Василий Буренок
В период до 2030 года ядерные силы будут неизменно играть ключевую роль в обеспечении военной безопасности России. Фото с официального сайта Министерства обороны РФ
Сегодня мировая военно-политическая и стратегическая обстановка характеризуется нестабильностью, обусловленной сочетанием двух основных тенденций: появлением большого количества технологических новшеств, способных существенно повлиять на облик вооруженных сил ведущих стран мира и их возможности по ведению вооруженной борьбы, и расширением практики применения вооруженной силы на основании национальных решений и вне мандата ООН. Кроме того, ситуация усугубляется за счет обострения социальных проблем во многих странах мира, распространения оружия массового поражения и терроризма.
ПРАГМАТИЧНАЯ ОЦЕНКА И МАНИПУЛЯЦИЯ ТЕЗИСАМИ
Прагматичная и однозначная оценка складывающейся ситуации в мире была дана президентом РФ Владимиром Путиным еще в прошлом послании Федеральному Собранию: «Ближайшие годы будут решающими и, может быть, даже переломными, и не только для нас, а практически для всего мира, который вступает в эпоху кардинальных перемен, а, может быть, даже потрясений».
На этом фоне в экспертном сообществе возникла резонная озабоченность о том, как обеспечить стратегическую стабильность в мире в условиях прогнозируемой динамики дестабилизирующих факторов.
Заметными по данной тематике являются статьи известного отечественного специалиста Владимира Дворкина, в частности статья «Постстратегическая стабильность и дестабилизирующие факторы», опубликованная в еженедельнике «Независимое военное обозрение» № 6 за 2013 год.
В данных материалах основная идея стратегической стабильности «соткана» из набора тезисов, искусное манипулирование которыми позволяет автору в заключение прийти к выводу о необходимости расставания с взаимным ядерным сдерживанием двух самых мощных ядерных государств мира. Всего таких тезисов пять:
– полномасштабную войну НАТО во главе с США против ядерной России можно представить себе только при крайне воспаленном сознании;
– даже одиночный ядерный теракт может привести к конфликту цивилизаций (по Хантингтону);
– сценарии поражения объектов ядерной триады массированными ударами неядерного высокоточного оружия нельзя считать состоятельными;
– системы ПРО не оказывают дестабилизирующее воздействие на глобальную стабильность;
– вместо моделей обмена ядерными ударами необходимо обмениваться технологиями.
Рассмотрим эти тезисы по порядку.
Полномасштабную войну НАТО во главе с США против ядерной России можно представить себе только при крайне воспаленном сознании. Для того чтобы понять сомнительность этого тезиса, необходимо обратиться к началу статьи и словам президента РФ Владимира Путина, а также вспомнить заявление как действующего начальника Генерального штаба ВС РФ генерала армии Валерия Герасимова, сделанное им на общем собрании Академии военных наук в январе 2013 года: «Крупномасштабную войну никто не отрицает, и о неготовности к ней речи быть никакой не может», так и его предшественника: «При определенных условиях я не исключаю, что локальные и региональные вооруженные конфликты могут перерасти в крупномасштабную войну, в том числе с применением ядерного оружия». Таким образом, можно утверждать, что базовые руководящие документы военного строительства Российской Федерации находятся в полном соответствии с заявлениями, которые делает высшее военно-политическое руководство государства.
Даже одиночный ядерный теракт может привести к конфликту цивилизаций. Безусловно, последствия ядерного терроризма могут быть катастрофичными. Но нельзя столь настойчиво уводить читателя в сторону рассмотрения только последствий ядерного терроризма. Опасность его никто не отрицает, но и основной акцент на него делать не надо. К тому же формирование апокалиптической картины мира с опорой на хантингтоновское понимание мироустройства требует ряда существенных замечаний.
Сама хантингтоновская идея столкновения цивилизаций, в основе которой лежит утверждение о том, что в обозримом будущем единой цивилизации не будет, а будет мир разных цивилизаций, которым придется научиться сосуществовать друг с другом, в академических трудах воспринимается неоднозначно. Достаточно вспомнить оценки, данные работе Сэмюэла Хантингтона выдающимся советским ученым-мыслителем академиком Никитой Моисеевым: «…его аргументация мне не представляется достаточно убедительной, поскольку причины неизбежного столкновения цивилизаций, по моему мнению, лежат в гораздо более глубоких горизонтах, чем это представляется автору. А его справедливые наблюдения – всего лишь поверхностные проявления глубинных процессов современного этапа антропогенеза». О, том что концепция Хантингтона спорна как по сути, так и в частностях, также подробно описано в работе коллектива специалистов Военной академии Генерального штаба ВС РФ «Войны XXI века», изданной еще в 2000 году.
Таким образом, остается открытым вопрос о необходимости и убедительности обоснования будущего ядерного оружия России с оглядкой на спорные англо-саксонские концепции мироустройства.
Сценарии поражения объектов ядерной триады массированными ударами неядерного высокоточного оружия нельзя считать состоятельными. В качестве доказательства достоверности этого тезиса Владимир Дворкин апеллирует к опыту Советского Союза, а также к невозможности нанесения неядерными средствами одномоментного удара. Однако неискушенному читателю не стоит испытывать иллюзий по поводу достоверности этого тезиса. Обусловлено это следующими обстоятельствами. В составе СЯС СССР в 1980–1990-е годы находилось до 70 подводных лодок, до 180 стратегических бомбардировщиков, а силы общего назначения СССР обладали боевым потенциалом, сравнимым с ВС НАТО. При этом уровень технического совершенства высокоточных средств США и его арсеналы были действительно недостаточны для безнаказанного поражения советской ядерной мощи. Текущая картина существенно отличается от картины 20–30-летней давности, так как развитие ситуации осуществляется на фоне глубокого сокращения стратегических наступательных вооружений и ограниченных боевых возможностей сил общего назначения ВС РФ. Таким образом, результаты расчетов и выводы, полученные на момент существования Советского Союза, едва ли могут быть использованы в текущих и прогнозируемых условиях военно-политической обстановки.
Следует разобрать и вопрос об одномоментности нанесения ударов высокоточными средствами. Действительно, в настоящее время США испытывают определенные сложности в реализации рациональных способов построения пространственно-временной структуры удара высокоточными средствами. Однако работы, направленные на решение этой задачи, ведутся в США и их союзниками по блоку НАТО и утверждать однозначно, что в обозримой перспективе передовой в технологическом отношении стране мира решить эту задачу не удастся, по крайней мере неубедительно.
Системы ПРО не оказывают дестабилизирующее воздействие на глобальную стабильность. По данному вопросу сломано уже немало копий. Официально США не подтверждают целевую направленность ПРО против российских СЯС. Однако обращает на себя внимание заявление, сделанное заместителем министра обороны РФ Анатолием Антоновым в интервью одной российской радиостанции 25 мая 2013 года: «У меня были встречи в Женеве с очень высокопоставленными конгрессменами, которые в кулуарах мне четко сказали (я говорю о кулуарах, поэтому я не называю фамилий): «Господин Антонов, если бы не было сил ядерного сдерживания России, не было бы ПРО». Если же американская ПРО направлена именно против российских СЯС, то ее дестабилизирующая роль становится очевидной, особенно на фоне сокращений стратегических наступательных вооружений и бесконтрольного наращивания потенциала стратегических неядерных средств странами Запада.
Вместо моделей обмена ядерными ударами необходимо обмениваться технологиями. Для обсуждения содержания этого тезиса следует использовать результаты исследований выдающегося российского ученого Николая Кондратьева, которые заложили основу понимания смены технологических укладов.
В настоящее время мир идет к шестому технологическому укладу, приближается к нему, работает над ним. Прежде всего развиваются нанотехнологии, биотехнологии, информационно-коммуникационные технологии и технологии новых материалов. Развитие нового уклада в мире наблюдается уже в течение 15–20 лет. Благодаря достижениям нового технологического уклада через 15 лет ожидаются радикальные перемены в экономической и социальной сферах. К 2020–2025 годам произойдет новая научно-техническая революция – технологическая, основой которой станут разработки, синтезирующие достижения сферы базовых технологий по названным направлениям. Учет достижений пятого и шестого технологических укладов характерен для стратегий развития США, стран ЕС, Японии и Южной Кореи. Однако, по мнению многих ученых, Россия находится сегодня в основном в третьем, четвертом и частично пятом технологических укладах. Поэтому, несмотря на глубокую заинтересованность России в обмене технологиями, с учетом нашего отставания в этой сфере вряд ли можно рассчитывать на то, что возможный бартер будет честным. Во всяком случае, опыт «лихих 90-х» это подтверждает.
Подытожим. Выдвинутые Владимиром Дворкиным тезисы, направленные на пересмотр традиционных подходов к поддержанию стратегической стабильности, являются внутренне противоречивыми. В целом изложенная позиция видится футуристической, при этом ее практическая значимость сомнительна. Однако, вызывает уважение тот факт, что, следуя своей собственной логике и убежденности, автор, несмотря на очевидные противоречия, остается драматизатором, привлекающим внимание к столь важным аспектам оборонной безопасности России.
РИСКИ «ЯДЕРНОГО МАТА»
 |
| Элементы системы ПРО «Иджис» берегового базирования будут размещены в Польше и Румынии. Фото с сайта www.mda.mil |
С учетом изложенного читателям предлагается взгляд, который базируется на сохранении взаимного ядерного сдерживания как основы стратегической стабильности и на понимании того факта, что большинство вызовов в области военной безопасности в обозримой перспективе не может быть в принципе парировано без опоры на достаточный ядерный потенциал.
Под влиянием научно-технического прогресса изменяются характер и содержание вооруженной борьбы, она обретает новые черты. Для России, сохраняющей в настоящее время статус великой ядерной державы, потенциал сил общего назначения которой при этом существенно уступает аналогичному потенциалу США, европейских стран НАТО и Китая, ключевую роль в обеспечении военной безопасности в период до 2030 года будут играть ядерные силы. Однако прогнозы динамики развития военно-политической и оперативно-стратегической обстановки на период до 2030 года уже сейчас позволяют высказать значительную озабоченность о возможностях России сохранить лидирующие позиции в «табели о рангах» ядерного клуба и системе межгосударственных отношений в целом.
Причины такого рода озабоченности обусловлены действиями США и их союзников по блоку НАТО, направленными на девальвацию ядерного потенциала России. Эти действия носят системный, целенаправленный характер и находят свое отражение в военно-политической, информационной и военно-технической сферах. Основная их направленность связана:
– в военно-политической сфере – с втягиванием России в процесс дальнейшего сокращения ядерных вооружений;
– в информационной сфере – с эффективной организацией и внедрением в массовое сознание представлений о смене приоритетов в обеспечении национальной безопасности США в пользу неядерных средств и оборонительных систем, а также о необходимости безусловного следования другими странами идеям ядерного разоружения в авангарде с США;
– в военно-технической сфере – с существенным неконтролируемым наращиванием боевых возможностей стратегических неядерных средств и развертыванием глобальной ПРО, способных уже в обозримом будущем фактически компенсировать договорные сокращения американских СЯС, а также с совершенствованием форм и способов их применения в рамках концепций «сетецентрической войны» и «быстрого глобального удара».
В разыгрываемой США геополитической шахматной игре риски для России оказаться в состоянии «ядерного мата» весьма велики. На фоне имеющихся рисков особое внимание обращает на себя консолидированная позиция ряда известных российских общественных деятелей, находящихся в фарватере проамериканского понимания вопроса. При этом необходимо констатировать наличие попыток целенаправленного информационного воздействия на российское общественное мнение по вопросу будущего ядерного потенциала России.
В контексте детального представления рассматриваемой проблемы необходимо обратить внимание на следующие ее ключевые аспекты.
Очередной виток дискуссии по разоруженческим инициативам США. По вовлеченности в данную дискуссию западных политиков и известных общественно значимых фигур процесс носит беспрецедентный характер и в первую очередь направлен на усиление давления со стороны Вашингтона на Москву по данному вопросу. Так, в настоящее время широкое распространение получили инициативы движения «Глобальный ноль» (Global Zero), официально поддержанные президентом США Бараком Обамой. В рамках выдвинутых инициатив предлагается сократить количество стратегических ядерных боезарядов до 900 единиц, причем одна половина из них находится в оперативно развернутом состоянии со временем готовности 24–72 часа, а другая – хранится на складах. Для российских стратегических ядерных сил такие количественные показатели не позволят обеспечить решение задачи ядерного сдерживания на глобальном уровне путем нанесения (угрозы нанесения) заданного неприемлемого ущерба в любых условиях обстановки. Следует также помнить, что применение стратегических наступательных сил США планируется по единому плану с СЯС Великобритании (при определенных условиях – с СЯС Франции), которые находятся вне международно-правового поля по вопросу сокращения стратегических ядерных вооружений. Очевидно, что статус России от «великой ядерной державы» понизится до «условно-ядерной державы». То есть формально, обладая стратегическим ядерным оружием, Российская Федерация окажется не в состоянии оказать адекватный силовой ответ на крупномасштабные военные акции потенциальных агрессоров.
В связи со значительной заинтересованностью Вашингтона в положительном разрешении этого вопроса ожидать прекращения его попыток по выводу России на разоруженческую траекторию не представляется разумным, что, с учетом значительных ресурсов США по реализации политики «мягкой силы» в достижении поставленных политических целей, представляет собой значительный риск по девальвации ядерного потенциала России.
Инициативы США по вовлечению Российской Федерации в переговорный процесс сокращения тактического ядерного оружия (ТЯО). Если сокращение стратегических ядерных вооружений является традиционной повесткой дня российско-американских отношений в сфере военной безопасности, то вопросы сокращения тактического ядерного оружия (если исключить не являющиеся юридически обязывающими советские и американские односторонние инициативы прошлого века) находятся в «эмбрионом» состоянии.
Взгляд России на роль и место отечественного ТЯО формируется на основании необходимости компенсации недостаточных боевых возможностей сил общего назначения ВС РФ на региональном уровне по отношению к таковым у потенциальных агрессоров. В обозримой перспективе существенного изменения в диспропорциях боевых возможностей отечественных и зарубежных сил общего назначения ожидать не стоит. В этой связи ТЯО является единственным и безальтернативным козырем в руках военно-политического руководства Российской Федерации при необходимости парирования угроз военной безопасности регионального масштаба. Тот факт, что у России нет сильных ядерных и безъядерных союзников, лишь усиливает ее позицию по сохранению достаточного потенциала ТЯО и позволяет ей поддерживать баланс сил в Европе и других жизненно важных для своей безопасности регионах.
В опубликованной в 2013 году книге Виталия Аладьина, Виктора Ковалева, Сергея Малкова, Георгия Малинецкого «Пределы сокращения» совершенно справедливо отмечается, что позиция США обусловлена сохранением в области контроля над вооружениями подходов, характерных для периода пиковой фазы холодной войны и до сих пор определяющих направление политической мысли не только в США, но и у их союзников. Все так называемые разоруженческие инициативы и новые подходы к контролю над вооружениями за всей словесной дымовой завесой, их сопровождающей, имеют свою конечную цель – реализацию установок военно-политического руководства США о необходимости «вырвать у России ядерное жало и действовать в этом направлении до тех пор, пока ядерного оружия у нее больше не останется».
В соответствии с поправкой Сената США, внесенной при ратификации Договора СНВ-3, прием ратификационных документов по этому договору может быть проведен США после согласия российской стороны на переговоры по вопросу ликвидации дисбаланса в тактическом ядерном оружии России и США (поправка Сена Лемье). При ратификации Договора СНВ-3 Федеральным собранием Российской Федерации официальных возражений со стороны России по поводу указанной поправки не было, что в конечном итоге может означать согласие России начать переговоры по ТЯО. В случае вывода России на разоруженческую траекторию в сфере ТЯО максимизируются риски срыва решения задачи стратегического сдерживания на региональном уровне за счет ограничения самостоятельности Российской Федерации в проведении независимой военно-технической политики по созданию и развертыванию ТЯО и в конечном счете сокращения потенциала ТЯО.
Создание глобальной многоэшелонированной системы ПРО США. На протяжении последнего десятилетия США пытались вогнать противоречивые аргументы в пользу развертывания глобальной ПРО в прокрустово ложе собственной логики, отсекая то, что ей противоречило и добавляя то, что, по их мнению, добавить следовало. Вопрос о создании ПРО как для предыдущей, так и для действующей администрации стал вопросом не политики или военной стратегии, а вопросом веры. Поэтому на фоне столь болезненной реакции администрации США на попытки ограничения их планов развития ПРО наиболее вероятно сохранение статус-кво по этому вопросу.
В настоящее время сама по себе система ПРО как военно-техническая система оказывает несущественное влияние на эффективность ответных действий российских СЯС. Однако вкупе с наращиванием высокоточных стратегических средств (не поддающихся какому-либо международно-правовому регулированию) и возможным дальнейшим сокращением отечественных СЯС роль ПРО не выглядит столь безобидной. С высокой долей уверенности можно утверждать, что ее создание формирует существенную угрозу возможности отечественных СЯС по гарантированному нанесению противнику в ответных действиях неприемлемого ущерба. Принятие США политического решения о развертывании ядерной ПРО еще в более существенной мере осложнит решение боевых задач российских СЯС.
Совершенствование форм и способов ведения боевых действий НАТО в рамках реализации концепции «сетецентрической войны», в том числе с применением оружия «быстрого глобального удара». Концепция «сетецентрической войны» ориентирована на повышение боевых возможностей воинских формирований США и НАТО в современных войнах и вооруженных конфликтах. Данная концепция предполагает ведение боевых действий в форме центрально-сетевых операций разновидных мобильных тактических группировок, управляемых из единого стратегического центра на всей глубине театра военных действий, и ориентирована на сокращение цикла боевого управления войсками.
В интересах реализации концепции «Быстрый глобальный удар» США проводят работы по созданию перспективных гиперзвуковых неядерных средств, предназначенных для нанесения удара по важнейшим объектам противника в минимально короткие сроки (в течение одного часа с момента принятия соответствующего решения). Выбор данного направления развития средств поражения обусловлен принципиальной возможностью для США обхода существующих международных договоров и соглашений, ограничивающих создание наступательных ядерных вооружений и ракетных технологий при сохранении значительного преимущества в ходе стратегических наступательных операций.
Таким образом, в результате применения противником неядерных стратегических средств «быстрого глобального удара» может сложиться ситуация, при которой сохранившийся после упреждающего воздействия отечественный ядерный потенциал будет нейтрализован системой ПРО США либо будет уничтожен полностью, если боевая готовность отечественных стратегических ядерных средств будет определяться параметрами инициатив «Глобального ноля».
ПЛАН ДЕЙСТВИЙ
С учетом изложенного представляется целесообразным в ближайшей перспективе для поддержания стратегической стабильности реализовать следующие базовые направления.
В военно-политической сфере. Обеспечить сохранение официальной позиции Российской Федерации, направленной на безусловную увязку дальнейшего сокращения СЯС с сокращениями ПРО, стратегических неядерных наступательных вооружений и вовлечение в дальнейший переговорный процесс Китая, Великобритании и Франции. При принятии политического решения о начале российско-американских переговоров по ТЯО должна быть разработана четкая программа действий на переговорах, которая бы в полной мере отражала и отстаивала интересы России в этом виде оружия.
Содержание программы должно носить научно-обоснованный характер, что позволит свести к минимуму попытки США размыть и ослабить позицию России. При этом уже сейчас очевидно, что российская программа действий должна включать как минимум следующие требования: придать бессрочному российско-американскому Договору о РСМД многосторонний характер; участие в переговорах по ограничению и сокращению ядерных вооружений всех государств – обладателей ядерного оружия; запрет на милитаризацию космического пространства. Вместе с этим вряд ли можно признать равноправным торг в отношении российского ТЯО (реально существующего инструмента сдерживания и представляющего реальную угрозу для вероятных агрессоров) и перечисленных выше зарубежных программ развития стратегических вооружений, угроза которых для России носит в настоящее время лишь потенциальный характер. Подчеркнем, что речь не о том, чтобы не обращать внимание на эти программы, а лишь о неравнозначности торга.
В военно-технической сфере. Сохранить неизменными принципы ядерной стратегии Российской Федерации, а также сохранить высший государственный приоритет в отношении вопросов поддержания и строительства отечественных ядерных сил.
В информационной сфере. Активизировать внутриполитические и внешнеполитические действия, направленные на разъяснение важности обеспечения стратегической стабильности на основе реализации политики ядерного сдерживания Российской Федерации, а также обеспечить безусловное подтверждение роли и места ядерного оружия в составе ВС России как атрибута, во многом определившего, определяющего и способного в дальнейшем определять безопасность нашей страны.
В заключение заметим, что в случае, если инициативы США в области ядерного разоружения будут воплощены в жизнь, мы с вами рискуем стать свидетелями сильнейших потрясений не только в России, но и во всем мире, который останется один на один с «величайшей демократией мира», за последние десятилетия убедительно показавшей свою истинную сущность.
