков развертывания систем противоракетной обороны в Европе, которое включало в себя отсрочку развертывания перехватчиков дальнего радиуса действия до конца десятилетия, имеет такое важное значение. Это решение гарантировало то, что существующие возможности по перехвату МБР останутся ограниченными в течение следующих 10 лет (ограничатся около 20 перехватчиками шахтного базирования на территории США), в то время как США сосредоточится на развертывании перехватчиков, способных работать по ракетам со средним и малым радиусом действия. Именно такого рода ракеты Иран может разработать и развернуть в ближайшие 10 лет. Данное решение дает США передышку в виде промежутка времени, в течение которого Соединенные Штаты могут продолжать движение к своим целям в области ПРО без опаски того, что Россия попытается помешать этому движению.
ЕВРОПРО
Предложение о сотрудничестве по этому новому плану создания ПРО в Европе, которое НАТО и США сделали России на саммите в Лиссабоне в ноябре 2010 года, открывает для нас путь к открытой совместной работе, к увеличению транспарентности реальных возможностей используемых технологий и к внесению большей ясности в вопросы характера и целей создаваемой системы. Это предложение позволяет США и НАТО развернуть систему регионального масштаба, которая предотвратила бы ограниченный ядерный ракетный удар со стороны Ирана и в то же время исключила бы гонку вооружений с Россией, которая могла бы привести к срыву этих усилий в целом.
НАТО и Россия согласились сотрудничать в создании ПРО на европейском театре военных действий, но им еще предстоит выработать механизм сотрудничества в этом проекте. К примеру, генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен предложил создание оборонительной системы, которая стала бы «крышей безопасности», под которой могли бы находиться все страны НАТО и Россия, от Ванкувера до Владивостока. При этом он предостерег, что любая система, которую создадут НАТО и Россия, не может быть ни «совместной», ни «объединенной». Расмуссен объяснил это тем, что концепция, разработанная альянсом, предполагает существование двух отдельных систем (НАТО и России), которые соединены между собой. План генсека НАТО по созданию двух отдельных систем отражает возможности в области ПРО, которые имеются в Европе и России на сегодняшний день, но не являет собой пример ясного видения того, в каком направлении нам следует двигаться.
Президент России Дмитрий Медведев ясно обозначил, что российская сторона ожидает от сотрудничества по ПРО: «полноценный совместный механизм сотрудничества» – единый щит, защищающий Россию и все 28 стран – участниц НАТО. Медведев предложил также то, что он назвал «секторным подходом» к обороне, при котором Россия и страны НАТО несли бы ответственность за сбивание любых ракет, которые пролетали бы над их территорией в направлении России или НАТО. Это могло бы показаться разумным планом, если бы не то, что у России еще нет развернутых систем, способных сбивать ракеты среднего радиуса действия во время их пролета над российской территорией в направлении западных стран. План Медведева скорее являет собой хороший пример видения направления, в котором нам следует двигаться в будущем, но не может считаться реалистичным предложением, которое можно было бы осуществить прямо сейчас.
Что касается США, то и здесь присутствует некое противоречие в подходе к сотрудничеству с Россией в области ПРО. Агентство противоракетной обороны (АПРО) при Министерстве обороны США на своем сайте заявляет о желании Соединенных Штатов воспользоваться индустриальной базой иностранных партнеров: обмениваться информацией с союзниками и партнерами (при этом Россия упомянута в их числе) и развивать операционную совместимость систем. В случае с Россией АПРО также добавила к списку пожеланий транспарентность и стратегическое сотрудничество. «Мы также приветствуем сотрудничество России в привнесении ею своих возможностей в области противоракетной обороны в более широкий фронт защиты наших совместных стратегических интересов». Начиная с 80-х годов прошлого века, администрация каждого президента США декларировала готовность работать с Москвой над противоракетной обороной, а Рональд Рейган даже предложил поделиться с Москвой технологиями.
Но Соединенные Штаты посылали и иные сигналы. Например, после окончания холодной войны США не провели адекватную адаптацию своей системы экспортного контроля, которая позволила бы развернуть в полной мере сотрудничество в области технологий даже со своими стародавними партнерами, не говоря уже о России. Предыдущие администрации также устанавливали секретные внутренние ограничения, которые целенаправленно запрещали обмен противоракетными технологиями с Россией. Президент Обама в письменном виде отверг идею создания совместной системы ПРО с Россией в Европе.
Таким образом, мы обрисовали исходные позиции по европейской системе противоракетной обороны. Технологические реалии сегодняшнего дня таковы, что они исключают создание действительно совместной, единой системы, но в то же время позволяют совместить раздельные системы на определенном уровне с целью улучшения общих оборонительных возможностей. Так как же бы могли совместить усилия, но при этом создать раздельные системы? Стороны согласились проанализировать имеющиеся возможности в период между ноябрьским саммитом в Лиссабоне и следующей встречей на уровне министров обороны в июне 2011 года. Что нам нужно предпринять, так это «совместно создавать раздельные системы» в краткосрочной перспективе, но при этом двигаться к полностью объединенной системе в долгосрочной перспективе. Ниже приведены определенные рекомендации, выполнение которых позволило бы нам, сотрудничая, развернуть раздельные системы уже сейчас, в то же время работая над созданием объединенной системы в долгосрочной перспективе.
ЧТО ДЕЛАТЬ?
1. Во первых, нам нужна совместная оценка угрозы. России, НАТО и США необходимо обмениваться разведывательными данными и предупреждениями об угрозах баллистических программ, осуществляемых в Иране и иных странах. (НАТО и Россия согласились провести совместную оценку угроз в области баллистических ракет и провести совместный анализ будущих рамок сотрудничества в области противоракетной обороны – все это будет обсуждаться на июньской встрече министров обороны.) Мы, может, и не придем к полному согласию по вопросу угроз, но сам процесс выявления и подтверждения фактов, по которым существует консенсус, является очень важным первым шагом в процессе, который должен представлять собой регулярный обмен оценками угрозы и информацией.
2. Во-вторых, нам необходима такая архитектура противоракетной обороны, которая учитывает возможности обеих сторон (НАТО/США и России) на сегодняшний день, но направляет нас на путь углубленной интеграции завтра. Создание такой архитектуры осложняется путаницей в терминологии и возможностях существующих систем ПРО. Помочь в понимании того, что может эта архитектура из себя представлять в краткосрочной перспективе, может следующее описание:
В первой фазе развертывания европейской системы ПРО (до 2015 года) противоракетная оборона будет состоять из ракет, уже развернутых на сегодняшний день и предназначенных для перехвата на неактивном (среднем) участке полета и на участке подлета к цели. Системы перехватчиков, действующие на участке подлета к цели, включают в себя американские «Патриоты» и ТНААD, а также российские С-300 и С-400. Эти системы осуществляют перехват баллистических ракет на финальном участке их полета, а посему они располагаются или на объектах, которые они обороняют, или вблизи их. Системы перехватчиков, действующие на участке подлета к цели, предназначены только для обороны объекта, на котором они развернуты, и не способны осуществлять защиту иных объектов, которые находятся на расстоянии более чем несколько миль. Офицер, осуществляющий военное планирование, скорее всего выделит батальон или батарею подобных систем для защиты крупного города. Что касается систем перехвата на неактивном участке полета, то им вовсе не обязательно находиться вблизи обороняемого объекта. В США подобные системы перехвата на неактивном участке полета на данный момент представлены ракетами СМ3 системы «Иджис». У России на данный момент системы перехвата на неактивном (среднем) участок полета нет, поэтому она не способна перехватывать баллистические ракеты, пролетающие через ее территорию в направлении третьих стран.
 Комплекс С-300 мог бы войти в состав совместной ПРО. Фото Виктора Литовкина |
Система ПРО НАТО и России в первой фазе могла бы состоять из российских систем С-300, С-400, размещенных в России, а возможно и в Украине, а также из систем «Патриот» и THAAD, находящихся на вооружении США и НАТО и развернутых на объектах альянса в Юго-Восточной Европе. Каждая из этих систем объектовой обороны снабжена своими радарами, которые для своей работы не требуют интеграции с соседними системами. Однако их эффективность могла бы быть увеличена, если бы они получали данные из систем раннего предупреждения, а также обменивались информацией о ракетных атаках. Уровень операционной совместимости, или «взаимосвязанности», который потребуют системы США/НАТО и России по перехвату на участке подлета к цели, будет достаточно невысоким. Так же и в случае с ракетами СМ3 не требуется интеграция США/НАТО и России на уровне систем перехвата на неактивном (среднем) участке, поскольку эти ракеты на данный момент предназначены для перехвата только на этом участке полета. Реалии сегодняшнего дня таковы, что связать эти две системы будет непросто, но мы по крайней мере можем попробовать связать их, начав с компонентов раннего предупреждения о ракетной угрозе и двигаясь в направлении создания связующих элементов между компонентами, отвечающими за сбор информации, необходимой для наведения и перехвата. Альянсу следует начать работу с Россией по интеграции российских систем с компонентами управления натовской Системы активной эшелонированной противоракетной обороны от баллистических ракет на театре военных действий, известной по своей англоязычной аббревиатуре ALTBM. Это позволит достичь совместного функционирования данных двух систем. НАТО, России и США следует обмениваться информацией по раннему предупреждению о ракетном нападении, захвату и отслеживанию целей, а также по наведению перехватчиков на цель. Совместный центр обмена данными, над созданием которого США и Россия стали работать в 90-х годах прошлого века, но так и не закончили, мог бы стать хорошим фундаментом, на котором можно было бы возвести систему обмена этими данными. Мы обязаны стремиться к тому, чтобы совместно планировать, совместно готовиться и совместно действовать. Работая над совместным развитием наших раздельных систем с тем, чтобы они стали единой системой, мы тем самым обеспечиваем транспарентность, избавляемся от подозрений и движемся к тому, что президент Медведев назвал совместной системой, а генеральный секретарь Расмуссен назвал «противоракетным щитом от Ванкувера до Владивостока».
3. Помимо общего понимания угрозы и согласия по архитектуре сотрудничества следует добиться поддержки Россией планов США и НАТО в области противоракетной обороны посредством вовлечения российской промышленности в НИОКР по противоракетным технологиям. Для этого США могли бы внести изменения в свою политику в области экспортного контроля и обмена технологиями, которая в нынешнем виде только мешает сотрудничеству, а также могли бы наметить пути вовлечения российской промышленности не только в сфере обработки отдельных металлоизделий, а по существенным проектам, включающим и НИОКР, и производство. Для этого США могли бы пойти на смягчение ограничений по сотрудничеству с российской промышленностью. В исследовательском докладе бывшего советника по национальной безопасности Брента Скаукрофта за 2009 год («Вне крепости «Америка») говорится о том, что действующая система экспортного контроля, которая была создана в годы холодной войны, с тем чтобы предотвратить передачу технологий нашим врагам, наносит вред национальной безопасности США. Она ограничивает поток информации, технологий и ученых, а также негативно сказывается на конкурентоспособности и безопасности США. В свою очередь, НАТО также могло бы пойти на расширение возможностей российского ВПК по участию в тендерах альянса по закупке оборудования, а также продаже оружия. Заявленная Францией продажа боевых кораблей «Мистраль», которая предусматривает передачу некоторых технологий, но при этом является хорошей сделкой для французской стороны, демонстрирует, что сотрудничество с Москвой в оборонной области приносит дивиденды. Со своей стороны России надо открыть свою оборонную промышленность для такого сотрудничества, а также подписать рамочное соглашение о сотрудничестве с США в области технологий, которое российская сторона пока что отказывается подписать.
4. Американским и российским экспертам по контролю над вооружениями следует начать открытый диалог по соотношению между наступательными и оборонительными стратегическими вооружениями (то есть между МБР и перехватчиками ракет). До сегодняшнего дня США заявляли, что никакие соглашения, увязывающие развертывание систем ПРО и сокращения наступательных соглашений, невозможны. Тем не менее обе стороны понимают, что взаимосвязь между стратегическими наступательными вооружениями и стратегическими оборонительными вооружениями всегда была, есть и будет неотъемлемой частью расчета того стратегического баланса, который в течение 60 лет предотвращал ядерную войну. Соглашение, которое гарантировало бы России сохранение ее потенциала по осуществлению сдерживания американских ядерных сил посредством российских наступательных вооружений, может обеспечить стабильность, которая будет нам необходима в последующие два десятилетия, в продолжение которых США будет строить противоракетную оборону. Если мы действительно хотим, чтобы США и Россия выполнили свои обязательства в рамках Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) и воплотили в жизнь видение президентами Медведевым и Обамой мира, свободного от ядерного оружия, то нам необходимо облегчить путь, который приведет к сокращению ядерных арсеналов до нескольких сотен в обеих странах.
5. Помимо противоракетной обороны и договора о сокращении вооружений мы так же могли бы уменьшить вероятность ядерной атаки посредством стремления к более глобальной цели: либо полное уничтожение, либо ограничение числа баллистических ракет. Начальным этапом движения к этой цели могло бы стать уничтожение либо ограничение числа ракет промежуточной дальности, а также ракет дальности меньшей, чем промежуточная. Ракеты промежуточной и средней дальности представляют собой угрозу внезапного и неожиданного нападения. Эти ракеты, при условии их оснащения ядерными боеголовками, способны уничтожить целые города, и при этом предупреждение о том, что эти ракеты летят к цели, ограничатся минутами. В этой связи подобные ракеты можно считать более дестабилизирующим фактором, чем тактическое ядерное оружие (ТЯО). У ТЯО меньшая мощность, и оно более подходит для применения против вооруженных сил, чем против гражданских целей. Премьер-министр Путин призвал к запрету таких ракет, когда он был президентом в 2007 году. Президент Обама тоже призвал к такому запрету, когда он был еще кандидатом в президенты в 2008 году. Мы могли бы начать с того, чтобы рассмотреть американо-советский договор РСМД (Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности) 1987 года, а также РКРТ (режим контроля за ракетными технологиями). РКРТ, который является добровольной ассоциацией стран, противодействующих распространению беспилотных средств доставки оружия массового уничтожения (ОМУ), мог бы стать основой для создания нового обязательного к исполнению режима. Инспекционные протоколы РСМД, согласно которому были успешно уничтожены все российские и американские ракеты промежуточной дальности, можно было бы использовать для реализации подобного соглашения.
В конечном итоге, если бы России и США/НАТО удалось бы наладить успешное сотрудничество по ПРО в Европе, то и этот регион, и мир в целом стали бы более безопасными. Если же нам не удастся добиться такого сотрудничества, то мир, в которым мы живем, станет более опасным и менее стабильным. 80-е годы прошлого века позволили нам получить представление о том, как мог бы выглядеть такой мир. Саммит в Рейкьявике в 1986 году, который планировался с целью разрешения кризиса, потерпел неудачу из-за разногласий по противоракетной обороне. Год спустя Вашингтон и Москва подписали исторический договор о уничтожении всех ракет промежуточной дальности. Перед нами открыта возможность либо сделать исторический шаг во имя сотрудничества, как мы это уже сделали в 1987 году, либо вернуться к опасным дням 1986 года.
